Читать книгу "Большая стрелка - Илья Рясной"

Киборг свернул с дороги, остановился. Вот и условленное место. Он высылал сюда разведчика, и тот убедился, что подвохов никаких нет.

Выйдя из салона, облокотившись о машину, Киборг вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся и пустил дым кольцом, которое тут же унес ветер. Он поглядел на приближавшиеся машины. Немного. Три «жигуля», раздолбанный внедорожник «Опель-Фронтеро», которому красная цена на толкучке пять тысяч зеленью.

— Рухлядь какая, — сказал участковый с Балашихи по прозвищу Красная Шапочка. Киборг обычно брал на разбор ментов. Хоть те и форму серую носят, но свои, из братвы, так что должны отрабатывать по полной программе.

— Да, на свалке подобрали, — кивнул Киборг, презрительно глядя на колонну. Художник скупердяй. Не может прикупить себе и братве нормальные тачки. Несолидно. При стрелках на тачки сразу первое внимание. Смотришь — если на рухляди прикатили, значит, и разговор несерьезный. А если «Чероки» с тонированными стеклами, да пара «Паджеро», да «Форд» с «мерином» новяк — значит, башли у пацанов ломовые. Значит, на мякине их не проведешь.

— Бомжи какие-то, — усмехнулся Красная Шапочка.

— Ничего. Они у нас на место быстро встанут, — сказал Киборг.

Из остановившейся машины вышел Армен и направился к Киборгу.

— А где Художник? — прищурился тот.

— Ногу сломал.

— Ха, — усмехнулся Киборг. — Ногу, да…

— Ногу.

— А ты за бугра теперь?

— А я за бугра, — кивнул Армеи.

— Тогда слушай, бугор. Я пятьсот штыков поставить могу. Даже если меня грохнут, мои псы всю землю перевернут, но каждого из твоих достанут. У нас организация потому что. У нас и менты купленные потому что. И судьи, и прокурор с моей ладони ест потому что.

Армен скучающе слушал эту пространную косноязычную речь. А Киборг завелся:

— У нас в команде каждый своей работой занят. И если на кого приказ «фас!» — мне того сильно жалко становится. Художник наглый, но не больше. А здесь, — он повернулся, махнул рукой на своих ребят, — сила.

— Ну и что? — спросил Армен.

— Поэтому расходимся по-хорошему. Ты возвращаешь нам Муху. Считай, на первый раз простили.

— Чего? Муху? Банкира твоего?

— Да. Вы его прибрали.

— Мы? Ты перегрелся?

— Так, — набычился Киборг.

— Теперь наше мнение. Ты возвращаешь бабки, тогда тебя на счетчик не поставим. И расходимся…

— Какие бабки? — не понял Киборг.

— Свердловские. Которые вы в Марьине взяли.

— Ты чего порешь?

— Только не надо, Киборг.

— Тупой базар, Армен. Тупой…

Армен пожал плечами. Провел ладонью по голове — это бы условный знак. Один из братанов нажал кнопку рации. Сигнал полетел на рацию Шайтана.

Отдаленный щелчок выстрела…

Армен качнулся. И упал лицом в траву. В спине его была дырка.

Киборг на миг опешил. Огляделся. И вдруг его повело в сторону. Он почувствовал, что де владеет собой. Что трава вдруг приближается, и он утопает в ней лицом. Он улегся рядом с Арменом. Пуля вошла ему в шею.

И начался ад. Автоматные очереди. Боевики рассыпались. Укрывались за машинами. И уничтожали друг друга.

С мрачным удовлетворением Гурьянов одну за другой посылал пули, которые настигали свои цели. Отстреляв из своей винтовки, он расстрелял быстро магазин винтовки Шайтана.

У команды Киборга было численное превосходство. Руднянские надеялись на внезапность. Но первая пуля настигла не Киборга, а Армена. Они решили, что Шайтан сошел с ума и шпарит с колокольни по своим.

Пара руднянских дернули в сторону. Но их прострочили очередями. «Жигуль» пятой модели с руднянскими взвыл мотором и устремился прочь. Следом пристроилась вторая машина. Забарабанили очереди, разнося стекла «пятерки», но она ехала вперед, разбрызгивая грязь, по лужам и скрылась за холмом, выйдя из сектора обстрела. Вторая машина тоже сумела уйти из-под обстрела.

Влад, распластавшийся в полосе зеленки на пути отступления руднянских, нажал на кнопку дистанционного взрывателя, и «пятерка» приподнялась над землей и рухнула пылающими обломками.

Потом Влад аккуратно уложил очередь во вторую машину, которую развернуло взрывной волной. Он работал экономично, четко, как когда-то работал по душманским караванам.

— Все, отход, — сказал полковник по рации. Он уже спустился с колокольни и уходил, пользуясь неразберихой. — Пока им хватит.

Руднянских додавили двумя выстрелами из гранатомета, Все-таки человека три сумели добраться до леса и уйти. Но и команде Киборга битва дорого стоила.

Гурьянов нажал на кнопку.

Шайтан был не дурак. Он все просчитал. Перед этим они заложили в зарытую в землю цистерну сотни полторы килограммов тротила. Цистерна располагалась как раз в том месте, где, как надеялись, остановится караван Киборга. Расчет был, как и на стрелке с Гибоном, — Киборг получает пулю. Армен кидается в укрытие. Цистерна взрывается и сметает противника. После этого остается только подработать автоматами. Но первая пуля настигла самого Армена. Взрыв не произошел. И руднянских просто уничтожили.

Гурьянов нажал на кнопку. Сработал радиовзрыватель. Цистерна все-таки рванула, сметая киборговскую команду, которая расслабилась, решив, что победила.

Гурьянов как-то в шутку сказал Вике, что иногда ему хочется быть инквизитором. Он себя сейчас и ощущал инквизитором, священным огнем сметающим с лица земли нечисть. Да, он ощущал плещущуюся боль и растерянность умиравших. И вместе с тем знал, что это нечисть и жить ей не положено вообще…

Вечером Влад и Гурьянов смотрели новости о беспрецедентной мафиозной битве.

— Количество погибших достигло тридцати человек. Чеченская война может поблекнуть перед бойней в Мытищинском районе, — радостно сообщил обозреватель телевидения.

На следующий день Влад, наведя справки по своим каналам, сообщил:

— Художника там не было. Погиб его первый помощник.

— А где он сам? — неприятно удивился Гурьянов.

— Черт его знает…

Прошел месяц после того, как руднянская команда перестала существовать, а бригада Киборга, оставшаяся без лидера и самых активных бойцов, развалилась, погрязла во внутренних разборках.

— Да, вспомнили мы с тобой молодость, — улыбнулся Влад.

Они сидели все в той же квартире уехавшего в Америку театрального режиссера и коротали вечер за бутылкой водки.

— Фейерверк был яркий, — кивнул Гурьянов. — Что ты теперь будешь делать?