Читать книгу "Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями - Евгений Сатановский"

Экономическое проникновение России на БСВ включает восстановление позиций в нефтегазовом комплексе арабских стран. Россия получила статус наблюдателя при ОПЕК и участвует в проводящихся с 2008 г. форумах стран – экспортеров газа. «Газпром» проявляет интерес к налаживанию сотрудничества с Марокко и Ливаном (проект газопровода Тир – Дейр Аммаре), совместно с СОНАТРАК реализует 4 проекта по разведке и добыче углеводородов в Алжире, а в Ливии работал в сфере разведки и добычи нефти в рамках германо-российского совместного предприятия «Винтерсхолл Холдинг», владея 49 % его акций. «ЛУКойл» заключил с Саудовской Аравией соглашение на 40 лет о разработке месторождений газа, достиг договоренности о строительстве нефте– и газопровода в Иордании, с «ЭНИ» и «Интернешенел Файнэнс Компани» ведет разведку и разработку нефти и газа в Египте, а в декабре 2009 г. с норвежской «Статойл» и иракской «Северной нефтяной компанией» выиграл контракт на разработку иракской Западной Курны-2. «Стройтрансгаз» разведывает нефть в Алжире, где в 2003 г. завершил строительство нефтепровода (400 км) и в 2005 г. подписал контракт на сооружение трубопровода (270 км), а в Сирии подписал контракты на сооружение завода по производству сжиженного природного газа и газопровода. «Роснефть» совместно с компанией «Нафт аль-Хиляль» бурит газовые скважины в ОАЭ и проводит разведку на нефть в алжирской Сахаре. «НОВАТЕК» планирует разведку и добычу углеводородов в АРЕ, а «Татнефть» и «Татнефтегеофизика» – планировали вести геологоразведку в Ливии. Тендер на сооружение НПЗ в Фуджейре (ОАЭ) выигран российскими компаниями. К сожалению, события, происходящие в арабском мире, ставят реализацию этих планов под сомнение. В качестве некоторой компенсации можно рассматривать то, что существенной частью российской деловой и политической активности в регионе является сотрудничество, в том числе в инвестиционно-финансовой сфере, с Кипром и значение, которое для России имеет Израиль, включая вопросы интеграции военно-промышленных комплексов, совместной борьбы с терроризмом и налаживания сотрудничества с Западом. Во всяком случае, именно об этом говорит заключенное 12 октября 2010 г. Israel Aerospace Industries и «Оборонпромом» соглашение на $ 400 млн о поставке в Россию израильских БПЛА, включающее их сборку в РФ.

Анализируя состояние дел в регионе, приходится признать провал большей части попыток мирового сообщества влиять на проходящие там процессы. Происходящее на БСВ не укладывается в принятые политологические теории. Степень влияния извне на идущие там процессы минимальна, а последствия контрпродуктивны. Проблема даже не в том, что регион дестабилизирует международную политику и экономику, но в том, что попытки сгладить это негативное влияние лишь ухудшают ситуацию. Международное сообщество там играет роль пресловутых семи нянек. Как минимум, перед тем как вмешиваться в происходящее на БСВ, эту ситуацию необходимо описать, пытаясь оценить российские национальные интересы в регионе – чему и посвящена настоящая книга.

Российская политика, в отличие от советской, перестала использовать силовые сценарии и попытки финансового давления, исходя из ограниченности ресурсов и изменения внешнеполитических задач: Москва более не претендует на статус сверхдержавы. Говоря попросту, воевать на уровне, который необходим для достижения сколь бы то ни было заметных результатов за пределами собственных границ, Россия не может – делать это ей некем и нечем. Особый вопрос, в какой мере она может делать это в пределах границ, в том числе – может ли она без применения ядерного оружия противостоять Ирану или Турции в случае конфликта с этими государствами. Это же касается эффективного противостояния исходящему из региона наркотрафику и исламистскому терроризму. Повторим еще раз: вследствие понимания руководством страны сложившейся ситуации, Россия придерживается политики минимальных осложнений с соседями и «равноудаленности» от региональных конфликтов. Именно это заставляет ее поддерживать отношения с Ираном, не входя с ним в антизападный союз, но сотрудничая в борьбе с афганским наркотрафиком. Присутствовать в качестве наблюдателя в Организации Исламская конференция. Дистанцироваться от участия в свержении правящих режимов в Ливии и Сирии и осторожнее стран Запада высказываться в отношении «арабской весны». Сотрудничать с Западом в транспортировке военных грузов для контингента, воюющего в Афганистане и пытаться инициировать его активность в борьбе с производством и распространением афганских наркотиков. Пытаясь сохранить уровень военно-технического сотрудничества с Индией, налаживать политические контакты с Пакистаном. Не слишком демонстративно, но последовательно противостоять попыткам радикализации российских мусульман извне. Поддерживать ровные отношения со странами арабского мира, позиционируя себя как страну, лояльную к исламу – в том числе за счет активной поддержки хаджа. Демонстративно голосовать в ООН за создание палестинского государства, воздерживаясь от обременения себя финансовой поддержкой ПНА и ведя вялотекущий диалог с ХАМАСом. Устанавливать прочные отношения в сфере безопасности и борьбы с терроризмом с Израилем, помимо прочего, опирающиеся на безвизовый режим. Бороться с сомалийскими пиратами в акватории Индийского океана и участвовать ограниченными воинскими контингентами в региональных миротворческих миссиях ООН. Восстанавливать в полном объеме сотрудничество с усиливающейся Эфиопией и проводить активную политику в других странах Африки. Разумеется, эта политика далека по своему уровню от долгосрочной глобальной деятельности Китая или энергичных до лихорадочности действий Турции и Ирана. Связано это не только с нехваткой средств и нежеланием повторять ошибки Советского Союза, но и с элементарной нехваткой кадров. Еще большей проблемой для России – не меньшей, чем для стран Запада, но не сопоставимой с тем, что демонстрируют претенденты на роль региональных и глобальной сверхдержав, является слабая координация звеньев государственной системы.

Формально российские госкорпорации и ведомства действуют согласованно, в рамках регламента и прописанных в бюрократических канонах процедур. Де-факто слабая мобильность, медлительность, незаинтересованность в конечном результате, нежелание брать на себя ответственность, волюнтаризм высшего и фаворитизм среднего управленческого звена, системная и личная коррупция – отличительные черты российских проектов на БСВ. Это относится в равной мере к экономическим, политическим и военно-техническим программам. Непрофессионализм, склонность к воспроизводству штампов и теорий советских времен, готовность поступиться государственными интересами ради корпоративных или личных дополнительно осложняют продвижение российских интересов в регионе. Менеджеры старой школы играют в государственной элите все меньшую роль. Сменившие их управленцы зачастую слабо подготовлены и не имеют практического опыта, даже при наличии формально лучшего образования. В то же время в стране – в первую очередь в частном бизнесе появились профессионалы, имеющие опыт работы в международных корпорациях мирового уровня. Именно они, в случае получения полномочий и возможности работать с нужной степенью свободы, могут извлечь пользу из российского присутствия в регионе – или хотя бы минимизировать ошибки, которые Россия может сделать и делает в условиях быстрого изменения там ситуации.

Мобильность не является отличительной чертой командно-административной системы, которая, выйдя на новый этап развития, восстановила свои позиции в российском управленческом аппарате. В экономике Россия продвигает на БСВ громоздкие затратные проекты, рассчитанные на десятилетия – трубопроводы вместо терминалов сжиженного природного газа, атомные электростанции, железные дороги, поставки устаревающей военной техники и вооружений. В политике усилиями лоббистских групп, в том числе отечественного МИДа, часто поддерживает глобальные политические инициативы с высоким имиджевым риском и минимальной осмысленностью для национальных интересов: именно к этой группе относятся несбалансированная поддержка палестинского государства, осложнившая отношения страны не только с Израилем, но и с остальными коспонсорами мирного процесса: США, ЕС и ООН. Установление контактов с ХАМАСом вследствие лоббирования со стороны Сирии и Ирана могло бы оказаться перспективным, если бы в конечном счете не оказалось, что Россия поддержала «не тот ХАМАС»: она не смогла выполнить посреднические функции между этим движением и Израилем, поскольку сирийское руководство, с которым были установлены отношения, не влияет на ситуацию в Газе. Как следствие, избегая потерь на уровне тех, которые понес в регионе СССР, Россия не смогла выйти на уровень влияния не только Китая или Турции, но даже Великобритании, Франции, Южной Кореи и Японии. Впрочем, потери в миллиарды долларов предпочтительнее убытков в десятки миллиардов, а открытость современной России миру и ее вовлеченность в глобализационные процессы предоставляют значительно больше потенциальных возможностей, чем изоляция советских времен. Что, несомненно, хорошая новость.