Читать книгу "Меч и пламя - Патриция Филлипс"

Утром следующего дня лорд д’Исиньи во главе отряда солдат проскакал по подъемному мосту, помахав на прощание рукой де Монфору, который смотрел ему вслед с крепостной стены. В своем кошельке вельможа увозил скрепленный печатью ответ Рейфа королю. Если ему повезет, это письмо попадет в руки Иоанна не раньше весны.

Итак, один уехал, но другой остался.

Во второй половине того же дня, когда слабые лучи зимнего солнца еще не покинули внутренний двор замка, солдаты Рейфа перетащили сундуки Адель в телегу с припасами лорда Феррерса. Сама Адель не без некоторой тревоги наблюдала за тем, как ее личные вещи исчезали под парусиновой крышей повозки. Даже деревянную клетку Вэла вытащили во двор, хотя пса там не оказалось – он должен был оставаться на свободе до тех пор, пока это было возможно.

Адель спрашивала себя, что произойдет, если Феррерс уедет в Йорк без нее, забрав с собой все ее достояние, включая обоих животных. Однако когда она задала этот вопрос Рейфу, тот только усмехнулся:

– Я, как всегда, на один шаг впереди тебя, дорогая. У этой повозки сломана ось: им крупно повезет, если они успеют дотащить ее до моста, прежде чем она развалится.

– Но это значит, что они задержатся здесь еще на какое-то время. Я не знаю, как долго смогу притворяться умирающей…

– Если Феррерс решит, что у тебя чума, он вспомнит о злосчастной телеге только тогда, когда будет уже на полпути в Йорк.

Утро следующего дня выдалось холодным и пасмурным. Покончив с завтраком, лорд Феррерс окинул взглядом небо, гадая, как далеко они успеют отъехать, прежде чем начнется дождь.

– А что, леди Адель еще не проснулась? Я не хочу задерживаться в такую погоду.

Рейф притворился удивленным.

– Вероятно, все потому, что она слишком часто засиживается за столом допоздна, – предположил он.

Многие из застигнутых метелью путешественников по-прежнему находились в зале, коротая время перед камином, некоторые покинули замок накануне, но оба духовных лица и толстый купец, который целые дни проводил за игрой в шахматы, поглощая в неимоверных количествах еду и эль, кажется, вообще не собирались уезжать.

Время шло, а Адель все еще не появлялась, и Феррерс, бросив тревожный взгляд на серое небо, произнес раздраженно:

– Может быть, нам стоит послать кого-нибудь из служанок разбудить ее?

– Хорошая мысль… Кстати, вот и ее горничная.

В тот же миг из тени появилась Марджери и, поддерживая руками юбки, устремилась в их сторону.

– О милорд, милорд! – простонала она, мастерски изображая отчаяние. – Моя госпожа нездорова. У нее сильный жар, она то и дело чихает. Не могли бы вы распорядиться принести ей с кухни какое-нибудь питье?

– Да, конечно. Мне жаль это слышать, – сочувственным тоном отозвался Рейф. – Я прикажу принести ей заодно и еду.

– Нет, она совсем ничего не ест. Я уже пыталась дать ей кусочки хлеба в молоке.

– Надеюсь, ничего серьезного? – Феррерс вперил испытующий взгляд в полное тревоги лицо Марджери. – Я прав, женщина? – осведомился он резко, чувствуя, как волна смятения нарушила его душевный покой.

– По-видимому, она простудилась, находясь на открытом воздухе в день сбора податей, – предположила Марджери с надеждой в голосе. – Горячее питье пойдет ей на пользу.

В итоге лорд Феррерс решил выждать несколько дней, чтобы дать возможность леди Адель оправиться от недуга перед поездкой в Йорк. За стенами замка лил холодный дождь, и его мало прельщала мысль о путешествии верхом через вересковые пустоши, где все еще лежал снег. Он предложил лорду Рейфу партию в шахматы, и тот не отказался. Они были заняты игрой, сидя по-дружески возле жаровни с кружками подогретого эля, когда к ним осторожно приблизилась Марджери.

– Лорд Рейф, – шепотом обратилась она к хозяину, нагнувшись к самому его уху.

– В чем дело, женщина? Разве ты не видишь, что я занят?

– Мне необходимо немедленно переговорить с вами наедине, – так же тихо проговорила Марджери, и по ее щекам скатились две крупные слезы.

Разумеется, лорд Феррерс не мог не слышать их разговора. Он поднял глаза на расстроенное лицо горничной и подался вперед.

– Что еще стряслось? – грозно спросил он.

– Моей госпоже стало хуже, – запричитала Марджери. – Она сильно кашляет, и у нее… у нее…

– Что с ней? Да говори же наконец! – Рейф поднялся с кресла.

– У нее все руки покрылись пятнами, милорд! – простонала Марджери.

– Что? – переспросил Феррерс, прищурившись. – Ты хочешь сказать – сыпью?

– Да, милорд, я это заметила еще утром. Наверное, нам стоит послать за знахаркой. Право, не знаю, чем еще мы можем ей помочь. Ваша милость, не могли бы вы подняться и сами взглянуть на нее? Я очень боюсь, что…

Лорд Феррерс побледнел и отодвинул кресло.

– Если это просто уловка, чтобы задержать ее отъезд в Йорк… – подозрительно проворчал он.

– Нет, милорд, уж кто-кто, а я знаю, когда моя госпожа действительно больна, – запричитала Марджери.

– Мы пойдем с тобой и проверим все сами. – Рейф окинул взглядом зал, желая убедиться, не подслушал ли кто-нибудь еще печальный рассказ Марджери. Некоторые из присутствующих с любопытством посматривали в их сторону, однако солдаты Феррерса продолжали как ни в чем не бывало бросать кости, а толстый купец мирно посапывал перед камином.

Все трое поспешно миновали холодные пустые коридоры замка и поднялись вверх по лестнице в уютную спальню Адель, расположенную в башне, и вошли внутрь.

В камине ярко пылал огонь, однако занавески балдахина были наполовину задернуты и в полумраке трудно было рассмотреть лицо больной, лежавшей неподвижно на широкой постели. Рейфа это не слишком огорчило, поскольку Феррерс тоже вряд ли сможет что-то увидеть. Он недоумевал, каким образом им удалось вызвать сыпь на руках, и в тот же миг ужасная мысль пришла ему в голову. Отчаяние Марджери показалось ему таким неподдельным… А что, если она не притворялась? Что, если Адель и впрямь больна?

Рейф вслед за Феррерсом приблизился к постели Адель и едва не ахнул от ужаса: ее лежавшая поверх одеяла бледная рука была густо покрыта красной сыпью. Ошибиться было невозможно, и Рейф с трудом перевел дыхание, чувствуя, как сердце в груди бешено заколотилось.

– Ты говоришь, что сыпь распространяется по всему телу? – спросил он у Марджери, стоявшей позади них с испуганным выражением на лице.

– Да, милорд, с самого утра, – подтвердила Марджери, теперь уже вовсю заливаясь слезами.

Феррерс сделал еще шаг к постели. Эта болезнь пришлась как нельзя более кстати, подумал он про себя не без цинизма, как будто все было подстроено заранее. Когда он в последний раз беседовал с леди Адель, та выглядела бодрой и веселой, от души аплодировала менестрелям и явно наслаждалась своим ужином…