Читать книгу "Неисповедимый Путь - Роберт МакКаммон"

Билли коснулся перил. Он слышал, как на кухне Доктор Чудо сражается с кастрюлями и сковородками. Он стал медленно подниматься по ступеням, крепко сжимая перила, и, достигнув верха, уселся на верхнюю ступень. На кухне текла вода.

– Кеннет? – тихо позвал Билли. Он подождал несколько минут пытаясь сосредоточиться и преодолеть стену остаточного ужаса.

– Кеннет? – прошептал он.

У подножья лестницы показалась фигура. Некоторое время она стояла неподвижно, а затем поставила ногу на нижнюю ступеньку.

Билли вздохнул и покачал головой.

– Я не думаю, что здесь кто-то есть или когда-либо был.

– Я знаю, – тихо ответил Чудо. – Я…

Надеялся, что Кеннет был здесь, но…

Это просто самообман, так? Если бы осталась какая-то его часть, то это означало бы, что он в беде, не так ли?

Билли кивнул.

– Я не знаю, что видела Элен, если видела что-то вообще, но мы оба взвалили на наши плечи большую боль. Я думаю…

Что видение Элен призрака Кеннета было ее шансом начать общение с миром умерших, но вместо того, чтобы положить его на покой, она попыталась воскресить его. Он был очень хорошим мальчиком. Он бы тебе понравился. Здесь…

Здесь ничего от него не осталось?

– О, да. – Билли поднялся на ноги. – Вы вернули его к жизни, когда вспомнили о нем. Воспоминания не должны быть мрачными; это хорошая вещь, потому что вы можете таким образом навсегда оставить с собой своего сына, в своем сердце и в своей памяти. Я думаю, что сейчас он покоится с миром и освободился от ожидания, но он все еще жив внутри вас.

– Да, – понимающе улыбнулся Чудо. – И я тоже думаю, что это очень хорошо. В моей памяти Кеннет навсегда останется юношей; симпатичным в своей военной форме и самым лучшим сыном, какого только можно себе пожелать. – Он опустил голову, и Билли услышал глубокий вздох. – Пойду посмотрю, как там суп. У меня они часто выкипают.

Чудо вернулся в кухню.

Билли еще немного постоял на лестнице, держась за перила. Но ничего не происходило. Ничто не нарушало чистоту воздуха вокруг него, ничто не пыталось наладить с ним отчаянный контакт, ничто не умоляло его взять его земные боли и страдания. В доме стояла мирная тишина. Билли спустился по лестнице и вернулся в комнату, где стояло пианино. Он прикоснулся к потрескавшемуся от жары дереву и провел пальцами по шатким изношенным клавишам. Он сел на стул и извлек одну ноту, которая дрожа повисла в воздухе. Затем еще одну, из басового регистра, которая застонала словно ветер в зимнюю ночь. Он извлек одновременно три ноты и вздрогнул от их дисонансного причитания. Еще одна попытка, на этот раз получился сладкий гармоничный аккорд, который был словно бальзам для его лихорадки. Глядеть на клавиатуру, понимать ее было тайной само по себе: почему одни клавиши белые, а другие черные? Как люди извлекают из них музыку? Для чего нужны эти педали?

Внезапно он ударил по клавиатуре обеими кулаками. Ноты застонали и заверещали, и Билли почувствовал, как завибрировали сначала его кулаки, затем руки, плечи шея и наконец голова. Звук был ужасным, однако каким-то образом его энергия расколола горячий котел эмоции внутри него, сделала в нем крошечную трещину, через которую начали истекать капли. Билли ударил снова, левым кулаком. Затем правым. Затем на клавиатуру словно молотки упали оба кулака, и весь дом наполнился грубым, дребезжащим шумом, который, возможно, воплощал музыку ужаса и замешательства. Старое пианино, казалось, вот-вот взорвется из-за этого шума; несколько клавиш слоновой кости вылетели под беспощадными ударами Билли, словно гнилые зубы. Когда он наконец остановился, прислушиваясь к затихающему эху, то оно показалось ему похожим на музыку: ужасную гармонию дилетантски нажатых клавиш, теперь затухающую, как бы растворяющуюся в самих стенах дома. И Билли почувствовал, что котел внутри него раскололся надвое и все эмоции излились из него в этот инструмент, стоящий перед ним. Он почувствовал громадное облегчение, очищение и оживление.

Тут он вспомнил, как его бабушка давным-давно говорила, что ему нужно будет найти выход эмоциям, осаждающимся в нем после контакта с духами. Она нашла выход в гончарном деле, так же, как его мать в вышивании, а у него…

Что может быть ближе к человеческим эмоциям, чем музыка? Но как извлечь настоящую музыку из совокупности дерева и металлических струн? Как приласкать ее, вместо того, чтобы забивать до полусмерти? Как научиться осушать боль, а не вырывать ее?

– Да, – произнес у него за спиной Доктор Чудо, держащий поднос с двумя тарелками супа. – Я рад, что мой дом все еще стоит, и уверен, что полиция уже выехала, но мы предложим им присоединиться к пирушке.

– Это ваше? Вы знаете, как на нем играть?

– Я? Нет, я не смыслю в этом ни бельмеса. Моя жена…

Была когда-то преподавателем музыки. Осмелюсь сказать, что ты не ван Клиберн.

– Кто?

– Не имеет значения. Но с другой стороны, и ван Клиберн не Билли Крикмор. Пошли, поедим в передней, а то здесь темно.

Он остановился, потому что Билли остался сидеть на стуле. Вместо этого он снова начал тыкать пальцами по клавишам, будто пытаясь найти сокровища капитана Кидда.

– Возможно, научиться нетрудно, – сказал Чудо. – Я никогда не пытался, однако в подвале имеется целая куча старых учебников. Тебя это интересует?

Билли извлек высокую ноту и прислушался к ее звучанию.

– Да, сэр.

– Тогда я откопаю их для тебя. Возможно, они настолько заплесневели, что ты не сможешь их читать, но… – Чудо поставил поднос на пианино. Он заметил возбуждение в глазах Билли и то, что его кожа приобрела гораздо более здоровый оттенок. Было большим облегчением узнать, что Кеннет покоится далеко-далеко, а не узник этого дома. – Ты очень помог мне. Я ценю все, что ты для меня сделал. Я…

Не знаю, что тебя ждет впереди, но думаю, что еще услышу о тебе. По крайней мере, я надеюсь, что ты напишешь мне о том, как у тебя будут дела.

– Да, сэр, обязательно.

– Я считаю тебя человеком слова. Это качество само по себе редкость в наши дни. Утром я отвезу тебя на автобусную остановку; я бы мог предложить тебе ощутимую надбавку к зарплате, если бы ты присоединился ко мне на карнавале следующим летом, но…

У тебя есть более важные дела, я думаю. – Чудо улыбнулся. В его голове промелькнула мысль, что вот сейчас он теряет своего второго сына, и он дотронулся до плеча Билли. – Суп остывает. Пошли есть.

Чудо отнес поднос в переднюю; Билли еще чуть-чуть задержался у клавиатуры, а затем присоединился к нему. Юноша, думал Чудо, я желаю тебе огромной удачи. Это самое меньшее, что тебе необходимо в твоем путешествии.

И возможно – нет, вероятно, сказал себе Чудо – что как-нибудь, до наступления зимних холодов, он вернется в Готорн на грузовике, вернется в ту маленькую лачугу в стороне от дороги и привезет пианино, которое, возможно, научится петь снова.