Читать книгу "Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Олеся Градова"

— Так вот, что я думаю о Дамире и его Учителе. Это хорошо организованные мошенники, которые вербуют всё новые и новые жертвы. Ты, кстати, встречался с его другом?

— Ты имеешь в виду полковника? — Он будто проговорился и тут же перевел взгляд на монитор компьютера, словно там была подсказка.

— Нет, я имею в виду — «центр управления полетами».

— Я не знаю никакого друга.

— Но ты сказал «полковник»?

— Если мы о них не знаем, это не значит, что они не существуют…

Он опять вышел сухим из воды. Я вынуждена была вернуться к исходной линии.

— Итак, распределение ролей в этой банде. Дамир — сэйлз-менеджер высшей квалификации. Доступ к неограниченной базе «жертв» — женщин, которые занимаются собой, имеют деньги, а главное — комплексы и целлюлит. Есть главный — Учитель. По сути, он и определяет политику партии. Дамир только обрабатывает жертву (лекции, семинары, практикумы). А Учитель начинает «спасать». Они действуют через страхи. Считывают информацию и используют ее в прагматическом ключе. Я была идеальной жертвой. Одинокая мать. Естественно, что сразу под удар попал мой ребенок. Потом сыграли и на всех остальных болевых точках — желании найти себя в этой жизни, добиться успеха, построить семью…

Я рассказала ему про знаки, которые попадались мне на пути — машины с номерами 666 и 999, сопровождавшие меня до дома.

— Были задействованы моя склонность к мистике, аналитические способности, позволяющие самостоятельно, без их помощи построить взаимосвязи между абсолютно разрозненными событиями… Теперь о личности Дамира. Мне кажется, он болен. Все его экстатические состояния, навязчивые идеи, в финальной стадии — истерики. Всё это говорит скорее о диагнозе, чем о заблуждении.

— Да, он пережил личную драму. Его бросила любимая женщина. Он запрограммирован на то, чтобы делать больно. При этом самым любящими самым нежным душам. Он отыгрывается на женщинах.

Вадим собрался его защищать? Я должна жалеть его, как заблудшего? Нет, сейчас я категорически не готова искать оправдание жестокости, с которой он расправлялся со мной. Я продолжала:

— Я пыталась ему помочь, раскрыть глаза, вытащить из плена заблуждений. Да, он — такая же жертва, как и я. Жертва Учителя, который проделал, с ним такой же фокус, что и со мной. Я хотела спасти его, но нельзя помочь больному тигру — он слишком опасен, чтобы зайти к нему в клетку… Но потом я решила — Дамир взрослый человек, он достаточно умен, чтобы анализировать свои поступки и главное — оценивать последствия своих действий.

— Ум и разум — это разные вещи. Есть владение информацией и есть знание. Он неразумен. Я все-таки философский факультет заканчивал, меня он не мог развести своими фокусами. Множество нестыковок. Есть установки, но нет связей между ними. Его легко было загнать в тупик. — Я вспомнила про блокнот, к которому Дамир постоянно обращался во время своих фирменных «лекций». — Например, я спрашивал — а как же вопрос посмертного воздаяния? Он не смог ответить. «Я буду стоять у котла», — говорил он…

— Да, он говорил: «Мы будем служить в аду…»Получается, он как обезьяна с гранатой — опасен, ибо непредсказуем?

Вадим решил категорически уйти в абстракции:

— Я понял для себя — надо очень четко разделять белое и черное. Каждый человек рано или поздно должен сделать свой выбор, потому что полутонов нет. Да, богатство, власть, наслаждение — это от черных. А достаток — то есть те средства, которых хватает на достойную жизнь, — от белых. Страсть — от черных, а любовь, гармония — от белых. Очень легко поддаться на соблазн, тем более когда все время кажется, что тебе не додают, что ты достоин большего… Но за всё надо заплатить, и бывает, что стоимость определяется не деньгами, а какими-то другими, более ценными и важными для тебя вещами. Я понял для себя, что я — белый.

— А я увлеклась этой игрой, чувствуя себя героиней «Ночного дозора».

— Я всегда знал, что черными энергиями нельзя забавляться. Это ошибка. Нельзя играть с тем, что ты не в силах контролировать. А ты любишь деньги.

— Да я азартна. Бизнес для меня — тоже игра. А деньги — это очки, которые я набираю. Но то, что они придумали, — слишком жестокое наказание за мое пристрастие к азартным играм. Они говорили: «Ты не жилец». Но я, как человек сильной воли, уверена, что, несмотря на некоторую предопределенность, вправе и в силах изменить судьбу или отодвинуться от края пропасти.

— Я никогда не обращался к Дамиру, чтобы узнать свое будущее. Спокойнее жить, если не лезть в эти дебри.

— Но они обещали тебе, сулили какое-то «вознаграждение» или нет?

— Нет, мы никогда не обсуждали дела…

У меня было четкое ощущение — ОН ВСЁ ЗНАЛ. Все мои вопросы, и готов ответить на них. Сицилианская защита выпускника философского факультета. Я вряд ли его переиграю. И еще я поняла, что значит слово «сдал» — он просто откупился от них мною. Из самосохранения. Чтобы защититься от прессинга, который чувствовал со стороны Дамира. Подставил меня. Чтобы спасти Нину и себя.

Брусникин продолжал меня воспитывать:

— Ты должна остановиться — прешь как танк, не замечаешь людей вокруг себя. Только проекты, бюджеты, тендеры…

— Они сыграли не на жажде наживы. Обещали мне подключить союзника, Мефистофеля. И тогда я бы реализовала свою давнюю мечту. Я хочу написать книгу. Как ты считаешь, это тянет на сюжет?

— Наверное, да.

— А это не будет сведением счетов?

— Я думаю, что нет.

— А я думаю, что это отличная месть! — Я пыталась хоть немного отыграться в последнем раунде. — В феврале ты приглашен на презентацию…

Мы практически завершили разговор, но на счету моем были одни «нули». Однако он почему-то медлил, как будто не хотел полностью сворачивать тему.

— А вот Нина похудела от его массажа.

— Я тоже… похудела, — с иронией произнесла я. — Вадим, мне было прямо сказано: «Брусникин тебя заказал. Он хотел тебя уничтожить».

Я пошла ва-банк, прижала его к кожаному креслу своей «исповедью».

— Как ты могла подумать? Я же тебя предупреждал! Он просто увидел тебя на сайте…

— Идеальную жертву, на сайте крупной компании, с хорошей должностью.

Все, разговор окончен. Стало неинтересно нарезать круги. Ничего я не вынесла из нашего диалога с Брусникиным. Действительно, «дешевые понты», как говорил Дамир. Я ждала ответы на свои вопросы, но вновь запуталась в чужих показаниях. Я шла по длинному коридору с бесчисленным количеством дверей, пытаясь нащупать твердь, но продолжала утопать в трясине собственных сомнений.

Он сдал меня. Ему посулили награду, он расплатился мной за свое благополучие. Но сделка сорвалась — что теперь сделают с ним? С его семьей? Или он найдет им новую жертву, более сговорчивую и готовую к самой грязной работе?