Читать книгу "Практическая антимагия - Степан Кайманов"

– Чтобы упиваться своим могуществом. Чтобы видеть, сколько мерзких тварей находится в его власти. Чтобы с наслаждением взирать, как они по его воле уничтожают мир.

– Я тебе не верю. У них наверняка есть какая-то другая цель, о которой ты почему-то молчишь.

– Быть может, – намекнул он безрадостно.

– Уничтожают мир? – Я улыбнулся. – Знаешь, меня всегда забавляли подобные легенды о темных властелинах и демонах. Я никогда не понимал, зачем им уничтожать мир? По-моему, все это так бессмысленно. Скажи мне, что они станут делать, когда наконец-то достигнут своего, не оставив камня на камне от Эленхайма? Ни одна легенда не отвечает.

– Думаю, Хашантара интересует не столько Эленхайм, сколько… – он поднял глаза к потолку, – небожители.

– Ты говоришь так, будто знаешь его сто лет.

Призрак явно обиделся, непонятно отчего. А я подумал, как хорошо, что меня там не будет. Еще неизвестно, что хуже: умереть сейчас, от стрел и огня, или в будущем, от колдовства небожителя? Гадай не гадай, я уже этого не узнаю. Возможно, оно и к лучшему.

– Только не лги: Лиля… она еще помнит меня?

– Не знаю, Анхельм. Честно, не знаю.

Стоило мне покинуть тело, и мыслями я уже был у кровати дочери. Только любопытство держало меня в собственном склепе. Но теперь, когда я был свободен, когда получил ответы на вопросы… Не хотелось лишь оставлять своего спасителя в гордом одиночестве. Невежливо получалось.

– Не хочешь немного развеяться? – пригласил я призрака, с улыбкой поглядывая на стену. – А то это убежище мне порядком надоело.

Он почему-то отвел глаза и виновато пробубнил:

– Боюсь, ничего не выйдет.

– Интересно почему? – насторожился я, не сводя глаз с призрака. – Уж не ты ли меня остановишь?

Он молчал, разглядывая кроваво-красное пламя. Ну и демон с тобой!

Я решительно метнулся к стене – и беззвучно налетел на что-то… твердое. Будь я живым, из глаз от такого удара непременно бы посыпались искры. Но в том-то и загвоздка, что тела не было; оно лежало там, на полу, а я, призрак, парил здесь, у неприступной стены. Очевидно, единственной стены в мире, не пропускающей потусторонних существ. Однако и черный всадник, и старый друг свободно прошли сквозь нее. А я ничем от них не отличался.

Я развернулся и, стараясь не замечать грустного призрака, что было сил бросился к стене. Призрак молча проводил меня взглядом.

Случилось то же, что и в первый раз: стена не пропустила меня. Я ударился обо что-то – да так, что отскочил на пару шагов. Не претендую на роль знатока загробного мира, но в одном уверен точно: призраки могут проходить, пролетать сквозь любые преграды, возведенные живыми.

Я кончиками пальцев дотронулся до камня, и только сейчас мне стало ясно, что налетал я совсем не на стены подземного убежища. Между старым камнем и моей прозрачной ладонью было еще что-то. Невидимое и гладкое. Словно тонкое и крепкое стекло.

Решил отгородить меня от всего мира? Посмотрим, чья возьмет. Думаешь, стану просить у тебя помощи? Как бы не так. Будь ты хоть самым великим магом на свете, я найду лазейку. Плевать, зачем это тебе понадобилось. Я знаю, что нужно мне. Никакие магические стены, никакое колдовство не остановят меня в моем стремлении увидеть дочь.

Пол и потолок можно было не проверять на прочность. Как, впрочем, и оставшиеся стены. Там меня ждала очередная незримая преграда. А как насчет недавно заделанного прохода?

Подумал ли ты, старый друг, заколдовать и его?

Я уперся спиной в колдовскую стену и, оттолкнувшись от нее, полетел так быстро, как еще никогда не летал. Стрелой – в сторону прохода.

Бых! Поверх свежей кладки побежала рябь, открывая мелкие знаки, начертанные на незримой стене. От удара они вспыхнули ярко-голубым светом. Вспыхнули и начали быстро-быстро угасать. Не прошло и минуты, как таинственные символы потухли. Стоит ли говорить, что покинуть собственный склеп мне так и не удалось.

Призрак по-прежнему молча наблюдал за моими попытками выбраться из убежища.

– Неплохая задумка, – похвалил он.

Светлое Небо, лучше бы он молчал! От его похвалы злобы только прибавилось.

– Надеюсь, теперь ты убедился, что тебе не выбраться?

И он так спокойно об этом говорит? Ублюдок. Проклятый ублюдок.

– Я уже было и вправду начал считать тебя другом.

– Я им и остаюсь, – уточнил он серьезно.

«Хорош друг, таких друзей только врагам желать», – подумал я и со всей дури хватил кулаком по стене, чтобы прочесть исчезнувшие символы.

Бессмысленно. Ни один из них не был мне знаком. Абсолютно нечитаемые закорючки.

– Что это за язык? И что здесь написано?

– Язык небожителей, если тебя это действительно интересует.

А ведь он, гад, прав. Какая разница, что за буквы светились на невидимой стене? Главное – почему я не мог ее преодолеть? Сдается мне, «причина» парила позади меня.

– Помоги мне, – попросил я. – Ну?

– Не могу, – ответил он твердо. – И, к счастью, никто теперь не может. Ни из живых, ни из мертвых. Кроме… – Он надолго замолчал. – Кроме одного создания. Того, кто, являясь светом, был рожден от тьмы. Лишь он способен тебя отсюда вывести. И, признаюсь, это меня успокаивает лучше алаинового сока.

Псих. Настоящий псих. Где он видел свет, рожденный тьмой? Таких существ нет в нашем мире.

Я повернулся и посмотрел призраку в глаза, в его глубокие серые и полупрозрачные глаза: печаль, ничего кроме печали.

– Кто ты? – прямо спросил я.

– Я – Мараман, – ответил призрак, почти не разжимая губ, словно звучание имени великого мага приносило ему боль.

Хотелось заорать, что своими выходками он сведет меня в могилу. Но в моем положении подобное заявление было не совсем уместно. Призраку, будь он проклят, опять удалось меня изумить. Сперва он удивил меня силой, которая возвращала мертвецам чувства, затем – сверкающей клеткой, сплетенной из молний, после я узнал о договоре с черными всадниками, а теперь…

Если старый друг не врал, то рядом со мной – уму непостижимо! – парил легендарный маг, одолевший Хашантара. Вот, значит, откуда такая осведомленность о планах небожителя.

– Честно говоря, трудно поверить, что ты тот, кто убил Хашантара.

– Если бы убил. – Он тяжко вздохнул, наблюдая, как угасают символы.

Старый друг ссутулился. Лицо его осунулось и помрачнело, если так можно говорить о лице призрака. Я думал, еще миг, и по его щекам потекут слезы. Умей призраки плакать, старый друг сейчас рыдал бы навзрыд. Своим сомнением я тронул в нем струнки, какие он предпочитал прятать от всех.

– Глупый небожитель, – забубнил он под нос. – Глупый небожитель, решивший выслужиться перед истинными властелинами мира.