Читать книгу "Черный Янгар - Карина Демина"

Ее муж любопытен. И завистлив. Он примет южан лишь для того, чтобы убедиться: нет под солнцем дворца более роскошного и правителя более великого.

Идиот.

– Мы подумаем, – пробормотал Вилхо, прежде чем заснуть. И Пиркко, опустившись на меховое покрывало, смежила веки. Сон ее будет недолог.

И ярок.

В нем она, Пиркко-птичка, все же решится опустить подушку на лицо супруга.

Южан было двое. Оба высокие, смуглолицые, с острыми носами и длинными шеями, на которых висели гроздья ожерелий. Южане рядились в длинные белые одежды, а волосы прикрывали полосатыми платками. Они красили бороды и губы, а брови сбривали.

– Достопочтенный Анари-хайрам, – громко сказал переводчик, и левый из купцов поклонился. – И его брат Гизмет-хайрам, – второй отвесил поклон еще более низкий, – безмерно польщены оказанной им честью…

Речь была длинна и цветиста. Вилхо быстро утомился ее слушать и начал ерзать: в последнее время золотой трон стал жестким. А ноги и вовсе ослабли, и, укрытые занавесью золотой парчи, ныли колени.

Купцы же, поклонившись кёнигу серебряными подносами тонкой чеканки, ароматными маслами и слоновой костью, приняли приглашение разделить трапезу.

– Ваш город есть чудесен, – старший из братьев, Анари-хайрам, знал язык, пусть и произносил слова престранно, проглатывая одни звуки и растягивая другие. – Ваш торг есть велик. Много выгода. Мы с брат давно делать торг с ваш человек. Но мы думать. И учить язык. Мы делать ехать сам.

Вилхо кивал, не забывая открывать рот, когда жена подносила ему кусочки мелко нарезанной печени угря. Печень была сладкой, нежной, и Вилхо щурился от удовольствия.

Пожалуй, сегодня он готов был забыть об ошибке, которую допустил Тридуба. Если боги на стороне Вилхо, то будет так, как сказала маленькая птичка: вернется Янгар, мести искать будет. Ударит. Если Ерхо Ину убьет, то не велика потеря. Уж больно горделив стал Тридуба. Да и, говоря по правде, побаивался его Вилхо, особенно после того как увидел, сколь ловко орудует Ерхо Ину клещами. И плетью не хуже. Виделось порой, что не Янгхаар Каапо на дыбе висит, но сам Вилхо. Глупость, конечно, но неприятно, очень неприятно…

И сны еще всякие снились.

Нет, хорошо бы Янгар избавил от этой напасти. Правда, кто тогда избавит от самого Янгара?

Сложно все.

Вилхо не любил сложностей и позволил себе не думать о том, что будет. Он слушал неторопливую смешную речь чужаков, которые рассказывали о своей далекой земле, и дремал. Наверное, Вилхо вовсе задремал, потому как, очнувшись, понял, что за столом воцарилась тишина.

Насмешка почудилась в серых глазах Анари-хайрама, а брат его и вовсе презрительно губы скривил. И гнев вспыхнул в душе Вилхо. Впрочем, тотчас погас – слишком утомлен был кёниг, чтобы гневаться. Приподнявшись на локте – Пиркко тотчас сунула под него подушку, – Вилхо вежливо спросил:

– Чего вы ищете в Оленьем городе?

– Раб, – ответил Анари-хайрам, прижимая руки к груди. Он поклонился как-то смешно, словно тяжелые ожерелья склонили шею его к столу. – Сильный раб. Мужчина. Боец. И зверь дикий.

Он вдруг сбился и залопотал на своем языке. А толмач, до того тенью стоявший за спиной чужака, выступил вперед:

– Милостью богов наделенный, благословенный Айро-паша, солнцеравный, двадцать лет тому взошел на престол страны Кхемет. И с тех пор правит мудро, заботясь о нуждах каждого из подданных своих…

Речь вновь была цветиста и вычурна, но Вилхо, обгладывая фазанью ножку, старался слушать внимательно. Или хотя бы не заснуть.

– Много дней кряду будет длиться празднество. – Толмач держал руки плотно прижатыми к телу, а голову задирал, отчего Вилхо видел лишь белое его горло, на котором дергался кадык. – И желает Айро-паша порадовать подданных небывалыми зрелищами. Три десять дней кряду будет открыта арена. И ни на мгновение не останется она пустой. Уже привезли для нее длиннорогих свирепых быков из страны Нуб. Черногривых львов и пятнистых леопардов. Гиен, чей смех леденит кровь и вызывает корчи. Готовы псарни выпустить собак. И даже боевой слон Айро-паши выйдет, дабы каждый мог восхититься его мощью.

Он все-таки сделал паузу, позволяя выступить вперед хозяину.

– Боец нужен. Крепкий. Сильный. Много. И зверь.

Фазан оказался жестковат, и Вилхо, отложив ножку, сказал так:

– Что ж, желаю вам, Анари-хайрам, отыскать то, чего вы желаете.

…Звери.

Собаки, а лучше волки, в волках больше злости. Тур, который вряд ли менее свиреп, чем невиданный бык из страны Нуб. Гибкая опасная рысь. И медведь. Несколько медведей.

Арены нет, но долго ли площадь огородить да поставить лавки?

Во славу паши? Нет, Вилхо Кольцедаритель правит Севером. И в честь его сойдутся на не существующей пока арене бойцы, выясняя, кто из них силен. Пусть одолеют зверей.

И друг друга.

Останется один, которого Вилхо назовет лучшим.

Наградит. Конечно, наградит.

Мысли были приятными, мягкими, и звучал нежный голосок Пиркко, повторявшей их вслух. Да и вовсе, принадлежали ли эти мысли когда-нибудь Вилхо?

Какая разница?

Глава 39

Разгаданная дорога

Говорят, давным-давно не существовало множества дорог, но была лишь одна, преломленная в волшебном камне Тооки-уно, хозяина путей земных. И дорога эта была бесконечна.

Говорят, что однажды хитрая Каапи, желая властвовать не только над водяными, но и над земными путями, обернулась сорокой. Утащила она камень и поднялась к самому небу, да только крылья водяные опалила. Закричала Каапи от боли да и выронила драгоценную ношу.

Бросилась догонять.

И не успела.

Ударился камень о скалу, а быть может, и не скалу, но об острый рог спящего Инники-зверя, раскололся. Расплескалась тогда дорога, разлетелась осколками, и возникло множество путей. Да все одно, связаны они воедино, но лишь Тооки-уно, прежний хозяин, связь эту видит. Или еще брухва, колченогий старец, седьмым сыном от седьмого сына рожденный. Щурит он глаза, проявляет иные, скрытые пути… Куда уведет?

Бывало, что и за край мира. Оттого и хоронят брухву, цепями ноги опутав: вдруг да вернется за еще живыми? И за собой потянет.

Правда ли в том?

Не знаю.

Я очнулась в преддверии сумерек, услышав, как рвется ткань моего леса, и, выглянув в окно, увидела старика. Он стоял на опушке, обеими руками опираясь на посох. Невысокий, полнотелый и нахохлившийся, он напоминал старого ворона.

Грязный.

И смердит. Отсюда чую вонь.

Брухва повел головой, втягивая воздух. А губы его дрогнули:

– Хийси…