Читать книгу "Три легенды - Михаил Кликин"

Так она и брела до самой ночи, сперва убеждая себя, что устроит привал в полдень, а потом, когда полдень наступил, она выторговала у себя еще три часа, затем еще два… Она шла, шла и шла, мотаясь из стороны в сторону, словно пьяная, чудом не падая с ног.

Когда стемнело, ведьма на четвереньках заползла под мшистые лапы ели, шалашиком нависшие над землей, свернулась калачиком на сухих осыпавшихся иголках в ложбинке среди мощных корней и мгновенно заснула. Ее уже ничто не волновало – ни отсутствие огня, ни нехватка еды, ни неведомый зверь, преследующий по пятам… Ведьма знала, что лучшее средство от голода и страха – это усталость.

Утром она проснулась от холода, перекусила остатками хлеба и рыбы, запила водой из текущего неподалеку ручья и продолжила свое изматывающее путешествие.

Дом, оставшийся далеко позади, казался теперь не более чем красивой сказкой.

Лес кончился неожиданно.

К тому времени ведьма уже потеряла счет дням.

Она продиралась сквозь плотные заросли какого-то кустарника, похожего на шиповник, руками закрывая лицо от колючих ветвей, и потому ничего перед собой не видя. И вдруг заросли кончились. Наклонившаяся вперед ведьма потеряла опору и вывалилась из кустов, беспомощно растянувшись на земле.

Какое-то время она лежала неподвижно, не в силах пошевелиться. Потом подняла голову, медленно осмотрелась. И коротко что-то каркнула. Если бы кто-то оказался рядом в тот момент, то он ни за что бы не догадался, что это хриплое карканье было криком радости.

Лес кончился!

Ведьма лежала на краю пашни.

А на той стороне подпаренного поля виделись аккуратные домики. Из труб тянулись к небу прозрачные сизые дымки. Окна пламенели отблесками заката, и казалось, что внутри изб бушует пожар.

Примерно через полчаса ведьма, собравшись с силами, поднялась на ноги и поковыляла по неровным комьям пашни к недалекой деревне. Не прошла она и четверти пути, как вновь затылком почуяла пристальный взгляд. Остановилась, обернулась.

– Покажись! – крикнула в лес.

Теперь уже преследователю не спрятаться. Негде. Впереди только поля и луга, селения и дороги.

Ведьма стояла долго, опершись на побитый сосновый посох. Ждала. Отдыхала. Незаметно стала засыпать. Потом вдруг опомнилась, встрепенулась. Глянула на небо – сколько времени прошло? – сердито плюнула в сторону леса и заспешила, заторопилась к маленьким деревенским домикам. К людям.

И в тоже мгновение позади раздался тоскливый вой. Каркая, взлетели с пашни серые вороны, закружили над полем, над спотыкающейся ведьмой, торопящейся к спасительному жилью.

Вой оборвался на пронзительной ноте.

И ведьма поняла, что преследователь вышел из леса.

Она отбросила мешающий посох и побежала, неуклюжая, словно старая подраненная перепелка. Она боялась обернуться и знала, что ей не уйти – уже слышала дыхание приближающегося зверя, но все еще на что-то надеялась.

– Люди! – крикнула она – Помогите!

До ближайшего дома оставалось не более полусотни шагов.

– Эй! – выкрикнула она, и споткнулась о вывороченный камень. Ударилась больным пальцем с почерневшим ногтем. Покатилась по земле, взвыв от боли и от обиды.

Зверь налетел на нее, обдав вонью. Схватил за одежду, дернул, отскочил. Вновь бросился.

Ведьма закричала, замахала руками, заколотила ногами. Откатилась в сторону, повернулась к врагу.

Волк!

Одной рукой она уцепилась за загривок зверя, локоть другой глубоко сунула в зубастую пасть. Только бы не дать добраться до горла! Попыталась перевернуться, подмять волка под себя, но зверь вырвался, отскочил, запрыгал вокруг ведьмы, заметался из стороны в сторону. И только тут она увидела волчье порванное ухо и шрам на шее, еще не закрытый шерстью.

– Ты! – крикнула она, схватила горсть земли и швырнула в сторону танцующего волка. – Ты! Сволочь! Гад!.. – она ругалась, кидала комья и камни, брызгала слюной, бушевала. – Так это ты! Волчья кровь! Сучье племя!..

А волк скакал кругом, принимая все за игру.

Постепенно ведьма успокоилась, в последний раз плюнула в сторону зверя и кое-как поднялась на ноги. Она была полностью опустошена и ко всему безразлична. Все силы поглотила вспышка ярости.

– Ладно, пойдем, если уж так… – слабым голосом проговорила ведьма, пытаясь отряхнуться. – Зверюга ты бестолковая!

В тридцати шагах от них поле заканчивалось и начинались деревенские изгороди.

По всей деревне дружно лаяли собаки, почуяв чужака. Волк убежал, но ведьма знала, что он вернется, стоит только выйти за околицу.

Она постучала в окошко крайнего дома. Прохрипела:

– Есть кто, хозяева? – Язык ворочался с трудом.

Отдернулась занавеска, показалось женское лицо.

– Что надо? – глухо донеслось сквозь стекло.

– Еды.

– Сейчас, – занавеска вновь задернулась, но не плотно. Сквозь оставшуюся щелочку был виден стоящий на подоконнике горшок с кустом цветущей герани. Ведьма села на завалинку. Прикрыла глаза. Подбородок сам уткнулся в грудь.

Заскрежетал отодвигаемый засов. Скрипнули ступени.

– Иди сюда, – окрикнули ведьму с крыльца. А она уже не могла двинуться. Руки, ноги будто стали чужими, отнялись. Веки склеились. Все звуки словно бы доносились с опозданием, слышались глухо и невнятно.

– Ну, что ты там? Померла?

Ведьма стала медленно клониться вперед. Краем сознания она понимала, что падает, и ничего не могла поделать.

– Я сплю, – сказала она, но слова заглохли еще в гортани. – Сплю, – повторила она мысленно и мешком повалилась на траву.

Очнулась она в доме. Открыла глаза и увидела низкий закопченый потолок. Он колыхался, таял, расплывался.

Все тело ныло: каждая мышца, каждое сухожилие. Пошевелиться было невозможно.

– Сколько прошло времени? – спросила она в пустоту. – Я давно здесь?

Ей никто не ответил. И ведьма вновь впала в забытье.

Ее разбудил стук.

– Хозяин? – негромко позвала она, вообразив, что это домовой гремит посудой на кухне.

Стук прекратился.

– Проснулась? – спросил заботливый женский голос. – Есть будешь?

– Буду, – отозвалась ведьма, все еще не совсем понимая, где находится.

– Сейчас…

Было тепло, мягко и сухо. Сладко пахло топленым молоком и свежим ржаным хлебом. Потрескивал огонь в печи. Где-то на улице драли глотки петухи, изредка лениво тявкали собаки.

Ведьма нежилась. Ей казалось, что она сейчас спит, что ей все сниться, а стоит только открыть глаза, как сон кончится. И снова возникнет лес, безграничный, холодный, сырой. Зверь, идущий по пятам…