Читать книгу "Пылающий лед - Виктор Точинов"

– С ними был кто-то еще?

– В том-то и дело, что никаких подельников со стороны или подозрительных новичков в команде не было… Старые проверенные кадры.

Я знал точно: даже не один, а два или три старых проверенных кадра в команде наемников работали на генерала Кравцова (втайне от Дзю, разумеется). И это делало произошедшую в Новокурске историю вовсе уж непонятной… И глава ОКР должен был сейчас находиться на месте событий, вдумчиво разбираясь со всеми непонятками. Ну или хотя бы в своем кабинете анализировать информацию, поступающую из Новокурска. А он вместо этого решил обсудить проблему за стопкой «Арманьяка» с капитаном Дашкевичем, чья информированность в данном вопросе ограничивается официальными сообщениями да еще сплетнями, гуляющими среди пассажиров газобусов.

Мои попытки нащупать какую-либо логическую связь между собственными приключениями, пропавшими в Печоре преобразователями и взрывом в Новокурске ни к чему не привели. Оставалось смиренно ждать, что поведает его превосходительство.

Кравцов не стал томить меня неизвестностью и поведал:

– В Печоре у нас сорвалась с крючка очень большая рыба. Мы были в двух шагах от группы «Памир».

Я порылся в памяти и не припомнил организации с таким названием, о чем честно сообщил генералу.

– Забыл отморозков, захвативших передвижную АЭС? – удивился Кравцов.

Да… действительно, мобильная ядерная станция – небольшая, меньше мегаватта мощностью – носила такое название… «Памир-24М», если быть точным. Самую главную ее часть, передвижной реакторный отсек – семидесятитонную махину на гусеничном ходу – захватили в ходе дерзкого нападения три года назад, пытались угнать и спрятать, но неудачно… Меня история с «Памиром» не затронула, я в те дни не вылезал из Оренбуржья, гонялся по степям за бандой Темирханова, повадившегося нападать на буровые вышки…

– Но там ведь все закончилось вполне пристойно? – спросил я. – Террористов перестреляли и энергоблок вернули?

– Не совсем… Перестреляли пешек-исполнителей… Стоявших за их спинами вычислить не удалось.

И генерал рассказал кое-какие подробности давней операции. Оказывается, террористы готовились реализовать примерно тот же сценарий, что удалось довести до финала в Новокурске: «грязный» взрыв реактора. И почти преуспели, но лишь почти – все полегли в скоротечной схватке с «выдрами», и взрыв не прогремел. Естественно, руководство ОКР очень желало поближе познакомиться с заказчиками и организаторами акции. Одного из организаторов – не участвовавшего в операции – удалось-таки взять живым три месяца спустя. Но, как ни бились с ним дознаватели, ничего конкретного о заказчиках узнать не удалось: абсолютно неизвестные люди были готовы приобрести реакторный отсек «Памира», причем успели заплатить щедрый аванс. Такие вводные абсолютно не стыковались с дальнейшими действиями исполнителей – те явно готовились взорвать реактор, а не передать кому-то. Подследственный никак объяснить эту несообразность не мог. Действительно не мог, в арсенале у следователей ОКР достаточно методов, способных делать людей правдивыми и словоохотливыми.

В конце концов террорист получил свои двадцать лет особого режима (на практике этот приговор означает выстрел в затылок, якобы «при попытке к бегству», – двадцать лет кормить отъявленных врагов смешно и глупо).

А таинственные заказчики получили условное название: группа «Памир», и больше года о них ничего не было слышно… Зато потом началось такое… Началось в Северном море, где взорвался атомный ракетный крейсер «Истанбул» – и это был уже настоящий ядерный взрыв, не «грязный». С «Памиром» никто тот инцидент поначалу не связал… Но третий и четвертый случай заставил аналитиков призадуматься. Генерал перечислял акцию за акцией – дата, страна, объект. Иногда, если в деле имелись оригинальные моменты, очень сжато сообщал дополнительные подробности…

Я никогда не задумывался, сколько бесхозных или плохо охраняемых реакторов уцелело в нашем мире после Катаклизма.

Оказалось – очень много. Те, что принадлежат энергетикам и военным, у всех на слуху и охраняются, в общем-то, неплохо. Но сколько гражданских атомоходов плавало по морям и океанам в день, когда по ним прокатились цунами-убийцы, в точности не знал даже всеведущий регистр «Иншалла-Ллойд». Плюс исследовательские реакторы – со слов генерала выходило, что ими не были оборудованы лишь школьные кабинеты физики, а любой приличный университет считал делом чести иметь хотя бы один действующий реактор… Плюс другие объекты, способные превратиться в источник радиоактивного заражения. Хранилища ядерных отходов, например.

И теперь кто-то методично разыскивал эти объекты. И уничтожал. Громкие акции, получающие всемирную известность – такие, как Новокурск и «Истанбул», – происходили достаточно редко. Гораздо чаще случившееся относили к происшествиям местного масштаба.

Например, две недели назад на руинах Лиссабона прогремел взрыв – пустяковый, прямо скажем, на полсотни килограммов тротилового эквивалента, к тому же в безлюдном месте, в развалинах госпиталя Красного Полумесяца. Но, как очень быстро выяснилось, взрыв разрушил хранилище радиоактивных изотопов, применяемых в медицине. Вернее, хранилище было разрушено задолго до того, но контейнеры, где хранились отработанные изотопы, уцелели. А теперь кто-то их отыскал и разнес вдребезги направленным взрывом. Эвакуировано около пяти тысяч человек, попавших в зону заражения… По нашим временам мелочь, недостойная появления в новостных лентах.

Третья группа случаев – достаточно курьезные попытки, предпринимаемые полными дилетантами. Последний имел место две недели назад в Балаково – местный учитель пытался проникнуть в охранную зону оружейного реактора Минобороны, имея при себе обрез охотничьего ружья и самодельную примитивную бомбу – слаженную из корпуса садового насоса, начиненного порохом. Не проник, разумеется, но бомбу подорвать успел, результат: один из охранников убит, трое ранены… Сам учитель, смертельно раненный, скончался менее чем через час, не приходя в сознание. И такие смертники-дилетанты появляются повсюду, по всему миру. Летят на ядерные объекты, как мотыльки на пламя свечи, и с тем же самоубийственным результатом…

Какой-либо системы во всех этих взрывах и покушениях на них я уловить не мог. И не я один – по словам генерала, лучшие аналитики лучших спецслужб мира тоже оказались в тупике. Казалось, что никаких политических целей террористы не преследуют. И иных тоже… Диверсии не направлялись против конкретного Анклава, или государства, или группы государств. Лишь против плохо охраняемых (или никем и никак не охраняемых) реакторов или боеголовок. А иногда и хорошо охраняемых, как в Новокурске.

Имелась общая черта у всех акций – исполнители не задумываясь жертвовали собой. И чаще всего не выдвигали никаких требований, а если выдвигали, то лишь для затяжки времени…

Не все захваты закончились взрывами. Некоторые попытки удалось пресечь на той или иной стадии. Что любопытно, никто из схваченных террористов не собирался идти на смерть. Чаще всего события развивались по стандартной схеме: щедрые заказчики, сохраняющие инкогнито (ОКР продолжал именовать их группой «Памир»), желали приобрести боеголовку, или энергоблок с затонувшего ледокола, или что-то еще в том же роде. А завершалось все самоубийственным взрывом или попыткой его совершить…