Читать книгу "Эра беззакония - Вячеслав Энсон"

Каленым железом, с головы до пят, пронзил ее голос Калмычкова. Хмеля — как не бывало! Он взревел! Вскочил в своем углу, перевернул накрытый стол, и сметая все на пути, бросился к Бершадскому.

Тот не понял, в чем дело. Повернулся спросить, но впечатался спиной в бревенчатую стену, унесенный Калмычковским прямым в челюсть.

— Ксюня! Доченька… — кинулся Калмычков к девчонке.

Но она испугалась. Узнала в пьяном, всклоченном дядьке, возникшем посреди ее рабочего места, своего ненавистного отца. Вскрикнула и скользнула в предбанник.

Калмычков кинулся за ней, почти догнал. Но очухавшийся Леха, опустил на его голову деревянную скамью.

Все!.. Мир потух…

Бершадский поднялся, велел увезти проституток, а «этому» — дать как следует и выбросить на дороге.

«Халдеи» выполнили приказ скрупулезно. Калмычкова выбросили в сугроб на пустынном участке шоссе. Машину оставили метрах в ста от него. В пределах видимости. Если замерзнет, то вроде как с перепою. Вышел из машины и побрел куда глаза глядят.

Очнется — доползет и согреется. Как судьба…

Он пришел в сознание, не успев промерзнуть. Память вернулась сразу. Только мысли не хотели бежать в сотрясенном повторно мозгу. Сидел, тупо глядя перед собой. Водители проезжавших изредка дорогих машин не обращали на него внимания. Они вообще мало на что его обращают.

Рассвело… Ясное морозное утро. Обочина дороги. Человек в сугробе. В куртке, но без штанов и без обуви. Поленились ребята одеть. Лежит неподвижно, уставившись ввысь. В голове — одно видение. Точнее, воспоминание. То ярче, то тусклее, проступает сквозь неумолчный «Прокол!.. Прокол…»

Он не чувствует окоченевших пальцев. Его не волнует поднявшийся ветерок, обжигающий голое тело. Он горит изнутри.

Он застрял в том октябрьском вечере, когда вызвонил Женьку. Три месяца назад. В день «Большого футбола».

Он хорошо помнит день, когда «Зенит» играл с москвичами.

Все планы спутал «Большой футбол». ГУВД отправилось на стадион. А Калмычкова, как равнодушного к футболу, оставили дежурить на месте. После инструктажа стоял у выхода и смотрел, как разъезжается народ.

Должностные болельщики убыли. Коридорами Управления завладела тишина. Калмычков возвращался в кабинет и слушал гулкое эхо шагов, отдающихся в пустом коридоре. «Всегда бы так, — мечтал он, — надоел дневной муравейник».

В кабинете прослушал автоответчик. Пусто. Женька не отзвонился. Второй день не удается поймать его по телефону. Что-то случилось? Тем более, должен бежать к Калмычкову! «Одним делом занимаемся…»

Только через час затренькал мобильник, и Калмычков услышал Женькин голос: «Ты меня искал, Коль? Везде сообщений наприходило». Еще бы! Калмычков поворчал на него и велел приезжать. К половине девятого вечера Женька добрался до ГУВД. От дежурного позвонили, и Калмычков распорядился пропустить гражданина Привалова по вызову. Женькин вид ему не понравился. Будто вышел из запоя. Помятый и извиняющийся.

— Коньячку привез. «Хеннеси ХО»… — начал опустошать пакет. — Икорки немного, фруктики. Сигары твои любимые.

— Спасибо, Женя, — Калмычков заметил дрожащие руки. — Ты в запойные перешел? Или случилось что?

Женька отшутился. Вспомнил анекдот. Пока смеялись и наливали по первой, Калмычков тоже отдуплился парой свеженьких. Когда выпили, вернул разговор к прежней теме.

— Не юли, Жека! Бегаешь от меня. Что случилось? Давай, колись!

Женька дожевал лимон, налил и залпом выпил вторую. Отдышался и, набравшись духу, выдавил:

— Выводи меня из дела. Больше не хочу… — Женька закурил и начал мерить шагами крошечный калмычковский кабинет. — Понимаешь, бандюки друг друга мочат, кормушку делят — мне не жалко. Легких бабок пацаны захотели, а мозги куриные… Шмар наших продажных, тоже не жалею. Сами дорожку выбрали. Сочетают приятное с полезным… Но ты посмотри, до чего дело дошло! Знаешь, кем штат пополняют? В нашей баньке.

— Жека! Подробности меня не волнуют. Мы сдаем помещения в аренду, крышуем и получаем процент. Все! Как они бизнес ведут — не наша головная боль… — Калмычкова разозлила необходимость объяснять другу прописные истины. — Рынок растет, товар дефицитный, вот братва и пополняет ряды.

— Ты видел, как пополняет?! — Женька, склонился над сидящим в кресле Калмычковым. — Видел, кого они возят?

— Жека, успокойся! — Калмычков попытался оторвать Женькины руки от подлокотников своего кресла, но тот ухватился сильнее, вдавил его в спинку. — Что за истерика? Бизнес есть бизнес! Больше оборот — больше наши доходы. Мы делаем свою работу, они свою. Да, отцепись, наконец! Выпей, сядь, успокойся. Расскажи по порядку.

Женька послушался. Коньяк понемногу снял напряжение. Из его рассказа Калмычков понял — братва сильно расширила рынок продажной любви в их районе. «Мяса» стало не хватать. А клиент, как назло, богатеет и богатеет… Когда подчистили Псковскую, Новгородскую и Вологодскую «сырьевые» области, двинули на север, вплоть до Архангельской. Там уже хорошо прошлись москвичи. Пришлось поднимать закупочные цены. Под хорошие бабки местные поставщики начали гнать недозрелый товар. Вместо психологически готовых к занятию проституцией женщин, привезли чуть не на улице наловленных малолеток. Кого — обманом, якобы в официантки и танцовщицы — привычная схема, а кого — похищая по дороге с дискотек и вечеринок.

Калмычков, как милиционер, понимал разницу.

Чтобы решиться на такую работу, надо сгноить внутренне. Или сломаться. А тут вчера еще папина-мамина дочка, украли, привезли в чужой город. Сломают, конечно. Заставят работать. Но процедура эта — жестока и омерзительна. Насилуют, избивают, снова насилуют. Пока не станет все равно.

Женьку черт занес к браткам во время процесса.

— Коля! Ты бы видел ее глаза! Уже лицо — сплошная каша, они с ней чего только не делали… — Женька не мог подобрать слов. — Коля, это не бизнес! На хрена нам такие деньги! Она же человек!.. Так и не сломалась. Может, убили ее, может, в лес увезли… Мы с тобой — звери? Давай займемся чем-нибудь другим.

— Машины мыть пойдем? — Калмычков зло отвернулся от Женьки.

— Торговлю новую освоим, — Женька выплеснул то, что его мучило, и теперь обмяк. — Денег хватает. Откроем какой-нибудь еще магазин… Мебельный, например.

— Открывали уже! Забыл? Я думал, мы с тобой обо всем договорились, когда лезли в дело… — теперь Калмычков расхаживал по кабинету. — Ты денег хотел? Чьи мы долги, от торговли шапками, закрывали? Забыл?.. С бытовой техникой как пролетели? — Калмычков взял сигару и стал ее «раздевать». — Сколько я говна разгреб, прежде чем с нами разговаривать стали. Не помнишь? Правильно, это мои руки в говне! Сколько козлов всяких пришлось передавить. В торговлю!.. Блин!.. Ты, что — считать разучился? Где какая прибыль, не понимаешь?

— Коль! Но не все же из-за бабок…