Читать книгу "Промышленникъ - Алексей Кулаков"

– За систематическое нарушение пункта семь-три и семь-двенадцать – штраф в размере месячного заработка, в пользу твоей бригады.

Артельный еле слышно, но с большим облегчением выдохнул и посмотрел на своего слесаря без прежней неприязни. За регулярный выход на работу «с душком» и недобросовестное выполнение рабочего урока такое наказание было очень даже божеским… Рано радовался!

– Осип Бродин, бригадир, за небрежение своими обязанностями – штраф в размере половины месячного заработка, в пользу компании. За регулярное потворство недобросовестному отношению к своим трудовым обязанностям и грубое нарушение системы качества со всей одиннадцатой бригады – штраф в размере двухмесячного заработка, в пользу компании. Вопросы? Нет вопросов. Свободны!

Пока двое мужчин шли на выход, один из них еще сдерживался. Но стоило двери закрыться, как из-за нее тут же донесся очень характерный звук удара, сдавленное оханье и приглушенное шипение:

– Ах ты ж, сука!.. Куда собрался – я за тебя перед мужиками объясняться буду?.. Пшел!..

Афанасий невольно посерел лицом, явно примеряя ситуацию на себя, тем более что его прегрешения были заметно тяжелее.

– Рябушкин.

По столу заскользил очередной контракт.

– Читай.

– Да чего там. Расписывался, помню.

– Пункт семь-три, правда, достаточно редко. Десять-два – систематическое причинение телесного вреда работнику компании. Тринадцать-один – прямой ущерб производству компании. Пятнадцать-семь – нарушение общественного порядка в ночное время.

– Э-э?..

– Это когда ты вчера за женой с ковшиком в руках бегал и соседей далеко посылал.

Буквально охреневшие от такого разнопланового списка прегрешений, мастер и начальник цеха переглянулись и с немалым интересом уставились на «героя дня» в ожидании не менее длинного списка кар. Дождались:

– Штраф в размере месячного заработка, в пользу пострадавшего от…

– Это жены, што ль?

Долгин заткнул мастерового взглядом и негромко предупредил:

– Еще раз перебьешь, пеняй на себя. И отвечая на вопрос – для компании она в первую очередь ценный работник, в обучение которого вложены немалые средства. Что она носит, юбку или штаны, – дело десятое.

Придвинув контракт к себе, он тут же сбросил его в верхний ящик. Оттуда же достал лист бумаги с перьевой ручкой, откинул колпачок на чернильнице, после чего и продолжил с прежнего места:

– И выговор – первый и последний. Также, удовлетворяя поступившее прошение о переводе на другое место работы, компания направляет Афанасия Рябушкина на Кыштымский кузнечно-прессовый завод номер два, с переводом на должность разнорабочего, с удержанием трети заработка в пользу семьи. Коя остается по своему нынешнему месту жительства.

Хозяин кабинета ласково улыбнулся и кивнул в сторону Мартына, превратившегося в одно большое ухо и глаз:

– Или можешь выбрать то, о чем он тебя предупреждал. Неволить не будем.

Проследив, как на белоснежную бумагу легла довольно-таки корявая подпись, главный инспектор подытожил:

– Отправление сегодня, охрана проследит. Свободен! Господа, вас я тоже более не задерживаю.

Начальник цеха коротко кивнул и вышел, не оглядываясь, а сменный мастер немного задержался. Не обращая более никакого внимания на неудачливого мужа своей работницы, он с искренним чувством произнес:

– Благодарствую, Григорий Дмитрич!

И получил не менее искренний ответ, приправленный легкими нотками удивления:

– Да не за что, это моя работа.

Оставшись с всесильным главным инспектором наедине, Бусыгин опять занервничал. Герт – вот его потолок, выше он и не пробовал лезть со всеми своими предложениями да делами. А тут!.. То ли второе, то ли третье лицо в компании!

– Ты на хорошем счету. Если хочешь, чтобы так было и впредь… Думай, что говоришь. Где говоришь. И особенно – кому. Свободен!

Вернувшись вечерним поездом в Сестрорецк после более чем недельного отсутствия, фабрикант с удивлением обнаружил, что его с нетерпением ждали. Ну прямо копытом рыли – уж так хотелось отделу экспедирования устроить себе небольшую и внеплановую ночную тренировку, так хотелось! Правда, не все в этом самом отделе были в курсе такого своего желания… Ну да ничего – главное, что их начальник, господин Долгин, про это знал, так что его подчиненным (а заодно и князю) в полной мере удалось насладиться стрельбой, беготней и, разумеется, сопутствующим всему этому делу мордобитием, по правилам «все против всех». Одним словом – лепота!.. Вдоволь позанимавшись как первым, так и вторым, и конечно же уделив достаточное внимание третьему, его сиятельство всего три часа спустя добрался-таки до любимой сауны. В коей незамедлительно (и с большим удовольствием) смыл со своего бренного тела так надоевшую пыль странствий. В основном угольную (да здравствует железная дорога!), но встречались среди нее и отдельные мазки родимой сестрорецкой глины.

– Зацепили-таки?

– А, ерунда!

Александр пренебрежительно помахал рукой, заодно показывая, что начинающий уже багроветь синячище на правом предплечье его абсолютно не беспокоит. Впрочем, так оно и было на самом деле – ушиб больше выглядел страшным, чем был таковым. Ну и высокий болевой порог тоже давал о себе знать, не без того. Когда время от времени на теле живого места нет, все ноет, болит-тянет да щиплет, а надо нормально ходить и абсолютно естественно улыбаться, какой-то там синяк начинает восприниматься как небольшое недоразумение.

– Вы меня в последнее время вообще разбаловали – разве что вот как сегодня, на ночной, отмечаете.

Григорий налил себе и командиру по маленькой литровой кружечке густого темного пива и слегка обиженно уточнил:

– Ну, положим, кое-что и после наших занятий с саблей остается. И руками с тобой когда помашем – тоже, бывает.

– Ты себя-то не равняй с остальными экспедиторами! Из них разве что Тимофей мне умудряется синяки ставить, и то через раз. В отличие от тебя, ирода.

– Кхм! Так меня в казацкую науку едва ли не титешником взяли. Да и ученик я был не из последних.

Долгин, получивший очередное зримое подтверждение своей исключительности, приосанился и расправил плечи. Особенно же у него расправилось правое плечо, позволив руке достать аж до вяленой воблы, лежащей себе до этого тихо и мирно аж на противоположном краю столика. С наслаждением вдохнув аромат натурального продукта и с легким треском согнув его в дугу, Гриша покосился на ярко-алую груду вареных раков справа от себя, затем на что-то непонятное слева, вздохнул и принялся счищать жесткую броню золотой чешуи.

– Командир, а это что за веревка такая поджаренная на столе лежит?

Александр тем временем запахнул простыню на манер древнеримской тоги, затем покосился на парилку, но все же решил повременить со вторым заходом.