Читать книгу "Смертельный мир - Евгений Константинов"

Как-то начальник попросил Максима Акиньшина выйти поработать во вторую смену – за последующий отгул. Маршрут оказался поздним, но щедрым на отоваривание – дефицитных по тем временам продуктов Акиньшин набрал целую сумку, и довольный, возвращался домой на одном из последних трамваев. Трамвай был двойным, Акиньшин в одиночестве ехал во втором вагоне, когда на очередной остановке в него вошли двое мужчин. Все произошло быстро: не говоря ни слова, один врезал пассажиру кулаком по скуле, а другой вырвал сумку. Но сумки грабителям оказало мало. Акиньшин не успел опомниться, как его карманы оказались вывернуты наизнанку; очешник за ненадобностью бросили на пол, но забрали кошелек, паспорт и инкассаторское удостоверение. После чего, уверенные в своей безнаказанности грабители, отвесили парню несколько ударов, куда придется и больше, не обращая на него внимания, принялись копошиться в отобранной сумке.

В их жизни это стало последней ошибкой. Акиньшин нашел в себе силы дотянуться до очешника и вытащить из него выборочный преобразователь. Два нажатия на большую зеленую кнопку, и от грабителей осталась лишь одежда, опавшая на пол трамвайного вагона. Они, конечно, тоже остались, где-то там, в ворохе одежды, но теперь – уже преобразованные, то есть, уменьшенные в сто раз. И возвращать их в прежнее состояние Акиньшин не собирался. Он просто вернул себе отобранные вещи, не погнушался прихватить документы, часы и деньги горе-грабителей и на следующей трамвайной остановке выбросил из вагона в открывшиеся двери все ненужное…

Заработанный отгул для Максима Акиньшина тоже не прошел даром. Среди инкассаторов работал один дедок, выбранный, а точнее – назначенный председателем местного парткома. Дедок кичился наградными колодками, которые никогда не снимал с форменного инкассаторского костюма. Возможно, он их действительно заслужил на фронте, но поговаривали, что большую часть просто-напросто купил в военторге, а еще буквально все инкассаторы, особенно ветераны войны, заглаза называли кичливого дедка не иначе, как фашист. Гадом он был. Жадный, спесивый, молодых коллег в упор не видел, на ровесников начальству постукивал. Но поделать с ним никто ничего не мог – ни убрать с самого «хлебного» маршрута, ни сместить с должности председателя парткома не получалось.

Вот Акиньшин и решил использовать отгул, сделав доброе дело для всех, и выгодное – для себя. На каждом маршруте существовали точки: магазины, столовые и тому подобное, в которых до кабинета старшего кассира инкассатору приходилось идти через коридоры, подвалы, спускаться и подниматься по лестницам, а так как дело проходило в вечернее время, они обычно пустовали. Акиньшин всегда удивлялся, почему грабители, коих в городе хватало с избытком, не выбирают такие места для нападения на инкассаторов, и находил лишь одно объяснение – боятся человека с пистолетом. Акиньшин не побоялся.

Одевшись, как можно неприметней и взяв с собой обычный брезентовый рюкзачок, он подъехал к заранее выбранному универмагу и слился с толпой вечерних покупателей. Инкассаторская машина подкатила по расписанию, и кичливый дедок важно проследовал в подсобные помещения. Акиньшин прошмыгнул вслед за ним и, не привлекая ничьего внимания, занял место под лестницей, по которой поднялся инкассатор с пустой пока что сумкой. Все оказалось очень просто: заслышав шаги спускающегося по лестнице дедка, Акиньшин убедился, что вокруг никого нет, и вышел ему навстречу. Выборочный преобразователь исправно сделал свое дело – от инкассатора остались его уменьшенная копия, одежда, обувь и сумка с деньгами. Все это Акиньшин быстро запихнул в рюкзак и, как обычный затарившийся покупатель, спокойно покинул магазин.

Сумка с одеждой, внутри которой был уменьшенный в сто раз дедок-фашист, заняла место в мусорном бачке, а инкассаторскую сумку с деньгами Акиньшин открыл у себя дома. Денег оказалось много! Примерно двадцать его годовых зарплат. И вот тогда-то Максим Акиньшин в полной мере осознал, какие возможности могут открыться перед владельцем выборочного преобразователя!

Нет, он не стал носиться с чудо-прибором, налево и направо уменьшая инкассаторов. Он продолжил эксперименты с выборочным преобразователем и кошками. И через некоторое время открыл для себя другие его свойства, главным из которых было включение и управление приемлемо-переносящим лучом. Это оказалось очень забавным – не дотрагиваясь руками, поднимать в воздух и переносить в нужное место уменьшенный предмет. Обладал прибор и еще одной функцией, которую Акиньшин назвал «повторным нажатием». Оказалось, что если во второй раз нажать зеленую кнопку, уже уменьшенный предмет, уменьшится еще раз в сто, то есть, практически исчезнет из поля видимости. Полезная функция – решил для себя Акиньшин.

Немало времени посвятил он тренировкам выхватывать чудо-прибор из кармана и нажимать на кнопку, подражая киношным ковбоям. Как знал, что в будущем это очень даже пригодится.

Со своими личными врагами-недругами Акиньшин решил разобраться позже. Начитавшись детективов, он неплохо представлял, какие ошибки мог допустить преступник, и собирался полностью их исключить из своих действий.

Он прекрасно понимал, что опыт с преобразованием гадливого дедка был очень рискованным. Хотя бы потому, что сыскари, возбудившие уголовное дело об инкассаторе, исчезнувшим с крупной суммой, в первую очередь, стали подозревать в соучастии всех его коллег. Если уж применять выборочный преобразователь, то не с бухты-барахты, и в любом случае, не там, где живешь-работаешь.

Но вновь воспользоваться выборочным преобразователем хотелось нестерпимо. Не ради денег, теперь их у Акиньшина хватало. Да он особо и не тратился, хорошо понимая, что бдительные сыскари могут элементарно взять под подозрение инкассатора, который ни с того ни с чего начал сорить купюрами. Так, скромно торгуясь, покупал у спекулянтов музыкальные пластинки, марки, ходил по театрам, кинотеатрам.

Кино, как и большинство граждан в те времена, Акиньшин любил. Особенно обожал посещать Московский Дом Кино, что на Васильевской улице. Вот там-то, на одной из премьер отечественного кинофильма, проходившей в Синем зале, он мгновенно и до умопомрачения втюрился в молоденькую артистку, сыгравшую в том фильме главную роль. Акиньшин прекрасно понимал, что не имеет ни одного шанса добиться расположения у восходящей звезды кинематографа, и тогда он воспользовался выборочным преобразователем.

Он уменьшил ее там же, в Доме Кино, подкараулив на выходе из служебного туалета, куда после окончания фильма заглянула девушка. Сквозь упавшую на пол одежду приемлемо-переносящий луч нащупал уменьшенного, впавшего в бессознательное состояние человечка, высвободил из нее и перенес в подставленную ладонь Акиньшина. Одежда осталась валяться на полу, а ее владелица, аккуратно зажатая в кулак, перенеслась к нему домой и осталась лежать в центре обычного чайного блюдца.

Танечка пришла в сознание, сразу после того, как Акиньшин накрыл стол. Бутылка шампанского, бутылка красного вина, бутерброды с колбасой и красной рыбой, шоколадные конфеты – он собирался угостить пленницу, а потом признаться ей в любви, а потом…

Приемлемо-переносящий луч подхватил зашевелившуюся на чайном блюдце стократно уменьшенную девушку и перенес на диван, а красная кнопка увеличения вернула ей нормальные человеческие пропорции. Как же она была сногсшибательно красива! Акиньшин пожирал глазами сидевшую перед ним обнаженную девушку, сознавая, что после премьеры фильма, Танечка станет мечтой десятков тысяч парней. Понимая, что сейчас эта юная королева красоты в полной его власти, что он может делать с ней все, что угодно…