Читать книгу "Последний свидетель - Саймон Толкиен"

— Но ведь ваш гость вполне мог ее и отпереть.

— Не мог. Потому что ключ был у меня.

— А вот об этом в прежних ваших показаниях нет ни слова, леди Робинсон. Почему?

— Как-то не задумывалась об этом.

— И это еще не все. Вы забыли упомянуть о некоторых других вещах. К примеру, сержант Хернс неоднократно просил вас назвать имя ночного гостя. И вы всякий раз упорно отказывались. Позвольте спросить, почему? Что вы скрывали?

— Мне нечего скрывать. Имя этого человека Эндрю Релтон.

Тут Спарлинг впервые за все время растерялся. Он не ожидал от Греты такого ответа, имя это слышал впервые. Однако не прошло и двух секунд, как он взял себя в руки, успокоился и продолжил наступление.

— И вы сообщаете нам об этом сейчас, когда судебное рассмотрение почти закончено и всякая новая информация практически бесполезна? — возмущенно произнес он. — Почему же вы сразу не сказали полиции?

Леди Грета не ответила, и Спарлинг истолковал ее молчание по-своему:

— Вы не отвечаете потому, что у вас нет ответа на этот вопрос, я прав, леди Робинсон? Вы сознательно не назвали этого человека полиции, поскольку не хотели, чтоб она расследовала эту вашу историю?

— Нет. Просто не хотела вовлекать во все это Эндрю. И я не вижу в том ничего плохого! — сердито воскликнула Грета. — Долги — это мое личное дело. Они не имеют никакого отношения к этому процессу. Ни малейшего отношения!..

— Вы не хотели назвать своего гостя, потому что именно этот человек убил леди Энн. Вот в чем заключается ответ! — пылко произнес Спарлинг и даже выпрямился в полный рост, словно акцентируя это свое обвинение.

— Ничего подобного, — с той же пылкостью возразила ему Грета.

— Тот самый человек, который хотел расправиться с Томасом до начала процесса!

— Просто смешно.

— Тот самый мужчина, которого его подельник называл Роузи.

— Не знаю я никаких мужчин по имени Роузи или Роуз, — твердо заявила Грета. — Ни мужчин, ни женщин. И вообще, дурацкое какое-то имя.

Спарлинг тут же пожалел о том, что заговорил о возвращении убийцы в дом «Четырех ветров». Тем самым он отказался от преимущества, которого почти добился, подчеркивая нежелание леди Робинсон сотрудничать с полицией. И теперь внимание присяжных целиком переключилось на самое уязвимое место во всем деле. Однако выбора у него не было, пришлось продолжить.

— Он упоминал ваше имя. Он сказал, что именно вы показали ему, как устроен тайник.

— Да ничего подобного. Томас все это выдумал. Интересное совпадение, вам не кажется? Тот факт, что этот тип по имени Роузи упомянул мое имя как раз в тот момент, когда Томас мог это услышать?

— Прошу вас, леди Робинсон, отвечайте только на конкретные вопросы, — произнес Спарлинг. Он чувствовал, что теряет нить допроса и кураж. Он понимал: дамочка выкрутилась, сомнений на этот счет уже не осталось. Уголком глаза он заметил, как несколько присяжных дружно закивали, соглашаясь с последним утверждением Греты. Спарлинг даже почувствовал нечто сродни облегчению, когда судья объявил десятиминутный перерыв.

Судья Грэнджер прошел в комнату отдыха, уселся в кресло-качалку и с наслаждением втянул дым первой за день сигареты. Как раз в этот момент Томас с Мэтью сидели за столиком в кафетерии Центра регистрации гражданских состояний. Перед ними выстроились чашки с недопитым кофе и пустые банки от безалкогольных напитков. Они вернулись сюда после третьей безуспешной попытки уговорить Эндрю проверить, не пришел ли их заказ.

— Вот поганец, бюрократ проклятый! — выругался Томас. И, дав волю чувствам, раздавил в руке пустую жестянку из-под коки.

— Да уж, — пробормотал Мэтью. — Но если б ты продолжал настаивать, нас бы точно вышвырнули отсюда. И тогда не видать нам этих свидетельств как своих ушей.

Томас промолчал. И начал расправу над второй банкой.

— Даже если получим свидетельства в двенадцать двадцать, можно еще успеть. Возьмем такси и быстренько домчимся до суда. И нам останется только найти сержанта Хернса. Он знает, что делать с такими бумагами.

— Посмотрим. И все равно может быть уже слишком поздно. Отец говорил, что никаких других свидетелей защиты, кроме него, Грета не вызывала. Стоит ему дать показания, и все. А Хернс сказал, что никакие новые доказательства по делу приниматься не будут, как только сторона защиты закроет дело.

— Мы должны были попросить его помочь нам.

— Да я вчера весь день не мог до него дозвониться. К тому же и ему информацию выдадут не раньше, чем нам. Кроме того, даже если мы и получим копии этих свидетельств, большой роли они не сыграют. Некий Джонатан Б. Роуз женился на некой девице по фамилии Грэхем в Ливерпуле в 1989 году. И что с того? Как доказать, что этот тип тот самый Роузи? И почему Грэхем должна быть обязательно Гретой?

— Да потому что это они, точно тебе говорю! — воскликнул Мэтью. — Потому что твой отец сам слышал, как Грета говорила по телефону. Слышал, что она сказала: «Я больше не твоя Грета Роуз».

— Но ведь она и тут может отвертеться. Сказать, что Грета Роуз ее настоящее имя. Как указано в этих регистрационных книгах.

— Его Грета Роуз. Так она говорила.

— Ладно, Мэтью, — сказал Томас и улыбнулся товарищу. — Ты прав. Никогда не надо сдаваться, терять надежды. А все остальное — пустые домыслы.

Однако этой уверенности Томасу хватило ненадолго. Наверное, в сотый раз за утро он взглянул на настенные часы в кафетерии, и с унынием отметил, что обе стрелки сошлись на цифре двенадцать.

Колокола на многочисленных церквях города только что пробили полдень, и Джон Спарлинг поднялся со своего места, чтоб продолжить допрос леди Греты Робинсон. Народу в зале суда было битком, но тишина царила полная. Казалось, что весь остальной мир находится страшно далеко отсюда.

— Давайте сосредоточимся на событиях, предшествующих убийству леди Энн Робинсон, — сказал он.

— Как вам будет угодно, — заметила Грета, всем видом и тоном своим подчеркивая, что ей все равно.

— Вчера вы говорили нам, будто бы вы звонили миссис Болл по просьбе леди Энн и спрашивали, нельзя ли Томасу приехать к ним и переночевать?

— Да, все верно. Это было в воскресенье днем.

— Обращалась ли к вам леди Энн прежде с такой же просьбой?

— Может, и обращалась. Не помню. Но обстоятельства, при которых она обратилась ко мне в тот последний раз, помню прекрасно. У нее сильно разболелась голова, вот она и попросила меня позвонить.

— А леди Энн как-то объяснила, почему она не хочет, чтоб Томас в тот день ночевал дома?

— Нет.

— И эта ее просьба не показалась вам странной?

— Нет. Я ведь уже говорила, что не придала всему этому значения.