Читать книгу "Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис"

Исходом руководил сам Крисп, ногами вперед и лицом вниз; он ничего ни о чем не знал. Ко всему привыкшие рабы, которые несли его к скифу, просто подняли обеденный стол, на который он упал кверху ногами, и прямо на нем вынесли его на улицу, как недоеденный десерт. На одной из ручек висел его сегодняшний мягкий венок, а в другую были продеты ремни от обуви. Пройдет много времени, прежде чем его величество проснется, и в тот момент он будет не самым лучшим собеседником.

Гостями Криспа были капитан из Мизен, а также группа капитанов трирем. Морской флот состоял из действительно суровых людей. В течение последних гражданских войн у нас был ужасный налет пиратов в Черном море, но здесь на западном побережье все было мирно. У мизенского флота было не так много дел, кроме как разбираться с многочисленными жалобами на их общественную жизнь. Вокруг залива Неаполя каждую ночь устраивались пиры, так что в основном по вечерам моряки занимались тем, что использовали свое положение для поиска бесплатной выпивки. У них были невероятные способности, а их ловкость после этого держать курс к дому, распевая солдатские песни в ужасно неприличных вариантах, заставляло трезвых расступаться на их пути.

Когда гости только показались из дома, полдюжины капитанов трирем притворялись собаками на охоте. Они кусали друг друга, выли, тявкали, поднимали передние лапы, задыхались, вытаскивая языки, фыркали на луну и нездоровые спины тех, кто стоял перед ними. Было весело смотреть, какое удовольствие они получали от собственной глупости. Их командующий ходил на четвереньках вокруг этих потрясающих ребят, блея, как овца с гор Лактарий. Они все бродили, словно группа греческих комиков, чей хозяин не смог поставить представление на сцене. Потом события стали разворачиваться както сами по себе. Они поднялись по сходне, положив тяжелые руки друг другу на плечи, сцепившись в милую цепочку, словно родные братья, и стали танцевать, поднимая колени. Один чуть не упал за борт, но когда он дугой склонился над водой, его приятели, воспользовавшись центробежной силой, затащили его обратно, хором издав возрастающий неистовый возглас. Волоча за собой сходню, их транспорт исчез.

После их ухода вечер показался более меланхоличным. Петроний сказал, что он сразу стал в три раза сильнее уважать моряков.

* * *

Мы уже уходили, когда Елена Юстина вспомнила о своей подруге. Я хотел оставить Фаусту здесь, но надо мной взяли верх. Одна из причин, почему осведомитель должен работать один: чтобы его не втягивали в совершение добрых дел.

Девушка пряталась в атрии, сильно рыдая. Она побывала у амфор. Фауста стала бы хорошей находкой для виноторговца с маленькой прибылью — если такой человек существовал.

Вокруг нее поставщики провизии приводили все в порядок, не обращая внимания на растрепанное привидение, стоявшее на коленях. Я видел, как Елена разозлилась.

— Они презирают ее! Она женщина, которая глупо себя ведет, но хуже того, что у нее даже нет мужчины, который о ней позаботится…

Ларий и Петро скромно сделали шаг назад, но Елена уже заставила раба остановиться и все объяснить. Он сказал, что Фауста опять упрямо вторглась в виллу прямо посреди ужина. Пир был довольно непристойным: одни мужчины исключительно с женскими развлечениями…

— И Ауфидий Крисп, — надменно закричала Елена, — обнимался с испанской танцовщицей?

— Нет, госпожа… — Раб покосился на нас с Петро. Мы улыбнулись. — На самом деле с двумя! — Он был рад удариться в подробности, но Елена сквозь зубы шикнула на него.

Повидимому, Фауста просто упала духом и ушла, погрузившись в смиренное горе, которое было ей так хорошо знакомо; Крисп, возможно, даже не заметил ее. Теперь она осталась здесь, в пустой вилле, где слуги сталкивали с пристани в море пустые амфоры и собирались уходить.

Елена подняла немало шума, пока не принесли ее паланкин. Сегодня носильщиками Фаусты были плохо подобранные рабы из Либурнии, один хромой, а второй с множеством опасных нарывов на шее.

— О, мы не можем оставить ее с этими простофилями, — заявила Елена.

Не признавая себя ответственными, мы с Ларием сумели усадить Фаусту в паланкин. Носильщики донесли ее только до постоялого двора Оплонтиса, но пока мы обсуждали, что делать дальше, она выскочила и побежала на берег, проклиная мужчин, выкрикивая названия тех частей тела, которые она хотела бы видеть высохшими и отвалившимися в таких подробностях, что мне стало плохо.

Мне уже надоела вся ее семейка. Но чтобы угодить Елене, я согласился потратить еще немного из того времени, что могло бы в других обстоятельствах стать приятным вечером, и какнибудь успокоить ее…

Если бы удача была на моей стороне, то какойнибудь бандит, которому нужен повар, чтобы разогревать похлебку, утащил бы Фаусту первым.

* * *

Я настаивал посадить Елену в ее собственный паланкин и отправить обратно на виллу. Это заняло довольно много времени, по тем причинам, о которых всем, кроме меня, знать необязательно.

К тому времени большая часть побережья была окутана темнотой. Когда я вернулся к постоялому двору, Фауста исчезла. Хотя было уже слишком поздно, я нашел Лария, который читал стихи няне Оллии на скамейке во дворе; по крайней мере, он перешел от Катулла к Овидию, который лучше относился к любви и, что еще важнее, к сексу.

Я сел с ними.

— Вы развратничали, дядя?

— Не смеши меня. Никакой дочери сенатора не понравилось бы лежать на голой земле среди любопытных пауков с сосновой шишкой под спиной!

— Правда? — спросил Ларий.

— Правда, — солгал я. — Что заставило Эмилию Фаусту покинуть морских обитателей?

— Добродушный, свободный от работы центурион. Он ненавидит, когда сестры знатных граждан сидят на берегу в пьяном состоянии.

Я застонал. Петроний Лонг всегда был слишком доверчивым по отношению к женщине в слезах.

— Значит, он перекинул ее через плечо, усадил в паланкин, пока она разглагольствовала, какой он милый человек, а потом сам отправился в Геркуланум в качестве ее трогательного сопровождающего?

Ларий засмеялся.

— Вы знаете Петро!

— Он даже не побеспокоится попросить вознаграждения. Что сказала Сильвия?

— Ничего — очень подчеркнуто!

Это была прекрасная ночь. Я решил запрячь Нерона и встретить Петро, чтобы отвезти его домой. Ларий решил составить мне компанию; потом, будучи молодой и нелогичной, Оллия поехала, чтобы составить компанию ему.

Когда мы доехали до дома магистрата, привратник сказал, что Петроний приехал с девушкой, но поскольку она плохо стояла на ногах в своих выходных туфлях, он помог ей зайти. Чтобы не рисковать, отказываясь от предложений Эмилия Руфа развлечься, мы остались ждать в повозке.

Петро, которого долго не было, удивился, увидев нас там. Мы все задремали, так что он залез на переднее сидение и взял поводья. Все равно среди нас он был лучшим водителем.