Читать книгу "Белый конь на принце - Дарья Донцова"

– Дегтярный переулок, – Назар сразу же началдиктовать адрес.

Я обрадовалась, далеко ехать не придется, это совсем близкоот того места, где расположен бункер.

Быть начальником охраны в коммерческом успешном банке,похоже, выгодно. У Назара нереально большая зарплата, раз он может позволитьсебе квартиру в самом центре Москвы, в старинном доме, где недавно сделалишикарный ремонт. И апартаменты Назара занимают весь этаж, на лестничной клеткетолько одна входная дверь.

Я позвонила и безо всяких вопросов была впущена в темнуюприхожую. Пришлось попросить:

– Зажги свет и дай тапочки.

Под потолком вспыхнула люстра, я увидела спину Назара,обтянутую велюровой домашней курткой, мой компаньон по расследованию рылся ввысокой ботиночнице, притулившейся у противоположной от вешалки стены.

– У меня только сорок третий размер, – сказал он.

– Сойдет, – согласилась я, – еще выдели мнеполотенце, надо обязательно умыться. Обещай не падать в обморок при виде моеголичика, так сказать, а-ля натурель. Гадкий Бурдюк, хоть его и превозносят, каксупер-пупер-врача, ничего пока не может сделать с моей внешностью. Поверь, я нетакая страшная, просто совершила одну малюсенькую глупость и заработалааллергию.

Хозяин обернулся, я ахнула.

– Вы? Что вы здесь делаете?

Профессор Емельянов поставил передо мной клетчатые тапки.

– Живу с самого детства, эта квартира некогдапринадлежала моим родителям.

Я прислонилась к вешалке.

– А где Назар?

Бурдюк пожал плечами.

– Он кто?

Я плюхнулась на пуфик, обитый темно-бордовым бархатом.

– Ничего не понимаю. Я позвонила Назару, попросила егоприютить меня на одну ночь, а попала к вам.

Емельянов засмеялся.

– Вы мне звякнули, наверное, случайно перепутали номерав книжке.

– Простите, – расстроилась я, – сейчас уйду.

Бурдюк погрозил мне пальцем:

– Ну уж нет! Для начала предлагаю скрепить нашидружеские отношения переходом на «ты». Надевай тапочки, иди в ванную, идеюсмыть косметику я приветствую. Могу выдать халат, но он будет тебе здорововелик.

Мне неожиданно стало весело:

– Плевать, главное, чтобы он был теплым, я замерзла доозноба.

Профессор притащил безразмерное одеяние из коричневоговелюра, я привела себя в порядок, пришла на кухню, получила кружку чая и парубутербродов. Процесс чаепития затянулся, мы увлеклись беседой, но в концеконцов я опомнилась:

– Тебе завтра на работу.

– У меня не операционный день, – отмахнулсяБурдюк, но я все равно поднялась. – Гостевая спальня имеет небольшойизъян, – пояснил Емельянов, впуская нежданную гостью в комнату, – изродственников у меня осталась тетушка, которая на склоне лет увлекласьфотографией. Между нами говоря, работы у нее странноватые, лучшие, с ее точкизрения, она дарит мне. А я пристраиваю их на стены в малопосещаемом помещении:если их не повесить, тетя обидится.

Я мерно кивала в такт словам Бурдюка. Наплевать, что снимаетпожилая дама, я не буду зажигать верхний свет, бухнусь под одеяло и провалюсь ввожделенный сон.

Утром меня разбудило солнце, бившее прямо в глаза. В первуюсекунду я подумала, что лежу в своей кровати в Ложкине, и удивилась, почему нетштор. Затем вспомнила про бункер и поразилась еще больше: под землю ярким лучамне пробиться. И лишь спустя минуту я сообразила, что провела ночь в гостях уБурдюка.

Я села на не очень просторной кровати и начала изучатьинтерьер. Ничего примечательного я не увидела. Емельянов – поклонникклассических дубовых шкафов, таджикских ковров и всевозможных козеток. Из общейкартины выбиваются лишь очень странные фото на стенах. На них запечатленыкоробки, из-под которых торчат руки и ноги, тетушка Емельянова оказаласьадептом современного искусства, она не запечатлевала милых щенков, шаловливыхкотят и улыбчивых младенцев. Дама укладывала натурщиков на пол, засыпала ихразноцветными картонками, просила выставить наружу конечности и снимала этистранные конструкции. Я медленно натянула на себя джемпер. Руки, ноги, фото…Неожиданно мне вспомнился снимок с места происшествия в «Комобанке», наши сНастей ноги, торчащие из-под стола. Потом вдруг на ум пришла другая диспозиция,теперь видны лишь руки Куваевой, а я нахожусь целиком в укрытии.

В дверь спальни постучали.

– Даша, будешь кофе? – спросил Бурдюк. – Яуже сварил.

Я хотела ответить: «С удовольствием», запах арабики добралсядо моего носа, и я с наслаждением втянула в себя аромат. Ну почему ни один извеликих парфюмерных домов не додумался создать туалетную воду на основекофейных зерен? Зачем выбрасывать на рынок ужас вроде «Голубого эха любви»?

Я замерла на месте. Запах! «Голубое эхо любви». Кассирша сфингалом под глазом. Ее зовут Лариса Рожкова, она беззастенчиво обманываетпокупателей. Настя Куваева не имеет никакого отношения к Владимиру и Зине, онивовсе не два идиота, решившие не разговаривать друг с другом, снимки с местапроисшествия, руки, ноги, покушение на Асю Войтюк, папарацци за фикусом, газета«Рекорд»… В одну секунду в моей голове сложилась яркая картинка. Я кинулась вприхожую.

– А кофе? – удивился врач, выглядывая в коридор.

– Потом, – на ходу крикнула я, сдирая с вешалкикуртку, – некогда, прости, Бурдюк.

– Ты куда? – не успокаивался Емельянов. – Эй,что там у тебя на спине болтается?

Но мне было не до объяснений.

Забыв сказать гостеприимному профессору «спасибо», явыбежала во двор, завела машину и понеслась в «Комобанк». Назар занимал кабинетна том же этаже, где и управляющий. Я бежала по красному ковру, изредканавстречу попадались банковские служащие: мужчины в костюмах и галстуках иженщины в строгих платьях или элегантных комплектах: юбка-пиджак-шелковаяблузка. Все они вежливо здоровались, потом замирали у стен и провожали меняизумленным взглядом. Еще вчера столь странная реакция клерков могла меняраздосадовать, но сегодня я не имела ни малейшего желания отвлекаться наерунду, неслась вперед, держа в руках куртку, которую сняла, войдя в банк.

– Что случилось? – с тревогой спросил Назар,увидев меня на пороге. – Ты позвонила, ничего толком не объяснила.

Я упала в кресло.

– Немедленно попроси фирму «Федра» прислать тебе фотоНасти Куваевой, а заодно поинтересуйся, где их курьер.