Читать книгу "Ученик ученика - Владимир Корн"

Да уж, такое и в моем мире бывает.

Имперское правосудие достаточно скорое на расправу. И наказаний у него хватает. Тут и рудники, и каторга, кто бы мне объяснил, в чем между ними различие. Естественно, веревка с петлей как самое радикальное средство борьбы с преступностью. Имеются и телесные наказания, совсем уж за мелкие прегрешения.

Я же попал сюда по подозрению в дрегерстве. То есть меня приняли за того самого Дрегера. Вот только объяснить в ближайшее время, что произошла ошибка, мне не удастся – в городе сейчас проходит ярмарка по случаю государственного праздника. Когда-то в этот день на престол вступил первый из Крондейлов, предок правящей сейчас династии, так что теперь вся Империя три дня гуляет.

Получается, что я попал, по крайней мере, на ближайшие три дня. Потом, я очень на это надеюсь, все выяснится. В конце-то концов, не захотят же они мне пришить чужое дело, да еще такое серьезное, от которого попахивает прочной веревкой с надежной петлей. И вообще, это произвол какой-то – хватать на улице добропорядочных граждан, очень больно бить их в печень и отправлять в кутузку на неопределенный срок.

Так, с этим все ясно. Следующий вопрос: что за птица этот Горген? Оказалось, что к городскому криминалитету Горген не имеет никакого отношения, но слухи о нем ходили самые страшные. И руки у него по локоть в крови, это доподлинно известно. Самое главное, не чтит он местных авторитетов, отморозок, одним словом. Может быть, и есть кто за ним, но только не в воровской общине Кергента. В камере он объявился пару недель назад, собрал вокруг себя несколько таких же, как и он, беспредельщиков и теперь делал то, что считал нужным.

Ну что же, вопросов больше нет. Распорядок дня узнавать глупо, кроме трехразового питания, никаких других событий не происходит. Занимайся чем хочешь и жди, пока решат твою судьбу. На работу отсюда никого не водят, да и какая может быть работа? Есть в этом подвале и еще парочка подобных помещений, там примерно такая же картина, как и здесь.

Здесь даже стуимы оказались, целых два или две, не знаю, как будет правильно. На местном жаргоне так называют… понятно кого. Словом, все как у людей далекого будущего.

Вообще-то это здание совсем недавно городской страже перешло, и пары лет с той поры не минуло. Раньше здесь городской арсенал находился. Понятно теперь, почему здесь такие высокие потолки, для тюремных камер их бы такими делать не стали.

Ну надеюсь, недолго мне здесь чалиться. При этих мыслях я даже улыбнулся. Местной феней нужно овладевать, раз уж «счастливая» возможность появилась, а не родной пользоваться.

Вот только сложилось все по-иному. Время было к обеду, и я уже тщательно отмыл миску, найденную мне деятельным Сориусом, с помощью лоскута от своей рубахи, когда меня позвали к Горгену. Сейчас смотрящий по хате определит мое место в табели о рангах, словом, произойдет то, о чем я не раз слышал или читал, пусть и в своем мире. На многое я не претендую, проживу, сколько получится, мужиком, и дел всего.

Горген с царственным выражением лица сидел на куче соломы, не менее грязной, чем он сам. Присесть мне не предложили, да я и не настаивал: сомнительное удовольствие сидеть на грязном полу, пусть и в компании такого значимого человека. Справа от него расположился крепыш со шрамом на лбу, делавшим его лицо еще более страшным, чем оно было от природы. А природа, надо сказать, в этом смысле не поскупилась. Слева находился тот, кому понравилась моя рубаха.

Сам Горген подкреплялся перед обедом окороком и не обращал на меня никакого внимания до тех пор, пока не закончил обгладывать кость. Я же стоял и ждал. Сытно отрыгнув, он заметил:

– Ты не Дрегер.

Я поднял руки с открытыми ладонями. Самый миролюбивый жест из всех, что можно применить в подобных случаях:

– Я даже никогда его не видел.

Нет, ну до чего же он здоров! Если бы я не встречал до этого Броя, то посчитал бы Горгена самым большим человеком, которого мне когда-либо довелось увидеть. А так всего лишь второе место.

– Ты должен мне денег, – вновь подал свой голос серебряный медалист.

– У меня нет денег, и взять мне их неоткуда. – И я снова поднял обе руки.

– Ты должен был спросить, сколько именно.

Нет, это явный беспредел. Ты меня еще на счетчик поставь. У меня действительно нет ни медного гроша, все, что были, остались в поясе. Хотя… там уж они точно не остались.

– У меня нет денег, и взять мне их неоткуда, – еще мягче повторил я.

– Разве это мои проблемы? – Его голос звучал уже угрожающе. Вероятно, он хотел добиться того, чтобы я все же спросил у него, сколько ему должен. Дурацкая ситуация. Если я признаю свой долг, то мне придется его отдавать. Ну и какого черта, спрашивается, я должен это делать?

Следующая моя фраза снова не блеснула новизной:

– У меня нет денег, и взять мне их неоткуда.

– Ты должен мне два серебряных ала. Срок до завтра. Подойдешь утром и отдашь свой долг. Все, свободен. – И Горген отвернулся от меня, давая понять, что аудиенция окончена.

Когда я пошел назад, то услышал за спиной голос длинноносого, сидевшего слева от Горгена:

– Ты забыл снять рубаху.

«Не в этой жизни», – подумал я, продолжая идти к своему месту.

Вот же ситуация! И что мне теперь делать? Хотя я уже давно знал ответ на этот вопрос, с тех пор, как в первый раз встретился с Горгеном взглядом. От этого, Артуа, тебе никуда не деться.

Глава 10

Горген

Сориус встретил меня сочувствием. Не так уж она и велика, эта камера. Когда мы беседовали с Горгеном, постоянный гул голосов стих, как по волшебству. Так что все слышали наш разговор до последнего слова.

– Сориус, ты сможешь мне найти сахару? – обратился я к нему.

От неожиданности тот выпучил глаза.

– Думаю, что смогу, – ответил он, когда пришел в себя, – но…

– Вот, – перебил я, протягивая ему маленькую серебряную фигурку местного божка, подаренную мне на счастье Аниатой. Не знаю, стоит ли она два ала, но кусочек сахара за него должны дать.

Когда распахнулась дверь и внутрь занесли котел с обеденным варевом, я уже успел покончить с сахаром. Разгрызть его мне удалось с трудом – настолько он был твердым. Ничего страшного, надеюсь, что глюкозы в нем не меньше, чем в привычном для меня песке или рафинаде.

Конечно же, первым к котлу подошел Горген и наполнил свою посудину доверху. Несмотря на мое состояние, я все же не смог прогнать мысль: «Ну и горазд он жрать». Почти такую же порцию мы на пятерых делили, когда направлялись в Кергент.

Когда Горген проходил мимо меня, я усиленно чесал себе грудь под рубахой, потому что мне нужна была причина держать руку именно там.

– Горген! – окликнул я его.

Тот повернул ко мне свою морду, язык не поворачивается назвать это лицом.