Читать книгу "Кто-то должен умереть - Анна Малышева"

– Женщина, куда вы лезете, – оттаскивали ее назад, но она внезапно расплакалась, и толпа с изумлением расступилась. Вид рыдающей хорошо одетой женщины всех потряс, и никто не возражал против того, чтобы она ворвалась без очереди в самый жаркий час приема.

Вопрос с квартирой решился быстро. Стоило Марии, заикаясь от волнения, назвать адрес и задать вопрос, паспортистка недовольно качнула головой:

– Эти Чистяковы меня достали. Что у них там опять? С отцом что-то?

– Значит, Чистяковы? – тупо переспросила женщина, стоя перед столом с картотекой.

– Ну а кто? – Та подняла бровь. – Вы что хотели? Справку навести?

– Да, кто владелец квартиры? – Мария задохнулась. – Кто прописан?

– Да сядьте. Сейчас, – взволнованный вид посетительницы тронул даже закаленное чужими проблемами сердце паспортистки. Через несколько минут Мария знала все.

– Что случилось – можете сказать? – настаивала встревоженная паспортистка. – Если там какая-то афера с квартирой – мне нужно знать.

– Извините, а вот Борис Иванович Лукин… Он не совладелец? – еле слышно спросила Мария.

– Впервые слышу это имя. Он купил квартиру?

– Нет. Я пошла, – обморочно-ровным голосом заявила Мария, встала, покачнулась и вновь присела. – Вы уверены, что не ошиблись?

– Полностью уверена.

– Хорошо, – ответила она таким тоном, что любому стало бы ясно – все далеко как не хорошо.

И ей удалось уйти. На улице она остановилась, пораженная тем, что светит солнце, идут люди, едут машины. Ей казалось, что должна была наступить ночь – как и в ее душе. Ночь с дождем, непроглядный мрак. «Зачем он меня обманул? – Она оглядывалась с таким видом, будто попала на другую планету. – Смысл? Квартира принадлежала Чистяковой… Ну, пускай. Только зачем было врать? Пыль в глаза пускал? Ну, зачем? Я и так его полюбила – он видел. Квартира Чистяковой, а живет в ней отец… Тогда почему старик ничего не сказал? Встретил нас как хозяев. Он… Он же владелец!»

Она пересекла улицу, едва не сбив с ног мамашу с коляской, снова остановилась у подъезда, дождалась, когда кто-то вышел – она даже не видела, кто, – вошла, воспользовавшись открытой дверью. И еще минут десять стучала, звонила, даже кричала в щель, чтобы ей немедленно открыли – есть разговор.

Снова явились соседи – на сей раз в полном составе. Ее стуки и крики всполошили всю площадку, вышли все, кто был дома. Мария зло обернулась:

– Что вам?

– А вам-то что тут нужно?

– Он жив, этот старик, или помер? – спросила она. – Мне срочно надо его видеть! Срочно! Неужели никто его не видел?

– Я видел его вчера, – сказал кто-то.

– А я – утром, рано утром, – внезапно воскликнула старушонка с собачкой на руках. Животное, величиной с кулачок, тряслось и нервно повизгивало, напуганное общей тревогой. – Мне не спалось, я выглянула в окно – он в машину садился. В дорогу-ую такую машину.

И старушонка тряхнула головой – совсем как ее питомец.

– Куда он поехал? Зачем?! – простонала женщина. – Машина была синяя? Не запомнили номера?

Но она и сама понимала, что слишком многого требует от старушки, и потому сбежала, оставив всех в состоянии легкой паники и недоумения.

* * *

– Я никак не могу тебе дозвониться, – захлебывалась Настя, услышав наконец в трубке знакомый голос. – Есть разговор.

– Мне не до того.

– Насчет твоего мужа. Только не сердись, выслушай! Он… У него ничего нет. Мне Валерьян сказал. Квартира, которую ты видела…

Настя не успела договорить. В трубке раздался такой крик, что она вскочила, собака, дремавшая у ног, испуганно подняла голову, а Антон, следивший за нехитрым процессом варки пельменей – готовили ужин – уронил ложку:

– Что такое?!

– Валерьян знал?! Сволочь! Мерзавец! Они подставили меня, обманули!

В трубке послышались рыдания. Настя оцепенела. Такая реакция ее потрясла. Конечно, радоваться было нечему, но стоило ли так огорчаться? Она даже сомневалась, звонить ли Марии, – она не думала, что встретит теплый прием, а тем более доверие.

– Что с тобой? – выговорила она. – Что случилось? Валерьян говорит…

– Он негодяй! А ты молчала! Когда надо – молчишь, а когда не просят – суешься!

– Постой! Что произошло?

В трубке раздались затихающие всхлипывания, а потом слабый голос:

– Я не понимаю. Я сейчас одна, он уехал на несколько дней. Мобильный телефон не отвечает. В квартире… В этой проклятой квартире, которую он называл своей, никого нет. Но она принадлежала Чистяковым! Думаю, Чистяков уехал с ним.

Настя чуть не выронила трубку:

– Кто? Чистяков?

– Это была его квартира! Он все мне врал! Если бы ты поехала тогда со мной посмотреть на нее, ты бы все обнаружила! Но ты не хотела! Ты напилась в ресторане и еще строила глазки Борису!

Девушка взглянула на Антона и чуть качнула головой, показывая, что дело плохо. Парень давно уже это понял. Он прислушивался к разговору, совершенно забыв о пельменях, которые медленно разваривались в мутной кипящей воде.

– И что мне теперь делать? Квартира моя заложена, у него ни черта не оказалось, и что там за бизнес у него такой? Тоже не знаю. Зато Валерьян знал все!

– Послушай, не пори горячку, – Настя была совершенно сбита с толку. – Валерьян говорит – твой муж всегда прежде расплачивался. Ну, и на этот раз… Ничего, обойдется!

– Мне плохо! – И снова послышались всхлипы. – Я сейчас напьюсь!

– Антоша, – Настя обернулась к парню. – Ты не мог бы меня туда закинуть? Мне что-то страшно за нее. Она совершенно не в себе.

– Значит, ужина не будет?.. – Он грустно обернулся к кастрюле. – Да, все равно разварилось. Ладно, отвезу. А ты уверена, что она тебя пустит?

Выяснилось, что Мария впустит в квартиру всех, кто пожелает ее утешить. Женщина в самом деле была вне себя и нуждалась в дружеском участии.

– Не нравится мне все это, – сказал Антон, когда они уже почти подъехали в дому Марии. Он воспользовался служебной машиной – та как никогда пришлась кстати.

– А мне еще больше не нравится, – Настя смотрела прямо перед собой и хмурилась. – Вроде пока все смахивает на простое втирание очков, но… Ради чего, в самом деле? И потом… Ты знаешь, что случилось с Чистяковой.

* * *

Женщина не выглядела слишком угнетенной, и Антон про себя решил, что в их приезде не было большой необходимости. Тем более ему не пришлось принимать участия в дружеских излияниях подруг. Настя все пыталась оправдаться. Мария жаловалась. Пес, которого тоже захватили с собой, угрюмо устроился в прихожей на ящике для обуви – он почему-то всегда любил лечь повыше, как будто пытался соответствовать своему кошачьему прозвищу.