Читать книгу "Имажинали - Сборник французской фэнтези"

материалы. Мне нужна особо тщательная работа. Я соответственно заплачу.

— Однако проще всего будет, если я заберу автомат в свою мастерскую. Мне там будет удобнее всего разбирать механизм. Я гарантирую, что завтра эта девчушка снова будет танцевать в вашей гостиной. Ваш камердинер сможет забрать ее к открытию моего магазина, — сказал я голосом, надо признать, не слишком уверенным. Хорошо еще, что я разговариваю только с лысиной. Если этот человек на меня опять взглянет, я рискую потерять всякое самообладание!

— Нет, этот предмет не покинет замка. Внутри гораздо меньше колесиков, чем в современных часах. Я уверен, что, приложив немного доброй воли, вы сможете заставить его снова работать прямо здесь. Кухонный стол уже освобожден, чтобы вы могли работать в полном спокойствии.

— Но я никогда не работаю на дому у моих клиентов!

— Это у других! А что с напольными часами, вы всех заставляете тащить их в вашу мастерскую? Своими проволочками вы тратите наше время.

Какая-то пара фраз этого определенно находчивого старика, а у меня аргументы уже на исходе. Вместо того, чтобы препираться, я предпочитаю отдать ключ от своей мастерской камердинеру, который только что появился в гостиной. Я объясняю ему, где найти мои инструменты и запасные детали, и он тут же разворачивается и исчезает. Не слишком разговорчивый детина! Оставшись наедине с графом, я кляну себя за то, что так быстро сдался. Конечно, он не ошибается. Как и всем моим собратьям, мне случается работать прямо у клиента над тяжелыми экземплярами, или даже более легкими, если там простые механизмы и обычные шестерни, вроде тех, что используются в этих старых автоматах. Но боже мой, все равно это я решаю, как мне делать свою работу! Мне совершенно необходимо вернуть инициативу в свои руки.

— Я согласился из уважения к вашему преклонному возрасту, но поймите, что я никогда так не работаю. Вы не слишком-то облегчаете мне задачу, и я не в восторге от идеи работать у вас на кухне. Удивлюсь, если там окажется такое же хорошее освещение, как в этой комнате. Я настаиваю, таким образом, на работе в этой гостиной, этот большой стол прекрасно подойдет, — говорю я, указывая подбородком на предмет обстановки позади себя. Я понимаю, что придираюсь попусту, но я непременно должен доказать себе самому, что не превратился в мальчика у него на побегушках. Это его бесит — судя по тому, как он взмахивает своей тростью. Он, должно быть, сдерживает свой гнев, но по всему видно: он хочет, чтобы его игрушку починили как можно скорее. Я чувствую, что он готов уступить. Ненадолго подумываю, что мог бы даже взять назад свое согласие и оставить его на произвол судьбы с его проклятым автоматом, хотя бы и пришлось вернуться в город пешком. Но ненадолго — потому что от меня не ускользнуло упоминание графа о хорошей награде.

— Вам просто хочется покапризничать. Кухонный огонь дал бы прекрасное освещение, но я согласен. Будете работать на этом столе, но я строго-настрого запрещаю вам вставать со стула, пока автомат снова не заработает! Идите, садитесь на него и сразу же начинайте разбирать музыкальную шкатулку. Необходимые щипчики найдете в ящике стола.

Как прискорбно, когда люди настолько стареют! Уму непостижимо — мне, как ребенку, велят куда-то сесть и с места больше не трогаться, но не собираюсь устраивать словопрений по таким пустякам. Мочевой пузырь у меня довольно послушный, он позволит мне просидеть на этом стуле столько, сколько потребуется, и мне доставляет удовлетворение, что удалось так быстро перебороть графа. Интересно, насколько далеко он может зайти в припадке деспотичности? Не могу дождаться, когда вернется его камердинер, пусть даже он мне симпатизирует не сильнее тюремной двери! Краешком зрения я замечаю, что старый тиран слегка поправляет штору на окне, как бы затеняя столик, на которой стоит игрушка. Опять он ведет себя чуднó, но меня это больше не волнует. Дальше он подходит к тяжелому креслу и крохотными рывками разворачивает его, чтобы развернуть его к тому месту, где я собираюсь трудиться. Он выбивается из сил от натуги, однако я не намерен ему помогать. То-то будет удобно работать под его надзором! Наконец, он плюхается на сиденье, и я в первый раз вижу его лицо целиком. И тут же жалею об этом. Как этому старику все еще удается выглядеть таким свирепым?

Я усаживаюсь на стул и пытаюсь сосредоточиться на автомате. Мне, нужно сказать, непонятно, отчего мой отец выбрал фигурку такой маленькой девчушки, что она, кажется, едва удерживается на ногах. Из-за нее эта легкая танцевальная сценка смотрится не слишком правдоподобно. Вероятно, он нашел эту малышку в каталоге фарфорового завода. Возможно, пожелание заказчика, отец время от времени с этим сталкивался. С помощью щипцов я открываю снизу музыкальную шкатулку. Граф, кажется, сверлит меня взглядом, но не могу точно сказать, потому что отсюда не вижу его лица. Наконец камердинер возвращается со всеми необходимыми материалами, и я могу приступить к полной разборке механизма. Я начинаю с удаления фарфоровой статуэтки, которую кладу на спину. В таком положении ребенок еще больше похож на младенца.

Я вожусь с механизмом уже более получаса, как вдруг мне кажется, что я уловил подобие движения сбоку от столика. Я рассеянно поворачиваю взгляд в его сторону. Сначала я ничего не замечаю из-за полутеней, но все же не сдаюсь, и постепенно мои глаза начинают привыкать. То, что я тогда обнаруживаю, настолько поразительно, что я осмысливаю увиденное только через мгновение. Жердочка в птичьей клетке, подвешенная на манер качелей, раскачивается, словно маятник. Однако! Или мне мерещится? Я бросаю взгляд на графа. Его голова не шевелится. Преклонный возраст его подвел, и он вопреки желанию уснул? Я этому радуюсь и возвращаюсь к жердочке, которая продолжает жить своей жизнью сама по себе, в отсутствие какого-то бы то ни было механизма, который бы ее к этому вынуждал. Я определенно не сплю. Как объяснить это раскачивание? На дверце клетки стоит замок, но ключа из скважины не торчит. Клетка, учитывая ее размер и толщину прутьев, должно быть, строилась для сокола, вроде тех, которых берут на охоту. Но в этот миг на жердочке нет никакой ловчей птицы. Кроме того, ни одна птица, даже дрессированная ярмарочным балаганщиком, не смогла бы, думается мне, так качаться. Мог ли вызвать это явление сквозняк, которого я не ощущаю со своего места? Сомнительно, но за неимением лучшего объяснения решаю удовлетвориться этим объяснением и возвращаюсь к своим шестеренкам. Боже, как же мне