Читать книгу "Архонт - Дмитрий Видинеев"

– Ясно. Поняла, – отозвалась чародейка.

Агата увидела, как по стенам, словно по водной глади, пробежала рябь. Потолок выгнулся, распался на множество шестигранных сегментов, которые стремительно унеслись ввысь, в чёрное пространство. Скомкались точно куски бумаги плита, холодильник, раковина, стол, стулья, окно. Занавески распались на тонкие лоскуты – они закрутились в спираль, наподобие спирали ДНК, и штопором ввернулись в космическую тьму. Туда же отхлынули стены.

И вот уже Агата стоит одна во мраке. Она ненавидела эту стадию перехода, чувствовала себя здесь потерянной. Какое-то междумирье, где время, словно тягучий сироп. Период тревожного ожидания.

Наконец что-то начало проявляться. Тьма оживала, вырисовывались контуры корявых деревьев с лиловой листвой. Ветви шевелились, по стволам змеились лианы. Ворс фиолетовой травы трепетал и тянулся то вправо, то влево, будто исполняя странный танец. Откуда-то пробивался мутный свет, в воздухе витали пунцовые, похожие на пыльцу, хлопья.

Агата рассматривала этот сад с изумлением. Было в нём что-то сказочное и в то же время пугающее, ядовитое, чуждое. Деревья, казалось, дышали, кора шевелилась, похожая на рыбью чешую листва как-то хищно блестела. Над «танцующей» травой вздымались корни – они сужались, расширялись. Всё вокруг было окутано испарениями, и в этом мареве, подхватывая пыльцу, медленно струились прозрачные потоки. Агате казалось, что она очутилась в фантастическом лесу чужой планеты. И где-то среди деревьев скрывалась тварь, которую нужно уничтожить. Опасная тварь. И хорошо, что есть мощное оружие.

Рядом, выплыв из гущи испарений, возникла Саяра. Её серебристые волосы были заплетены в тугую косу, платье из листвы и трав плотно облегало стройную фигуру. Лицо якутки было молодым, гладким, ни единой морщинки, в раскосых глазах плясали огоньки. Следом за Саярой материализовался Викинг – суровый как всегда, с нахмуренными густыми рыжими бровями.

Что ж, теперь Агата чувствовала себя уверенней, даже сад больше не казался таким уж враждебным. А если понадобится, её воины разнесут его в щепки. С таким настроем можно и поохотиться. Очень было любопытно, что за нечисть вселилась в Марию.

Все втроём, озираясь, они двинулись по саду. Тонкие ворсинки травы обволакивали их ноги, ветви, недовольно шелестя листвой, отводились в сторону, уступая дорогу.

Переступив шевелящийся узел корней, Агата подумала, что такие вот путешествия в чужой разум чреваты последствиями. Как скоро настанет момент, когда она перестанет отличать реальное от нереального? Ещё и галлюцинации эти… Порой ей казалось, что она так и не очнулась после того ранения, и вся её нынешняя жизнь не более чем спектакль, поставленный свихнувшимся воображением. И ведь, если всё так, то не хотелось пробуждаться, несмотря на кошмарные моменты. Это безумие устраивало. Даже этот, словно рождённый фантазией наркомана сад, был предпочтительней одинокого поедания пирожных на скамейки в парке. В новой жизни даже что-то плохое, страшное казалось предпочтительней скучного болота прошлого. Раньше был серый унылый сон, а теперь яркое безумие. Лучше сходить с ума изумляясь, восторгаясь, чем увядать в обыденном однообразии.

Деревья расступились, и Агата увидела то, что с жутковатой органичностью вписывалось в этот лиловый сад: странное существо, что-то среднее между человеком и растением. Нижняя часть тела состояла из переплетения мясистых корней, руки-ветви с растопыренными очень длинными пальцами медленно шевелились, голова была почти человеческая, если не считать корявых отростков вместо волос и фиолетовых выпученных глаз. Страшилище бесплотным коконом окутывали густые испарения, высокая трава вокруг извивалась в едином неспешном ритме.

Агата с некоторым облегчением отметила, что это существо скорее удивительное, чем страшное, и отчего-то не хотелось называть его «нечистью». Но, как бы то ни было, оно поганило жизнь Марии, а значит должно быть уничтожено.

– Ты всё-таки пробилась ко мне, – голос твари был хрипловатым и каким-то стонущим, словно каждое слово доставляло боль. – Явилась, чтобы меня уничтожить… Но не спеши, девочка. Не спеши, если не хочешь сделать ошибку, о которой потом будешь жалеть. Выслушай меня…

Агата кивнула, решив, что отдать приказ своим воинам она всегда успеет, и было очень любопытно, о чём поведает эта тварь. Хотя и существовала вероятность какой-нибудь неожиданной каверзы. Так что следует слушать, но быть начеку.

– Спасибо, – простонала тварь. – Ты должна знать, я не желаю зла Марии. Поверь, меньше всего мне хочется, чтобы она мучилась… ведь я её мать.

Агата если бы и захотела на это что-то ответить, то не смогла бы – потеряла дар речи. Даже усомнилась: правильно ли расслышала слова существа. А коли не ослышалась – не иначе это уловка, чтобы мозги запудрить.

Тварь приложила руки-ветви к груди, сделала глубокий вдох, втянув через ноздри испарения, и повторило с протяжным выдохом:

– Ма-ать, – фиолетовые глаза медленно закрылись и открылись. – Конченная алкоголичка, шлюха, подлая мерзкая гадина… Я умерла много лет назад, когда моей дочке Марии было всего четыре годика. Напилась однажды и не дошла до дома, в снегу замёрзла. Естественный финал никчёмной жизни. Не погибла бы тогда, сдохла бы через неделю, месяц, год… Я умерла, но не попала туда, куда уходят все мёртвые. Что-то меня не пускало. Так и бродила в астрале, питаясь энергией тех, кто уже был одной ногой в могиле. Я превратилась в нечисть, чудовище.

Существо снова медленно моргнуло.

– Иногда, будто в наказание за грехи, меня выбрасывало в физический мир. И я наблюдала, как растёт моя детка. Это была особенная мука – видеть, что я потеряла. Проклинала себя, мечтала исчезнуть. Совсем исчезнуть, чтобы и следа моего не осталось, чтобы не видеть, не слышать, не знать… А главное, не жалеть о том, что всё могло бы быть иначе. Я наблюдала за жизнью Марии в интернате, стояла возле её кроватки, когда она спала, и представляла себе, какая могла бы у нас быть жизнь, если бы я была нормальной матерью. Смерть научила меня ценить то, что потеряла. А Мария всегда хранила мою фотографию, а потом, повзрослев, увеличила её и повесила в рамке на стену в своей спальне. Она не держала на меня зла, а я себя ненавидела. Пыталась успокаиваться мыслями, что ей без меня лучше, что она выросла хорошим человеком только потому, что меня, непутёвой гадины, не было рядом. Но тоску такими мыслями было не унять. И вот недавно я почувствовала – в моей дочке зреет болезнь. Смертельная болезнь, которую врачам не излечить. Мария ещё не ощущала её и, думаю, только опытнейший врач мог бы диагностировать её на такой стадии. Но разрушительный процесс уже был запущен. Марию ожидала смерть.

Существо застонало, осело на переплетение корней и провело рукой по траве. Агата вдруг вспомнила, какую глубокую тоску испытывала, когда брела по вагонам проклятой электрички. А теперь видела перед собой ту, что была обречена прозябать в такой же тоске год за годом. Это ли не ад? Почему-то она не сомневалась, что каждое слово этого чудища правда, ощущала это каким-то шестым чувством.

– И тогда я поняла, почему я не попала туда, куда уходят мёртвые, – существо уставилось на Агату. – Мне был дан шанс. Да, девочка, шанс! Я поняла это, когда почуяла болезнь в Марии. У меня появилась возможность что-то сделать для своей дочки, искупит вину перед ней. Да, я нечисть, энергетический вампир, но у меня всё же есть возможность помочь дочери. Я вселилась в её тело и вырастила этот сад. Деревья, трава – всё здесь вытягивает из болезни силу. Знаю, Мария иногда «отключается» – это побочный эффект исцеления, и я тут ничего не могу поделать. Мне нужно ещё немного времени – месяц, два, и болезнь будет полностью уничтожена. И тогда я уйду, а моя дочка станет жить как прежде. Дай мне это время, девочка. Уничтожишь меня – умрёт Мария.