Читать книгу "Правила отхода - Ande"

он и она.

— А что вас удивляет? Построю курорт, на Коста — Дорада. Это к югу от Барселоны, в Каталонии. Все как положено. Дороги, с пяток отелей. Да и англичан с их Коста — Бравой умою. Может построю парк аттракционов как в Лос- Анджелесе.

— Но там же Франко! — Карл тоже налил себе, только коньяк, и уселся напротив.

— А что такого? Фашизм, фаланги, все как ты любишь, Карл. Подтянем американскую мафию. Наш Карл, Катарина, большой друг американских мафиозо. Думаю, согласится ради такого дела слетать к дону Гамбино.

— Ну не знаю — ответила она — пока что, завтра вечером мы идем на «Фауста». Дирижирует фон Кароян.

— Зачем? — не понял я.

— Грин — Карл пригубил — общество должно увидеть, что разрыв помоловки, вовсе не означает разрыв отношений Фликов и Хофманов.

— А при чем здесь я? Да и Вагнера я не очень…

— Вы будете моим кавалером, Питер — объяснила Катарина — Карл теперь в этом качестве никого не отпугнет.

— А, тогда конечно. Пугало из меня выйдет прекрасное! Очень тонкий комплимент, Кэт.

Так дальше и пошло. Мы вели интенсивную светскую жизнь. Мысль построить в Испании Парк Развлечений мне все больше нравилась. Что вы понимаете, говорил я Карлу и Кэт на их скептические ухмылки. Это ведь, если не вспоминать о корриде! И вообще, в Испании сейчас куча всякого народу тусуется. Дали и прочие Пикассо.

Вдобавок, историю с Кельнской революционной ячейкой, мы с Карлом не сбрасывали со счетов. Хофман — младший мне честно рассказал, что переговорил с Хубертом Шрюбберсом, главой Федеральной Службы по охране Конституции. Заодно, хорошим приятелем папаши Карла. Оказывается, и такая контора есть в ФРГ. Однако там сказали, что без прямых улик никто не почешется. Но, обещали наблюдать.

А еще мы с Карлом, ко всему, встретили на Мариенплатц Виктора Луи. Я почти уверен, что он искал с нами встречи. Но выглядело все, очень случайно. Мы с ним столкнулись в толпе.

Сердечно поздоровавшись, отправились в «Opatija am alten Peter». Уже то, что мы все, после Парижа, стали избегать пивных, заслуживало обсуждения.

В процессе обычного трепа, я завил этому Луи:

— ВиктОр! Я, как всякий американец — параноик. И считаю вас русским шпионом. Правда, выше среднего. Вы не крадетесь к сейфам с фотоаппаратом. Вы не занимаетесь шантажом. Вы отслеживаете тенденции, и ищете контакты. Зачем мы вам?

— Узнать, кто такой Карл Хофман, не представляет никакого труда, Питер- засмеялся Луи — это про вас ничего, кроме телепродюсерства неизвестно. Но и этого достаточно, что бы любой шпион сделал стойку. Добавлю только, что обещание построить фабрику по производству колготок, дошло даже до высшего руководства СССР. И меня попросили выяснить серьезность этого заявления.

Я закурил, слушая, что Карл говорит журналисту, что все возможно, при взаимовыгодности. То есть вежливо съезжает. А потом сказал:

— ВиктОр! Если разговор серьезный, то можно обсудить строительство в России автозавода под ключ. Я думаю, компания Даймлер — Бенц, нам с Карлом не откажет. Но, сами понимаете, это требует детальной проработки, и отсутствия камней за пазухой у договаривающихся сторон. И, что самое важное, это нужно решать оперативно. Потому что сейчас такая возможность есть. А завтра ее может не стать.

— У немцев на это найдутся деньги? — удивился Виктор Луи.

Мало кто из российских обывателей знает, что такое продать завод, или ГЭС, другому государству. А на самом деле, сначала продавец находит деньги, и за свой счет строит эту ГЭС. Потом сдает объект покупателю, и уже только потом начинает оформлять расчет.

В случае, к примеру, с РосАтомом, как пирожки продающим блоки АЭС, это выглядит так. РосАтом кредитуется в Российском Федеральном Бюджете. В рублях, кстати. Строит на эти деньги блок. Сдает его, к примеру, индусам. А Индия подписывает с Россией договор, о задолженности. Которая, как суверенный долг, гасится потом много лет.

В случае с частными корпорациями, такого рода сделки идут под финансовые гарантии федерального правительства, и именно это зачастую тормозит такого рода проекты.

Но, в нашем случае, доступ к финансовым ресурсам есть. И я подумал, почему нет? Уж не хуже Фиата машины у немцев. Не говоря о том, что, при любом строе и раскладе, завод останется. И россиянам будет полегче.

Господин Луи, вежливо с нами допив бордо, срочно смылся. Карл у меня поинтересовался, всерьез ли я. А я пожал плечами, и сказал, что Союз надежный плательщик, какая разница? И Хофман-младший всерьез задумался.

Самое забавное, что это оказалось всерьез. Потому что господин Луи нарисовался спустя пару дней. И не один, а со вторым секретарем посольства СССР.

И такие встречи, в разном составе, были еще не раз, почти каждый день. Пока я не сказал им всем, пусть уже приезжают спецы. Поговорим и подпишем рамочный протокол. А то утомляет.

В общем, я пришел через десять дней к Карлу. Что бы отправится, с ним и Кэт, к нотариусу, и присутствовать при его обретении свободы. Впрочем, пришел я в дурном. Непонятно почему, милая девушка, которой я уступил дорогу, на выходе из дома Карла, только что не плюнула, в ответ на мою вежливо поднятую шляпу. Нужно сказать, что в Мюнхене, молодые женщины, были, мягко говоря, со мной не очень сердечны. И это меня, наконец, выбесило. О чем я и сообщи Карлу и Кэт, что сидели у него в гостиной. Что не понимаю, чего они все на меня шипят? Вежлив, скромен, не пристаю. В чем дело?

— Понимаешь, Питер — сказала Катарина- Вот как мы познакомились? Когда ты подошел к лифту, ты раздел меня глазами!

— Очень не многие девушки могут этом похвастаться!

— Чем?

— Что я раздел их глазами. Обычно там и раздевать нечего.

— Питер, ты ужасно похотлив.

— Да?!?

— Но если тебе будет легче, знай — даже мне иногда нравится, как ты на меня смотришь.

— И мне тоже, нравится, как ты на нее смотришь — ехидно сказал Хофман.

— Что тебя смущает, Питер? Ты не простой человек. Ты сложный. Умный, забавный, неоднозначный… И в то же время, ты потрясающая, неисправимая, и неизлечимая скотина!

— Слушайте — ядовитого елея в голосе Карла было на десятерых — поцелуйтесь уже наконец, и поехали. Нас ждут.

Я помог Катарине надеть пальто. Но это не остановило ее реприманды. Пока мы спускались в лифте, она не замолкала.

Про то, что некоторые считают себя неотразимыми красавцами, не понимая, что же женщины ценят в мужчинах! На что я философски отвечал, что в некоторых народностях