Читать книгу "Математика с дурацкими рисунками. Идеи, которые формируют нашу реальность - Бен Орлин"

Но забудьте слово «просто». Это же Америка! Для выборов нашего президента мы сконструировали умопомрачительный механизм, известный под названием «Коллегия выборщиков» — математическая и политическая аномалия, подразумевающая десятки переломных моментов. Она не только подливает бензина в костер наших бесконечных дискуссий о «красных» и «синих» штатах, но и наделяет наши выборы завораживающими математическими свойствами. В этой главе я хочу проследить изгибы и повороты в истории Коллегии выборщиков:

1. Она начинается со слоя граждан.

2. Она становится слоем математики.

3. Она превратилась в систему, где победитель на уровне штата получает все голоса выборщиков в этом штате.

4. В конце концов она стала весьма похожа на прямое всенародное голосование — но с парой курьезных сюрпризов.

В итоге понимание Коллегии выборщиков сводится к вопросу предельного анализа. Что значит один шаг в марше 300-миллионной толпы под названием «американская демократия»?

1. Демократия как игра в испорченный телефон

Летом 1787 года в Филадельфии 55 щеголей, нахлобучив парики, ежедневно собирались, чтобы отчеканить план новой формы государственного управления. В наши дни мы называем их проект «Конституцией», и она наряду с чизбургером лежит в основе нашего национального характера.

Конституция закрепляет избирательную систему, позволяющую определить, кто станет президентом (в переводе с латыни — «сидящим во главе стола»). Каждые четыре года его избирают особые выборщики — «люди, избранные народом для определенной цели на определенный срок»[244]. Я воспринимаю выборщиков как временный комитет, выбирающий гендиректора компании. Они собираются с одной-единственной целью, выбирают нового лидера нации, а затем расходятся.

Откуда берутся выборщики? Из штатов. Каждый штат выбирает столько же выборщиков, сколько конгрессменов, и может выбирать их любым приглянувшимся методом.

Логика заключалась в том, что местные избиратели знали только местных политиков. Времена тогда царили темные, до пришествия хештегов оставалось больше двух столетий, и разве народ мог судить об ораторском искусстве и модных прическах далеких незнакомцев? Поэтому Коллегия выборщиков процеживала предпочтения избирателей через три сита: во-первых, вы голосуете за местного представителя вашего штата; во-вторых, представители штата избирают выборщиков (или создают систему их избрания); в-третьих, выборщики избирают президента.

Однако к 1832 году все штаты, за исключением Южной Каролины, швырнули своих выборщиков в горнило демократической борьбы и предоставили гражданам решать самостоятельно[245].

Что изменилось?

Пятьдесят пять джентльменов в Филадельфии воображали себе просвещенную демократию совестливых государственных мужей, не обремененных мерзкими дрязгами соперничества под названием «политические партии». Затем они разбрелись и создали нечто чертовски похожее на политические партии.

Не будем лицемерить: эта система имела свои преимущества. Теперь отпала необходимость рассматривать под лупой пятна на совести каждого отдельно взятого кандидата. Можно просто ознакомиться с партийными программами и отдать свой голос за команду, которая пришлась вам по душе. Нет необходимости в посредниках.

И вот страна перешла от выборщиков из плоти и крови к абстрактным голосам выборщиков, слой государственных деятелей сменился слоем математики.

Конечно же, как и во многих составляющих Конституции, в этой системе было закодировано преимущество для рабовладельцев[246]. Как функционировал этот механизм? Вспомните, что каждый штат делегировал столько же выборщиков, сколько конгрессменов, то есть сенаторов (по два от каждого штата) и членов Палаты представителей (их число было прямо пропорционально численности населения и в 1804 году варьировалось от 1 до 22 от того или иного штата).