Читать книгу "Девушка с пробегом - Джина Шэй"

— Надеюсь, баб своих ты ко мне не водил? — нудно ворчу я, пользуясь тем, что Алиска чуть отбежала вперед, чтобы Лилит снюхалась с очень обаятельным столбиком.

— Нет, мы же договаривались, — возмущается Паша, — и вообще, Надя!..

— Я уже тридцать четыре года как Надя, — бурчу я.

— Вообще-то тридцать пять, — радостно сообщает мне Паша, — с днем рожденья, Надя.

Чего? Я удивленно кошусь на календарь в телефоне, и до меня доходит — да. Реально. Двадцать первое, мать его, мая. Мой день рождения…

Мда, Надя, старость — не радость, маразм — не оргазм. А все туда же — молодых да горячих подцепить норовишь…

Реально забыла… Наверное, потому что слишком много всего на меня свалилось одним скопом. Выставка, Огудалов, ребенок…

Судя по офигевшей мордашке услышавшей Пашино поздравление и обернувшейся Алиски — она забыла тоже. А мама — мама всегда меня только вечером поздравляет, когда испечет что-нибудь настолько шоколадное, чтобы у меня все и везде слиплось. Ирка не звонила — но она знает, что у меня выставка сегодня

— Спасибо, Паша, — осоловело киваю я и ползу в сторону автобусной остановки.

История из разряда “лох — это диагноз”. Хотя я свои дни рождения любила только в детстве, когда шарики, колпачки, полный дом одноклассников. Маму мою мне уже сейчас немножко жалко за те безумства. Хотя сейчас, сама устраивая все эти непотребства Лисе, я лично кайфую, хотя и устаю ужасно после них. Зато мои дни рождения я особо даже не праздную. Ну, съедим мы с мамой тортик, и все…

Были подруги — много на самом деле, но как-то так вышло, что еще после первого моего развода я сама перестала поддерживать с ними связь. Молодая была. Впечатлительная. Не хотела завидовать чужому семейному счастью. Самодостаточность как весьма полезное качество я развила несколько позже. И остались знакомые, которые несколько раз в год заезжали в гости, но на дни рождения мои попадали редко. И как-то не особо меня радовали “эти дни”, будто в них исчезла острота и свежесть радости и осталась только формальность. Нет, Иришка пару раз даже устраивала мне “вечеринки-сюрпризы”, собирая туда всю нашу дальнюю родню, но как-то не то это было.

И почему-то настроение вдруг ужасно испортилось, и только усевшись в свой автобус и закрыв глаза, мне удалось отстраниться от этого раздражения. В конце концов, ради ребенка — никаких психозов, Надя. Ну, день рождения. Ну и что? Не хочешь ты его праздновать — значит, не будешь. Тоже мне, беду придумала.

И все-таки какое-то плохое предчувствие меня сверлит вплоть до того момента, как я являюсь в галерею — на час раньше, чтобы успеть привести себя в порядок перед тем, как торговать лицом.

— Наденька, чудесно выглядите, прямо светитесь, — доброжелательно сообщает мне Тамара Львовна, в этот раз решившая навестить меня лично.

Ага, свечусь… Лампочка, блин. Ладно, я всем довольна, в конце концов, я же знаю, что Огудалова была очень рада услышать про будущего внука. Это было довольно неожиданно, но факт!

Час пролетает незаметно. И я сама не замечаю, как он заканчивается, и я уже оказываюсь перед неожиданно приличной толпой поклонников моего искусства. Режу ленточку, символично отделяющую мои залы от других, толкаю благодарственную речь в духе “Ужасно рада, что вы пришли, не забудьте, что наслаждаться искусством можно, конечно, бесплатно, но если вы купите картину — художник и его дети скажут вам спасибо”.

Мои обязанности после этого заключаются в том, чтобы ходить по залам, отлавливать заинтересованных в моих картинах гостей и толкать им что-то ужасно интересное об истории создания моих шедевров.

Я как никогда рада своим обязанностям. Там, стоя перед гостями, я шарила по лицам и пыталась найти Давида. Шарила, шарила, не находила и оправдывала себя тем, что он, наверное, где-то позади основной толпы.

Но вот, пожалуйста, — я делаю два круга по своим трем залам и понимаю — нет, его тут нет.

Макс — вот он, стоит, медитирует на одну из картин.

Боже, Ольга — бывшая жена Огудалова — и та здесь и, завидев меня, радостно сияет улыбкой.

А его самого — нет!

Может, дела?

Хотя нафиг мне страдать и задаваться вопросами, если у меня тут есть все ответы.

К Ольге я подхожу, наверное, слишком неожиданно, впрочем её улыбка на лице от этого менее лучезарнее не становится. Мы расходились тогда вполне дружелюбно и на ты. Я даже удивилась, что это вообще возможно.

— Скажи, Огудалов куда-то по работе отъехал?

Ольга немножко зависает, моргает целых три раза перед тем, как ответить.



— Нет, — наконец качает головой она, — у нас на момент подписания сделки не было неоконченных, закрепленных за ним заказов.

В моей груди что-то замирает и гулко обрывается…

Ну действительно, с чего я взяла, что он придет? С чего я взяла, что он вообще решит присутствовать?

— Сделки? — повторяю я, просто зацепившись разумом за это слово.

— Ага, — радостно кивает Ольга, — он-таки продал мне свою долю в фирме. Я теперь — большой босс и генеральный диктатор, можешь себе представить?

Могу. Очень даже могу.

А еще я могу себе представить, что это значит для меня. Ведь вполне очевидно, что Давид продавал фирму, чтобы заиметь стартовый капитал и чтобы в России его ничего не держало.

Его здесь нет. И фирму он продал.

И это значит только одно — он все-таки выбрал. Не меня.

С днем рожденья, Наденька…

Есть еще вопросы, почему я не люблю этот день?

43. Ждать до последнего

Ведь знала же, знала, что сердце нужно держать при себе. И что терять голову от первого попавшегося смазливого паршивца — последнее дело.

Интересно, когда я уже научусь не наступать на грабли?

Или, может, хотя бы научиться получать от этого процесса удовольствие?

Ну что ж, за одно Давиду Огудалову я скажу спасибо. У меня будет ребенок. Я хотела. Да, будет непросто вырастить в одиночку, но не невозможно. Мама, в конце концов, у меня есть. И она уже сообщила мне, что “вырастим, даже если твоя пропажа не найдется”. Под пропажей понимался мой непутевый Аполлон.

— Надежда Николаевна, вас там спрашивают, — скороговоркой выдает мне Лиза, которая обычно ведет аукционы после окончания презентационной части.

Спрашивают… Спрашивают — это хорошо, есть повод отстраниться от выжигающего душу голодного огня. Тем более что вдруг это все-таки Огудалов. Все-таки пришел, и я понимаю его поступки и линию поведения совершенно неправильно.

Я иду рядом с Лизой, натянув на лицо маску Снежной Королевы. Если там Огудалов — ему будет полезно увидеть меня именно такой. В конце концов — сколько можно трепать мне нервы?