Читать книгу "Исповедь старого молодожена - Олег Батлук"

В конце концов, хорошо праздно посидеть в поликлинике, сознавая, что время твоих анализов еще не пришло. Вокруг трагически шаркают, а ты смело разглядываешь таблички на дверях кабинетов. Даже с некоторым вызовом. Леша находился на процедуре уже довольно давно, и я начал переживать, вдруг в его брюшной полости не досчитались органов.

Наконец дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Леша в сопровождении врача. Видимо, тот куда-то собирался по своим делам и вышел вместе с моим другом.

Леша сиял. Он кинулся ко мне с торжествующим хохотом.

– Представляешь, у меня в желчном пузыре полип, четыре миллиметра!

– Первый раз вижу, чтобы так радовались полипу, – удивился за Лешиной спиной доктор, – с другой стороны, ничего страшного, конечно, нет, но вот чтобы именно радоваться…

– Четыре миллиметра! – не унимался Леша. – Ровно столько же, сколько у Вари. Тютелька в тютельку!

– У меня с женой полипы одного размера! – вопил мой полоумный дружок на весь коридор.

– Молодой человек, а хотите, мы вам с женой еще и холестерин померяем? Вдруг тоже совпадет, – предложил узист.

Леша Невидимка перестал вопить и задумался. Врач махнул рукой и пошел, куда собирался.

А Леша стоял и мечтательно размышлял о холестерине.

Все-таки он был неисправимым романтиком, этот Леша, последним в городе.

25. Казус Леши

К своим не древним еще годам Леша Невидимка, что виноградная лоза, щедро оброс гроздьями разных фобий. Среди них были как распространенные (синдром навязчивых состояний), так и экзотические (стукоколесофобия).

Как-то раз Леша Невидимка стоял на пороге своего триумфа. Леша только что блестяще защитил диссертацию, и его пригласили выступить с докладом на археологическом конгрессе в Санкт-Петербурге. От триумфа моего друга отделяли только две вещи: ночь в поезде и стукоколесофобия. Стукоколесофобия – это боязнь того, что от частого стука у вагона отвалятся колеса. Леша боялся этого маловероятного сценария панически, поэтому не мог спать в поездах.

Между тем, выспаться ему было просто необходимо, как перед любым триумфом. Научная общественность Санкт-Петербурга заказывала энергичного юношу, а не сомнамбулическую муху. Так рассуждала Варя, Лешина жена, деятельная девушка, крепко обрамлявшая этот бриллиант. Она же выкупила мужу целое купе СВ в «Красной стреле», чтобы никакие попутчики не отвлекали Лешу от сна. Варя происходила из богатого и в чем-то даже княжеского рода, поэтому могла позволить себе выкупить и весь поезд целиком (как советовал ей капиталист отец), если бы не считала такой поступок барством (в отличие от капиталиста отца).

– Я незримо буду там, в поезде, рядом с тобой, на свободном месте, – напутствовала Лешу Варя в романтическом духе.

Казалось бы, если проблема – в хорошем сне, то приезжай ты на день раньше и спокойно отсыпайся в гостинице. Но тут в дело вмешивалась еще одна фобия Леши Невидимки – однодневного ожидания. Леша не умел ждать и от любого ожидания покрывался нетерпеливыми мурашками размером с орех.

В вагоне СВ Леше понравилось. На столике его ждали сок, вода, цветы в вазочке, свежие (как минимум, по запаху) газеты. Также ему бесплатно полагался дорожный набор: одноразовые тапочки, зубная щетка и паста, а также рожок для обуви. Юная проводница, по слишком добрым глазам которой угадывалось, что это ее первый рейс, сообщила Леше и вовсе грандиозную новость: в стоимость его билета входил ужин. Девушка предложила на выбор рыбу или мясо. Пока Леша думал, неоперившаяся железнодорожница пошутила (точно первый рейс), что ему можно и то, и другое, так как оба места им выкуплены. Она не знала, что Леша Невидимка был незаконнорожденным сыном Джо Триббиани из сериала «Друзья», и в его присутствии едой не шутили. В итоге Леша, сам будучи по мнению некоторых злопыхателей ни рыба, ни мясо, действительно заказал и рыбу, и мясо.

Проглотив рыбу, мясо, две чашки чая, сок, воду и пощадив только цветы в вазочке, Леша благополучно лег спать.

Вечность, о которой мечтают многие, это на самом деле однообразие и скука. Леша знал это на собственном горьком опыте: вечность регулярно случалась с ним в поездах между двумя и четырьмя часами ночи. Он лежал с открытыми газами и репетировал труп. Колеса стучали под ним в тахикардии, нестабильные, ненадежные.

Поезд, этот гигантский металлический червяк, никак не давал ему заснуть. Сначала стакан зашелся истерикой в подстаканнике. Потом Леше почудилось, будто его жена, и правда, лежит в купе рядом с ним, как она и завещала на прощание, и традиционно похрапывает (за ней, княжеской дочкой, водились привычки простолюдинов). Затем в купе сквозь неплотно задвинутые шторки проник глупый свет и в панике заметался по стенам. И в заключение рыба и мясо, не предназначенные друг другу, встретились у Леши в желудке. Он вертелся на вертеле над костром бессонницы, и в его голову бодрым дятлом долбилась одна единственная мысль «заснуть, заснуть…»

Утром юная девушка, дебютантка железнодорожница, застала в купе Леши Невидимки постапокалиптическую картину.

Девушке элементарно не повезло: она не должна была попасть в купе Леши и увидеть все это, ведь на ночь он свое купе запер. Правда, Леша запер купе под диктовку синдрома навязчивых состояний, то есть запер, отпер, запер, отпер, то есть все-таки не запер.

Юная проводница открыла запертую по версии Леши дверь купе, чтобы дежурно разбудить Лешу за полчаса до прибытия. Следом за дверью она вынужденно открыла и рот.

Два стакана (отдельно от подстаканников), бутылки из-под сока и воды, цветы в вазочке (отдельно от вазочки) и две тарелки от ужина были аккуратно расставлены в ряд на полу и не просто расставлены, а переложены полотенцами, простынями и подушками. С занавески свисали лохмотья газет, передовицами долу.

Леша Невидимка лежал перпендикулярно купе сразу на двух полках, как иллюзионист. Он страшно храпел. На его уши были надеты одноразовые тапочки. На столе стояла недопитая бутылка. Сока. То есть пассажир проделал все это по трезвой лавочке. Юной проводнице предстояло с этим жить всю ее оставшуюся жизнь.

Юная проводница не могла видеть только одного, впрочем, к счастью для нее: Лешину жену Варю, незримо растянувшуюся рядом с ним перпендикулярно купе.

26. Медицина бессильна

Леша Невидимка позвонил в час ночи. Я не испугался. В другом случае обязательно бы испугался, но это же Леша. Однажды он разбудил меня, чтобы спросить, где луна.

– Все. Вари больше нет, – сказал Леша.

– Посадил ее на поезд?

– Да. Час назад.

– Надолго она в командировку?

– Очень. До воскресенья.

– Ну и ложись, завтра будешь праздновать.

Леша тяжело вздохнул. Шутка не прошла.

– Я по ней не скучаю, – признался он.

– Леша, она уехала час назад.