Читать книгу "Ведьмин род - Марина и Сергей Дяченко"

– Мартин! – вырвалось у Клавдия прежде, чем он успел осознать увиденное.

Никого не слушая, Мартин обездвижил Лару Заяц стоп-знаком, не лишая при этом сознания. Ведьма пошатнулась и медленно опустилась на колени, опутанная чужой волей, как гигантская оса в паутине.

Мартин поддернул рукава и пошел к ней – очень целеустремленно, легко и хищн.

– Мартин, – тихо повторил Клавдий за его спиной.

– Посмотри на нее.

– Я уже видел, – не оборачиваясь, Мартин приблизился к Ларе Заяц. Стоя на коленях, та была теперь почти нормального человеческого роста.

Мартин протянул руку и, не касаясь, вздернул ее за подбородок:

– Где моя жена?!

* * *

Селение Тышка Ридненской области дважды чуть не сожрало Эгле, а на третий раз, похоже, преуспело.

Она бы могла кататься верхом на волке, летать в тумане и танцевать с медведями. Вместо этого она лежала у кирпичной стены, и струйка крови из уголка рта соединяла ее с землей, как тончайшая черная пуповина.

* * *

Мартин смотрел на ведьму, чувствуя, как падают внутренние запреты. Будто костяшки домино, один за другим: «не играть», «не пытать», «не мстить». А почему, собственно?.

Он чуял ее и инстинктивно находил своим чувствам человеческие аналоги; эта ведьма смердела для него, как бойня, и гремела, как скобяная лавка во время землетрясения. Никогда раньше Мартин не испытывал к ведьмам столь сильных чувств. Даже старуху из Одницы, убийцу с серебряным ножом, он не мог бы ненавидеть сильнее.

– Мартин! – Отец не желал отступаться. – Посмотри на нее!

Лара Заяц ответила Мартину длинным обреченным взглядом. Мартин мигнул; перед глазами замелькали фрагменты головоломки. Реальность, разбитая и кое- как склеенная, теперь перестраивалась по-другому.

Все это время – с момента шока, когда он оказался на крыше небоскреба, когда он увидел, что сделала Эгле, и увидел эту новую ведьму во всем ее отвратительном величии… Он не брал в расчет важнейшей детали. Не замечал очевидного. Единственного, что имело смысл.

Он услышал, как отец подходит ближе. Лара Заяц смотрела теперь Мартину через плечо – в тоске и беспросветном ужасе. И она была особенная, другая, она отличалась от всех прочих ведьм… кроме Эгле.

– Но это не «чистая» инициация! – Мартин разглядывал ведьму, будто глыбу полупрозрачного льда с застывшими внутри неясными тенями. Основная деталь головоломки вертелась за гранью понимания, не желая становиться на место.

– Это не «чистая» инициация, – сказал за спиной голос его матери. Тогда он не выдержал и обернулся.

Клавдий стоял с диктофоном на ладони. Горел огонек – воспроизведение.

– Это инициация-выбор, – продолжала Ивга в диктофонной записи. – Древнейший обряд, где нет добра и зла. Есть выбор, который совершается каждую секунду. Ведьма отвечает на вопрос «Кто я», и ответ может оказаться вполне чудовищным. Вы спросите, на что же тогда надежда?

Она помолчала, будто давая слушателям время, чтобы самим ответить на этот вопрос. В этот момент Лара Заяц, которую Мартин на миг выпустил из виду, дернулась и освободилась из захвата.

* * *

Прокатился ветер над обломками селения Тышка. Над просевшей крышей школы. Над дымящимися развалинами и зловонными лужами.

Через несколько минут со склона, прикрывавшего поселок от западных ветров, покатилась лавина, каких здесь не было уже давно. Начавшись с крохотного камня, превратившись в волну, потом в цунами, грохоча и вырывая с корнем сосны, она валила вниз, собираясь накрыть поселок целиком и покончить со всем живым, что там еще теплилось.

* * *

Как же обидно и стыдно – сделаться могучей ведьмой в ниспадающих одеждах и вдруг осознать, что внутри ты такая же, как была, – девчонка в куцем клетчатом пальто. И нет такой мести, которая отменила бы все, что случилось. И нет такого обряда, чтобы навсегда избыть страх.

С горы катились камни пополам со снегом, песком и хвоей. Затрещало первое дерево и сплеснуло корнями в воздухе, будто от ужаса. Лара бежала в гору огромными скачками, навстречу лавине, прочь от себя, и пусть небо падает на землю. Пусть исчезнет всё, пусть останется груда развалин.

– …Скверна запрятана не между добром и злом, а между предопределенностью и выбором. Оскверненный обряд отнимает личность, очищенный – сохраняет. Ведьма остается человеком со всей силой и слабостью, со всем гадким и прекрасным, что есть у нее за душой…

Голос этой женщины звучал в ушах, и от него нельзя было спрятаться:

– …Хаос – это не свобода. Побег – не свобода. Месть не освобождает, она приводит в кабалу. Вспомни, что у тебя есть выбор. Посмотри в окно – там светит солнце…

Лара с ужасающей ясностью увидела свое место в школьном классе, у растрескавшегося от времени деревянного подоконника. И осознала, что сорок лет назад на этом месте сидела другая девочка. На этом самом месте. С такой же судьбой. С такой же?!

Время остановилось. Лара зависла в воздухе, на бегу, и обнаружила себя в пустом классе, на последней парте у окна. У доски, вместо ненавистной училки, Лара увидела женщину, которую не встречала никогда в жизни, рыжую, одновременно юную и старую, с грустными глазами и улыбкой на лице:

– Кто ты?

Лара взглянула на себя глазами одноклассников – ничтожество. Глазами отца – падаль. Глазами матери – позор…

Лавина неслась навстречу, перемалывая деревья и камни.

– Нет, – сказала женщина, и ее голос легко перекрывал грохот катастрофы. – Это не ты. Это ловушка, в которую тебя загнали. Посмотри в окно…

Лара повернула голову. Из окна лился свет. Там, снаружи, ничего не было, кроме света. Но взгляд упирался, будто в решетку, в нацарапанные на грязном стекле ругательства.

– У тебя все еще есть выбор, – тихо сказала женщина. – Но времени все меньше. Кто ты?

Лара мигнула, прикрыла лицо ладонью и вспомнила: ей пять лет. Она летит под гору на двухколесном велосипеде, разболтанном, дребезжащем. Она не знает, как затормозить. Впереди трасса, проносятся фуры. Лара хочет вывернуть руль, но руки не слушаются, она боится упасть. Боится покатиться кубарем по асфальту. Велосипед прыгает на выбоинах, до трассы остается десяток шагов, в этот момент брат Михель, девятилетний, догоняет и хватает ее – на лету. И катится по асфальту, прикрывая сестру собой, принимая корявый асфальт локтями, коленями и плечами, а велосипед вылетает на трассу и падает под колеса…

Лара зажмурилась, чувствуя, как нависает над головой масса камней, обломков и снега, и молча ответила той женщине, и удивилась своему ответу.

* * *

Лавина доползла до объездной дороги. Инквизиторские знаки, встретившие ее на пути, могли замедлить ее – но не отменить. Лавина замерла, будто примериваясь…