Читать книгу "Граница миров - Кристель Дабо"

– Ничего подобного раньше не случалось, – признает женщина. – Рог изобилия всегда принимал кандидатов, которые садились в поезд. Такое произошло впервые… И всё же, многоуважаемый коллега, – спохватывается она, поправляя пенсне, – неужели была необходимость отдавать и ту сотрудницу? Miss Элизабет почти расшифровала Книги.

– Именно, и я избавил нас от нее, пока она не узнала слишком много. В последний раз, когда Генеалогисты подослали к нам шпиона, наша ошибка заключалась в том, что мы посадили его на поезд третьего протокола. Он был недостоин этой чести, а его исчезновение только привлекло к нам более пристальное внимание Генеалогистов. Будьте спокойны, многоуважаемая коллега, miss Элизабет более не имеет никакой важности. Ее труды позволят нам выиграть значительное время. Нам остается только поставить финальную точку уже без нее… и с ним.

Мужчина с ящерицей почтительным, но собственническим жестом кладет руку на стеклянный купол, под которым пульсирует всё тот же отголосок.

– КТО Я? КТО Я? КТО Я?

Женщина со скарабеем задумчиво смотрит на круглые витражи вверху, сквозь которые пробиваются первые лучи дня.

– Ну-ну, многоуважаемая коллега, вам больше нечего опасаться со стороны этих юных особ. Вне стен Центра они более не смогут навредить нам. Посмотрите же на miss Секундину! Все последние часы она работает над рисунком.

Оба наблюдателя наклоняются. Под скрупулезным карандашом Секундины летающий корабль рушится с неба.

Он улыбается, глядя на картинку. Всё складывается идеально. История Офелии, их общая история получит наконец достойное завершение. Он должен быть готов к великой развязке.

Но сначала ему остается доделать здесь одну мелочь.

– КТО Я? КТО Я? КТО Я?

Он пользуется тем, что внимание наблюдателей отвлечено, чтобы приблизиться к стеклянному куполу и скользнуть внутрь, как тень, коей он и является. Слегка щелкает по отголоску, плененному в механизме автомата. Лети, дружок.

– КТО Я? КТО…

Лицо мужчины с ящерицей искажается. Женщина со скарабеем бледнеет. Секундина перестает рисовать.

Попугай замолк.

Дирижабль

В иллюминаторе Центр девиаций уже превратился в островок, окруженный бурным морем облаков.

Офелия пребывала в полном ошеломлении. Она оставляла позади неуловимый Рог изобилия, неопознанную тень, отделившийся отголосок и жуткое чувство незавершенности. Зачем Центр девиаций внушил ей иллюзию выбора, если всё равно пошел наперекор ее решению? Зачем рассказывать ей столько всего в том склепе? Зачем показывать поезд? Зачем манить ответом на все вопросы?

Чувство обделенности было так велико, что Офелия слышала, как оно рычит внутри, подобно запертому в клетке зверю. Эти наблюдатели насмехались над ней до самого последнего момента.

Снаружи окончательно спустилась ночь. Иллюминаторы превратились в зеркала. Отражение сидящей рядом Элизабет представляло собой маску непробиваемого безразличия. А вот Офелии не сиделось на месте. Она обернулась, разглядывая пассажиров. Судя по дресс-коду, здесь находились потомки Поллукса, а также, как ни удивительно, немало бесправных.

По знаку Леди Септимы гвардеец щелкнул выключателем, погасив все светильники на борту. Офелия поняла зачем, когда глаза привыкли и она смогла разглядеть в иллюминаторе звезды. Из-за отголосков радиосвязь стала ненадежной; навигацию приходилось осуществлять вприглядку. А земли легче различать, когда вокруг всё не залито светом.

Наконец в конце полета, прошедшего в мертвом молчании, воздушное судно пристало к маленькому ковчегу, который Офелия узнала, потому что успела дважды здесь побывать. Это был квартал бесправных, где раньше проживал профессор Вольф и где Бесстрашный-и-Почти-Безупречный погиб от ужаса. Однажды Офелия провела ночь на одной из этих крыш, в заброшенной оранжерее, вместе с Октавио. С той ночи они стали друзьями.

Она резко отвернулась, не давая всплыть воспоминаниям.

Нахмурилась, услышав задушенные протесты в темноте позади нее. С профессиональной ловкостью и быстротой гвардейцы опустили трап и вынудили некоторых пассажиров покинуть борт. Всё произошло молниеносно; дирижабль уже набирал высоту. Офелия протерла запотевший от ее дыхания иллюминатор. На перроне, где они приземлялись, мужчины, женщины и дети в окружении своих баулов казались совершенно растерянными. Отблески фонарей высветили белизну их одежд. Это были те бесправные, которых она видела на борту. Леди Септима переместила их из центральных районов города, чтобы собрать в одном-единственном квартале – на малом ковчеге, у которого, по ее собственному признанию, было куда больше шансов обрушиться, чем у внутренних земель. Эти люди родились на Вавилоне и жили здесь уже несколько поколений, но их виной было отсутствие крови Поллукса в их жилах.

Оставшиеся на борту пассажиры сдержали смущенное покашливание. Офелия чувствовала себя не лучше них. Ее дух противоречия застрял где-то в желудке.

У штурвала Леди Септима всё шире распахивала пылающие глаза. Это было уже не проявлением власти визионерки, а отражением клокочущего внутри вулкана. Сидящий справа от нее Торн почти сливался с окружающей темнотой. Он не двигался и ничего не говорил.

Они пролетели недалеко от Мемориала, чья гигантская башня, опиравшаяся на крошечный клочок земли и нависавшая над пустотой, сверкала тысячами огней. Возможно, внутри в этот час никого и не осталось, но ее лампочки были не так задуманы, чтобы их можно было погасить. Они освещали купол, где угадывался парящий земной шар.

«А внутри, – подумала Офелия, – потайная комната Евлалии Дийё и висящее зеркало, где она говорила с Другим».

Именно там закончился старый мир и начался новый, там Евлалия превратилась в Бога, там Другой перестал быть невинным маленьким отголоском. Ее бесило, что по-прежнему оставалось непонятным, как именно это произошло.

Мемориал сиял так ярко, что, несмотря на царящую ночь, можно было разглядеть окружающие его мимозы и обезглавленную статую солдата у входа.

Офелия повернулась к Элизабет, чье дыхание чувствовала в полутьме. Под вспухшими веками тусклые глаза. Ни высадка бесправных, одной из которых некогда была она сама, ни вид Мемориала, который был обязан ей своей модернизацией, не тронули ее. Она выстроила всю свою жизнь вокруг Елены, служа ее интересам и мечтая о ее благодарности, но это существование завершилось.

Наконец под дирижаблем раскинулся центр Вавилона, где слой туч достигал невероятной толщины. Из него выступали лишь последние этажи зданий и трубы гигантских фабрик. Леди Септима сумела идеально произвести посадку, несмотря на нулевую видимость. Гвардейцы выбрались наружу, чтобы пришвартовать и надежно закрепить дирижабль.

– Сохраняйте спокойствие и проходите на выход, – приказала Леди Септима, впервые обратившись к пассажирам. – Снаружи вас ждет трамвай. Вас перевезут во временное жилье. Там вы будете в perfect безопасности.