Читать книгу "Чужой мир - Ксения Власова"

– Алекс, так ты поможешь?

Кто-то окликнул братца, и тот, обернувшись, кивнул. Я поняла это по быстрому движению затылка.

– Прости, Майя, но я должен идти, – спустя секунду хладнокровно проговорил Алекс. Он явно куда-то торопился, потому что в камеру попал его торс – брат вставал и собирался выключить нетбук.

– Но… – Я не могла поверить, что все закончилось, и отчаянно взирала на черную обтягивающую борцовку Алекса, надетую под военный китель или пиджак – никогда не разбиралась в деталях армейской формы. Тем более что эта была и вовсе какой-то незнакомой: ни эрийская, ни земная (если я правильно помню ее).

– Мне жаль. Я не могу помочь.

– Алекс!

– До связи, Майя.

– Алекс, послушай!

Раздались короткие гудки, экран мигнул черным, а затем отобразил пустое диалоговое окно. Собеседник вышел из Сети. Я потрясенно уставилась на нетбук. По щекам катились злые слезы, но я поняла это, только когда соленые капли коснулись губ.

Я тряхнула головой, на автомате вытерла сырые щеки ладонью и громко, со вкусом выругалась.

Дверь сразу же приоткрылась, и в щель протиснулась Айю.

– Вы меня звали? – деликатно спросила она.

– Поедем на слушание, – глухо сказала я, отшвыривая от себя нетбук и вставая с кровати.

Земля под ногами качнулась, но лишь однажды – дальше я шла вполне уверенно.

Пусть Алекс и Ито не хотят помочь, но я все равно не прекращу искать выход. Наверняка есть какое-то решение, просто я его пока не вижу.

✽✽✽

Мы едва не опоздали. Как оказалось, слишком многие боялись пропустить такое яркое событие как суд над насильником, а потому добираться пришлось по пробкам. Выглянув из окна, я покосилась на полностью забитую стоянку и близлежащие дворы, уставленные машинами, и напряженно закусила губу – казалось, весь город собрался в Здании Правосудия – месте, где и должна будет решиться судьба Дайса.

В длинном широком холле с высокой старомодной лестницей с массивной балюстрадой из белого камня уже нетерпеливо копошились журналисты. Они, как пираньи, почуявшие кровь, ринулись к нам с Айю, как только мы вошли внутрь. Со всех сторон с упругой прытью мячиков для игры в пинг-понг посыпались вопросы:

– Госпожа Майя Данишевская, как вы можете прокомментировать ситуацию?

– Что вы думаете о поступке Дайсаке Акано?

– Вы презираете Дайсаке Акано? Он разочаровал вас?

И отдающее эхом и не стихающее:

– Всего несколько слов, госпожа Майя Данишевская!!!

Мне хотелось зажать уши ладонями, но я мужественно держала руки опущенными и молчаливо следовала за охраной, прокладывающей мне путь в этом бушующем море. Я жалела, что не взяла темные солнцезащитные очки – опасалась, что под воздействием душившего гнева обрету мистические способности и начну убивать взглядом не хуже Василиска. Признаться, сейчас я бы не отказалась от такого дара. Вместо этого пришлось опустить голову и мысленно считать высокие белые ступени, ведущие к залу заседания. Совершенно не было желания улыбаться или говорить фальшиво-правильные слова. Устраивать провокации я тоже не планировала: в такой ситуации действовать стоило только на холодную голову.

Стеклянные звуконепроницаемые двери сомкнулись за спиной, отгораживая от хаоса, царящего в холле. Я с облегчением перевела дух и ненадолго обернулась: журналисты намертво прилипли к дверям и напоминали мне любопытных рыбок в аквариуме. Хотя, наверное, рыбками были мы – те, кто спешил занять место в зрительном зале, а журналисты выступали в роли наблюдателей, готовых подкинуть прикорм в мутную воду.

Место напоминало театральную сцену с рядом кресел возле нее. На небольшом возвышении, в окаймлении четырех письменных столов, находился пятачок, где должны были выступать стороны защиты и обвинения. Прямо пустовали судейский стол и скромная трибуна для вызываемых свидетелей. Справа щуплый адвокат в странном черном одеянии, напоминающем не то мантию, не то балахон, раскладывал по столешнице какие-то бумаги. Стул обвиняемого был свободен. Слева прокурор в такой же одежде, но желтого цвета, остервенело вчитывался в экран планшета, при этом так низко водил носом, что, казалось, еще немного и начнет выписывать им иероглифы прямо на крышке стола. Чуть поодаль секретарь скучающе разминал пальцы и любовно протирал клавиатуру нетбука. Четвертой стороной этого прямоугольника выступал длинный стол с семью деловитыми мужчинами. Кажется, это были заседатели. Прямо за ними тянулся ряд жестких кресел для зрителей, допущенных на этот концерт, посвященной торжеству справедливости или (что скорее) жизненного идиотизма.

– Нам сюда, – шепнула Айю и указала на два пустующих места рядом с мрачным Игибо Майсом и подавленной Айсан Моно.

Мы коротко кивнули друг другу. Ситуация не располагала к церемониям.

– И все-таки фильм мы запороли, – Игибо Майс обратился не то к Айсан, сочувственно кивнувшей при этих словах, не то к Айю, с опаской покосившейся на меня. Режиссер горько вздохнул и вытер вспотевший лоб ярким шелковым платком. На тонкой материи мгновенно проступили темные пятна. – После такого скандала никто не пойдет в кинотеатр. Мы провалимся в прокате.

Я, забывшись, чуть было не ответила что-то резкое на цинфийском, но, к счастью, не успела. Игибо Майс, уткнувшись взглядом в тощего, не внушающего доверия адвоката – на вид совсем студента, неожиданно добавил:

– Но рины с ним, с фильмом! А парня жалко…

Я вскинула глаза на Игибо Майса, и тот грустно качнул головой, как будто бы знал, что я поняла его фразу. Я не стала делать вид, что не заметила его жеста, и благодарно кивнула. Поддержка мне сейчас была необходима.

– Предначертанное не перепишешь, – тихо сказала Айсан. – Сначала скандал с его отцом, затем – с сестрой, а теперь вот это… Кажется, будто ему суждено быть осужденным обществом и законом.

Мне не понравилась такая постановка вопроса, но в этот момент через другую дверь, расположенную за трибуной, вошел судья. Его белоснежные одеяния царапнули неким пафосом, поэтому я не обратила внимания ни на внешность мужчины, ни на его возраст. Белая ряса так и стояла перед глазами и почему-то вызывала дурные предчувствия. Следом за судьей в зал ввели Дайса. У меня екнуло сердце. Одетый в униформу унылого серого цвета, он высоко держал голову. Его запястья были закованы в наручники, но не за спиной, а спереди, и он, устроившись рядом с адвокатом, как будто демонстративно выставил их на обозрение, положив руки поверх стола.

Звучный, хорошо поставленный голос судьи ворвался в мысли и заставил сконцентрироваться на происходящем.

– Слушание по делу Дайсаке Акано объявлено открытым! Слушание пройдет в два этапа, решение будет вынесено сразу же.

Я поморщилась. Ни дать ни взять конферансье, предупреждающий о том, что в пьесе планируется два акта с коротким антрактом. Не хватало лишь ненавязчивой рекламы буфета.