Читать книгу "Тайна крови - Екатерина Романова"

— Фетесса Зейда Лоуренс, — она протянула мне ладонь ребром кверху. Фетесса? Как равная?

— Эм…

На прекрасном лице шатенки растянулась довольная, почти злорадная улыбка.

— Фета Ландрин Флер Аллевойская.

— Пятый дистрикт, протеже Сайонеллов, в курсе, — пожимая мою руку с явной демонстрацией силы, по-деловому сообщила она. — Значит так. Чтобы не было недопонимания. Я родилась не вчера и понимаю, чем вы с Харви занимаетесь там, в сфере. Лучше, если у моего мужа будет одна известная мне любовница, чем десяток шлюх на стороне.

Рот открылся сам собой. Даже и не знаю, хамство это или деловой подход.

— Условия простые. Для прессы ты работаешь на меня, трижды в неделю приходишь, чтобы… преподавать балет, — ее губы, сияющие красным блеском, снова надломились в подобии улыбки. — Да. Ночами. Потому что я женщина занятая и не имею возможности заниматься собою днем.

— Класс.

— Пусть Харви трахает тебя трижды в неделю, я это как-нибудь переживу. Главное предохраняйся. Отпрысков твоих никто признавать и содержать не станет. В остальное время, в том числе сегодня, Харви будет проводить в моей постели. Остальное время, — она повторила и сделала шаг ближе, чтобы нависнуть и посмотреть сверху вниз с высоты своего немалого роста, увеличенного огромными шпильками, — он будет моим. Для всех. Всегда. А когда надобность в твоих услугах отпадет, мы забудем о тебе и выкинем из своей жизни, как использованный… ну, ты поняла.

— Яснее ясного!

Она приподняла мой подбородок своими наманикюренными ноготками, внимательно осмотрела мое лицо, скользнула взглядом по шее и крылья ее носа дрогнули.

— Замажь засосы. Чтобы не объяснять прессе, что фет Ронхарский слишком пылкий любовник.

Женщина достала из своей сумочки тюбик с тональным кремом, сунула мне в руки и пояснила, как маленькой:

— Я, как никто другой знаю жестокость мужчин. Поверь, в порывах экстаза он будет шептать тебе, что ты его, что никто и ничто вас не разлучит, что у вас будет все. Мужчины, подобные Харви, привыкли добиваться своего любыми способами. Не сопротивляйся — этим ты лишь больше его распалишь. С поединком между ним и твоим балетмейстером я как-нибудь разберусь. Я не позволю прессе смешивать мое имя с грязью.

Да уж при виде такой фетессы грязь сама собой в стороны разбегается.

— Поэтому. Не вздумай ему писать, звонить или искать встречи. Ваше время — часы, что вы проводите в сфере. До и после нее нет никаких «вас». Ясно выражаюсь?

Молча стиснула зубы.

— Это не предложение. Это приказ великородной: ты не звонишь Харви и не отвечаешь на его звонки и сообщения.

Великородная сцакха!

Я покорно кивнула, понимая, что только что произошло!

— Ты не рассказываешь об этом Харви. Приказ великородной.

Великородным, кроме Хартманов, запрещено приказывать пустышкам и искристым. Запрещено, вот только кто мне поверит? Кто подтвердит? Рейгверды, что в нашу сторону даже не смотрят и разговора не слышат? Пилот волара? Он вообще обратно сел и ему сиренево, даже если эта прекрасная мадам меня на кусочки порежет. А она может, не сомневаюсь.

— Замечательно, — расслабилась и улыбнулась. — Взамен я всячески поддерживаю в СМИ твою запятнанную честь. Второе. Фет Ронхарский. Отличная кандидатура. Объявите о помолвке.

— Что, тоже приказ великородной?

— Увы. Я могу заставить действовать, но не чувствовать. Придется потрудиться самой, чтобы он тебя окольцевал, если не хочешь плохих последствий. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

К определителю судьбы не ходи — на Тана и Альби намекает. На что же еще? Они — мое единственное уязвимое место.

— А ты не плохо держишься. Думала, как и другие, будешь рыдать, скулить и попытаешься вцепиться мне в волосы.

Мысль о других больно царапнула сердце. Какие еще другие? Но да. В волосы ее вцепиться, чтобы стереть на редкость гадостную улыбочку мне в голову приходило!

— Мне хватает того, что есть и большего не надо.

Приподняв бровь, Зейда с интересом осмотрела меня, а затем, остановившись взглядом на креме, отчеканила:

— Замажь.

Развернувшись на огромных каблуках, она уверенно утопала восвояси, повиливая своей «мадам Сижу», затянутой тонкой белой тканью.

Да что б у тебя каблук сломался, дохлогрызка крашенная! А ведь не крашенная. Естественный цвет такой красивый, отливающий золотом в рассветных лучах.

— Фета Сайонелл, — из волара лениво вышел пилот, обогнул изящный темно-синий корпус и открыл передо мной дверцу. — Прошу. Каков будет маршрут?

Маршрут? Смотрела на мужика и пыталась понять, на языке какого дистрикта он разговаривает. Вроде бы нашего, но слов я не понимала. Впервые предложение фета Сайонелла показалось привлекательным. Сбежать и не будет Таххира с его грубыми намеками, Зейды с ее угрозами, Харви с его женщинами. Венероликий он и есть Венероликий. Ему ничто не стоит сменить внешность и иметь столько женщин, сколько пожелает. И никто об этом не узнает. Харизма она не в чертах лица, она в голосе, манере двигаться, в его душе, в нем самом. Женщины тянутся не к внешности, они тянутся к силе. И Зейда права. Я никогда не буду единственной. Меня используют и бросят. Значит, я должна сделать это первой.

— Здание Национального театра оперы и балета, — голос звучал твердо.

Я забралась в салон, судя по запаху и обстановке, абсолютно нового транспорта. А ведь я не сказала, что соглашаюсь на такую «уступку». Выходит, Харви все заранее решил. Только теперь, оценив в полной мере комфорт и прелесть персонального волара, которому, к тому же, позволено лететь по самой верхней магистрали, я вряд ли от него откажусь!

Когда ты обретаешь популярность, персональный волар становится спасением. Никаких тебе косых взглядов, усмешек в спину, выпадов или подножек. Можно спокойно ознакомиться с договором, высланным Максимилианом, не затыкать уши наушниками, пока общаешься с родными. Кстати об этом!

— Альби, все хорошо?

— Ага, — хмыкнула она, вытирая волосы полотенцем. — Эй, Пугало, отцепись! Секунду, Ланни…

Сестричка исчезла с монитора и, победив енота в борьбе за полотенце, снова появилась в кадре. Пугало сидело у нее на коленях и пытался схватить маленькими черными пальчиками планшет, водил усиками и демонстрировал мне свои ноздри. Вот особенно последнее было информативно. Никогда не видела их настолько подробно.

— Все. Сиди спокойно, иначе на пол пойдешь! — послушный енот сложил лапки на пузико и уставился на меня. Не смогла сдержать улыбку. — Ты это где?

— А, у меня теперь персональный волар. Не спрашивай. Уроки сделали? Как Тан?

— Ой, Ланни. Придется, видно, тебе сегодня с директрисой разговаривать. Он вчера вечером снова улизнул из дома.