Читать книгу "Бесценная Статуя - Диана Хант"

— Эге, да наша девочка, похоже, попала в серьезную переделку, — донесся до меня словно издалека голос Леднева. Охренели они. Какая я ему «их девочка». Гад.

ГЛАВА 19

Я проснулась, но не могу понять, где нахожусь? Обычная комната с двумя кроватями и розовыми занавесками на окнах. После пробуждения в обычной комнате, а не в привычном за последнее время шатре, с подушками и валиками с кистями на полу, и не в тесной пыльной кибитке, в один момент все приключения на Зиккурате показались кошмарным и совершенно невозможным сном. Я лежу на кровати в стандартном гостиничном номере — не самом роскошном и современном, конечно, скорее, такие встречаются еще на рабочих лунах и отсталых и маленьких планетах.

На соседней кровати спит Ишма. Так. Она-то что тогда здесь делает?! Значит, зиккуратские приключения мне не пригрезились! Или пригрезились? Я задрала пижамную кофту — бок совершенно чист. Даже кожа не покраснела. О том, что я была недавно довольно серьезно ранена, напоминают только обрывочно всплывающие картинки. Стражники… Узкая улочка… Мы с Ишмой сражаемся, как дикие кошки… Стоп! Мы же от Яклина смылись! Потом этот подземный туннель… Ишма убегает вперед… Леднев! Марек!! Я вспомнила!

Прислушалась. Кажется, голоса за стенкой. Значит, сон продолжается, и я по-прежнему на Зиккурате. Жаль, сны про азиатского монаха нравятся куда больше. Ну-ка, если я осторожно выгляну в коридор — я услышу, о чем они говорят?

То, что мы с Ишмой, Мареком и Ледневым находимся в одной из зиккуратских гостиниц — скорее всего, в городе-крепости Цала Исиды, объясняет исчезновение раны на боку. Просто у них помимо пойена есть ещё переносной раносшиватель. Что ж, за это спасибо. А за то, что переодели меня, пока я спала, не очень. Впрочем, очнуться голой было бы тоже неудобно. Но какая только чепуха не придет в голову!

Из коридора слышно каждое слово, произносимое в соседней комнате.

— Ты никакого права не имеешь задерживать здесь мою невесту! — стараясь не повышать голос, шипит Марек.

Обалдел он, что ли! Это он о ком?! Кто ему здесь — «невеста»?! Что-то не заметила ни одной дуры, кроме меня и Ишмы… То есть… Я не то хотела сказать… Черт возьми, неважно!

— Мы с Тарой немедленно улетаем с Зиккурата! — продолжал Марек. Нет, каков, а? Не он сюда девушку привез, не ему и увозить, вот!

Судя по усталости в интонациях Леднева, я поняла, что спор ведется довольно давно.

— Интересно знать, на чем это вы улетаете? — лениво осведомился Виктор. — На Зиккурат не ходят рейсовые корабли, забыл?

— Как — на чем? — бывший несколько опешил. — На чем прилетели — на том и улетим. На твоем корабле. Мой же оставили на орбитальной станции Ахернара, чтобы не привлекать на Зиккурате ненужного внимания двумя кораблями сразу.

— Именно. Прилетел сюда ты на моем корабле, а я пока не намерен покидать эту гостеприимную планету, пока не выполню свою работу.

— Какое нам с Тарой дело до твоей работы? У нас здесь никаких дел нет!

Виктор не слушает его.

— Итак, план такой… Сначала Тару надо передать на спасательный катер, который за ней скоро пришлют. Ну, и получить крупное вознаграждение, конечно. Очень крупное вознаграждение. А затем…

— Не позволю! — перебил его бывший. — Что значит передать за вознаграждение?! В этом что, и есть твой план? Какая подлость! Как ты мог вообще согласиться на такой подлый, такой алчный план!

— Хм, — Леднев задумался. — Как объяснить золотому ребенку смысл алчного и действительно немного подлого плана… Если в этом вся его соль. Подожди, — сказал он, как видно, собирающемуся его перебить опять, Мареку. — Таков план был изначально. Сейчас я не собираюсь исполнять его. То есть исполнять в точности…

— Что значит, не собираешься?

— То и значит. Я передумал. По крайней мере, в том, что касается Тары… Непонятно только, как сейчас с ней быть… Ее ждут, за нее заплатили аванс. Или ты и дальше хотел оставаться в подземной тюрьме Цала Таммуз?

— Проклятое место! — рявкнул Марек. — Не напоминай мне о нем!

— Вот и я говорю, аванс-то пришлось взять.

— Аванс за Тару?!

— Нет, ты точно как ребенок! А откуда у нас взялись деньги, чтобы откупиться, и заплатить за гостиницу, и этот чертов поен, в конце концов?

— Откуда мне знать… Может, у тебя были… Как только я восстановлю кредитку…

— Да погоди ты со своей кредиткой! Думай лучше, что делать! Не хочу я отдавать Тару. Пока. И что-то подсказывает мне, что и на драгоценности мы найдем покупателя получше…

— Никуда мы Тару не отдадим! И вообще, имей уважение — ты говоришь о моей невесте!

Не-е-ет… Эти вопли бывшего начинают конкретно раздражать… Однако Леднев продолжает рассуждать вслух о драгоценностях, а это интересно.

— Если вообще мы решим их продавать. Проклятый Рьи! Как теперь добыть их без этих чертовых кристаллов!

О, кажется это новости об Эддаре. И, если я правильно поняла, он вернул живые кристаллы, которые мы должны были забрать на Тритоне, когда вместо этого попали под обстрел!

— И об этом уроде мне не напоминай!

Эй, это он что, о моем Эддаре?! Да он и ногтя его не стоит!

— Чуть не пришиб нас тогда, и так подло обворовал!

— Он знал, что нас ждет подземная тюрьма. Не зря он сам с этой поганой планеты. Дикарь.

Еще один! А Эддар молодец. Времени зря не теряет. Вместо того чтобы меня искать! Впрочем, что это я… Он не скрывал своей цели прилета на Зиккурат… Никогда не скрывал.

— Налей и мне, — сказал Леднев. От этих слов я поняла, что меня мучает жажда. И голодная я тоже — страсть.

— Но если мы сейчас не передадим Тару, нас ждут большие неприятности.

— Какие неприятности, ты что, забыл, что я Скрыльски? Вылетим отсюда, восстановим связь, я соединюсь с папой, и…

— Мареуш, — хоть я и не видела Леднева, понимала, что он улыбается. Но улыбается невесело. Для тех, кто ждет передачи Тары, Скрыльски — не более чем кусок астероида. Небольшой такой кусок — размером с пылинку.

— Не смей так говорить о моей семье! — возмутился бывший. — Думай лучше, как теперь выпутаться! В конце концов, это ты втянул нас с моей Тарой сюда…

— Слушай, тебя я вроде бы не втягивал, сам втянулся… А что насчет Тары… Может, прекратишь уже называть ее «своей» и «невестой»? Если мне не изменяет память, она бросила тебя? О чем мне доподлинно известно от нее самой.

— Она была не в себе, бедняжка, — этот чертов Рьи задурил моей девочке голову… Подумаешь, занервничала перед свадьбой, наделала глупостей… Я и сам, как говориться… Впрочем, это не твое дело. Я читал о таком синдроме — называется «предсвадебное волнение». Теперь она, конечно, одумалась, и будет молить о прощении! И я, конечно, прощу мою крошку, ведь мы так любим друг друга!