Читать книгу "Боевые роботы Пустоши - Сергей Зайцев"

Да, я оказался прав, срезав путь поверху. Но немного не угадал с разницей в скоростях. Светившаяся на радаре точка местонахождения тридцатитонника утверждала, что он по-прежнему впереди меня на целый километр. Следовавшие за ним по пятам «стрекозы» продолжали исправно поставлять мне визуальную информацию, так что «Шершень» был у меня как на ладони. Итак, несмотря на то, что там, на дне ущелья, «Шершню» приходилось петлять среди хаотичного нагромождения камней, выступов и впадин, мешавших ему выложиться на максимальной скорости без риска переломать себе ноги, а также несмотря на его хромоту, он все равно опережал меня. И все же расчет ИскИна показывал, что к тому моменту, когда угол нашего сближения пересечется в устье, дистанция между нами для огня гаусс-пушек будет оптимальной. А потому я не испытал по этому поводу ровно никаких эмоций. Двадцатиминутная обкатка сделала свое дело. Вот сейчас, после нее, я действительно ощущал себя с машиной как одно целое. Ни возбуждения, ни страха, полный самоконтроль. Трезвый расчет и перебор имеющихся вариантов действия, ведущих к единственной цели – выполнению поставленной задачи. Уничтожить врага.

Многометровые шаги «Костолома» стремительно несли меня к краю Адской Пропасти, заставляя почву дрожать и сотрясаться. Пятьсот метров. Скоро я его непосредственно увижу, наносенсорами самого робота. Я знал, почему «Шершень» не использует прыжковые двигатели, чтобы оторваться побыстрее, – запас твердого топлива, на котором они работают, ограничен, а впереди его поджидала восьмидесятиметровая пропасть, которую еще предстояло преодолеть.

У «Костолома» оставалось шестнадцать ракет, полный залп из двенадцати и четыре остаточных. Топлива в двигателе каждой боеголовки – максимум на полтора-два километра, они предназначены для боя на относительно коротких дистанциях, ведь на дальних вражеская противоракетная система их все равно посбивает. Но в моем случае выбирать не приходилось, нужно было использовать все имеющиеся средства. Возможно, это его задержит, особенно, если попадание выйдет удачным.

Я выпустил полную обойму, не экономя – сверху вниз, как ранее Дьюсид, и ракеты взмыли в небо белыми хвостатыми стрелами, почти теряясь на фоне собиравшихся над горами облаков. Всегда нравилось зрелище полета ракет. Их электронная начинка умнее начинки любых снарядов, и не их вина, что корпус не всегда выдерживает удар лазерных плетей противоракетных систем. Пикируя после точки излома за край террасы, ракеты ушли из пределов прямой видимости, и дальше их полет я наблюдал глазами «стрекоз».

Удар сбил «Шершня» с ног. Взрыв был очень силен, часть отвесного склона, рядом с которым кработ пробегал в момент попадания, обвалилась от взрывной волны, едва не похоронив «меха» под десятками тонн земли и камней, а сам робот кувыркнулся вокруг оси и проехал на боку несколько метров, прежде чем остановился. Странное дело, я в который раз уловил сходство происходящего с тем, что случилось в симуляторе на Сокте, словно ткань виртуального мира по неведомым причинам вдруг тесно переплелась с реалиями моей собственной жизни. Пока «Шершень» поднимался (как у большинства кработов, процесс этот выглядел так – лежа на боку, он максимально поджал лапы под брюхо яйцевидного корпуса, а затем резко оттолкнулся от земли одной из куцых ручонок, приняв вертикальное положение, после чего лапы оставалось только распрямить), я сумел выиграть дополнительную сотню метров. Теперь я его опережал. Еще двести метров – и я смогу заглянуть за край Адской Пропасти. Затем тридцатитонник двинулся дальше, и у меня сложилось впечатление, что теперь он хромает уже на обе лапы – он вихлял задом и качался, как обширявшийся гомик. Определенно нарушена работа гироскопов. Ему нелегко будет прыгнуть. Восемьдесят метров – это очень большое расстояние, когда речь идет о ширине пропасти.

«Пилот „Шершня“, предлагаю сдаться. В таком состоянии тебе незачем рисковать. Глубина пропасти – почти полтора километра, ты ведь не считаешь себя бессмертным?»

Он не ответил, видимо, его решимость прыгнуть не поколебалась. Опытный перец, ничего не боится.

К точке «рандеву» мы подобрались почти одновременно я сверху, по террасе, он по низине. Но я чуть раньше. Я благоразумно остановился в нескольких метрах от края, опасаясь своей массой вызвать обвал, но и отсюда очертания Адской Пропасти предстали передо мной во всей свой жуткой красоте. В давние времена горы в этом месте были разрублены крест-накрест неведомым катаклизмом, словно два сражавшихся бога промахнулись и вонзили в землю гигантские топоры с кривыми лезвиями. По одному из разрезов, являвшемуся ущельем Двух Рук, сейчас двигался «Шершень», а другой разрез получился глубже – он и стал Адской Пропастью. Дно не просматривалось, где-то там внизу клубился вечный туман – в двух километрах слева от ущелья Двух Рук, скрытый сейчас от глаз горными складками, находился могучий водопад. Мощные потоки воды, срываясь с кручи в бездну Адской Пропасти, яростно и неутомимо бились по пути о многочисленные каменные зубья, ощерившиеся навстречу, рождая тем самым непрерывную реку словно бы кипящей водяной пыли. Но даже до границы тумана было падать ой как долго, случись такая оказия. Шутка. Неудачная. Вот черт, а ведь прямо как в симуляторе, там тоже была похожая пропасть, только поуже.

По непрерывно поступающим видеоданным, учитывая направление и скорость движения противника, ИскИн заранее вычислил предполагаемую точку, откуда «Шершень» прыгнет, чтобы попасть на противоположную сторону и продолжить бегство к Ляо. Затем, зная характеристики робота, его вес, тягу прыжковых движков, а также характер предстоящей задачи, легко вычислил наиболее благоприятную точку, где его полет пересечет траектория снарядов из гаусс-пушек «Костолома». Даже если что-то пойдет слегка не так, подкорректировать на ходу будет несложно.

Я переслал данные вычислений пилоту «Шершня».

«Не дури. Плен лучше смерти. Против удара „линий“ тебе не устоять. Броня слабовата».

Яркие струи бело-желтого огня рванули из прыжковых двигателей, расположенных под торсом позади ног, и тридцатитонный кработ легко, даже грациозно взмыл в воздух, быстро набирая высоту. Словно обрел новую жизнь, списав все повреждения на прежнюю. В верхней точке прыжка, перед тем как начать спуск на другой стороне пропасти, он несколько мгновений шел на одной высоте, и с той позиции, откуда я наблюдал, казалось, что его движение почти замерло.

Мертвая точка. Отличная мишень. Пушки наведены.

Сейчас – или никогда.

Смерть ударила со скоростью восемь километров в секунду. Попадание было идеальным – бок «Шершня» словно взорвался изнутри, из сквозного пролома выплеснуло пламя и фонтан осколков, повалил черный дым. Кработа завертело вокруг оси, бросило вниз и вбок, дым по мере падения закручивался вокруг него причудливой спиралью – словно намеренно примененная аэрозольная маскировка. До края пропасти он не дотягивал метров двадцать – если ему, конечно, не удастся выровнять движение, что маловероятно.

Красиво я его снял. Прямо на лету. Реальность зрелищнее любых игр.

В этот момент пламя прыжковых двигателей погасло. То ли выгорело топливо, то ли что-то замкнуло. Затем спина робота раскрылась, и из него выбросило черную веретенообразную личинку анабиозатора с пилотом внутри. Сам робот рухнул вниз, за ним потянулся длинный дымный след. Кокон закачался в воздушных течениях на выпущенном парашюте. Тревожный признак – если сработал парашют, значит, не сработали спасательные антигравы. Подхватив попутный ветер, парашют понес свою ношу на противоположную сторону пропасти. Его должно было протащить рядом с высоким выступом, который угрожающе выпирал из нависшей над краем пропасти общей скальной массы, словно яростно выставленные рога чудовищных окаменевших животных Если зацепит – каюк…