Читать книгу "Трещина в мироздании - Дженнифер Даудна"

Конгресс США до сих пор не может либо не желает даже просто обратить внимание на петиции с просьбой разрешить использовать CRISPR на человеческих эмбрионах в клинике – законодательный подход, близкий избранным американцами лидерам, прячущим головы в песке. В 2015 году финансовый законопроект Палаты представителей и Сената США включал в себя поправку, лишающую FDA права использовать средства, выделенные Конгрессом, на проведение оценок любого применения лекарства или биологического продукта, “в котором человеческий эмбрион преднамеренно создают или модифицируют таким образом, что он включает в себя наследуемое генетическое изменение”[290]. Иными словами, члены Конгресса успешно запретили использование CRISPR в эмбрионах, но сделали это за счет того, что связали FDA руки за спиной, – вместо того чтобы по-настоящему разобраться в проблеме и законодательно урегулировать ее. (Ирония тут в том, что эта стратегия обходных путей едва не дала обратный эффект, поскольку в рамках действующего законодательства заявки на исследования новых лекарственных средств считаются автоматически одобренными по истечении тридцати дней, если только FDA не отклонит их явным образом. Эту лазейку в законе закрыли в последний момент в 2016 году, дополнив его нормой, которая предписывает агентству обращаться с подобными заявками так, будто оно их никогда не получало.)

Отказ от рассмотрения заявок на исследования редактирования геномов клеток зародышевого пути кажется далеко не лучшей идеей для регулирования этой деятельности. Взять и запретить исследования или клиническое применение редактирования геномов клеток зародышевого пути – тоже. Как отмечают другие авторы, любой запрет редактирования генома клеток зародышевого пути в США приведет к тому, что пальма первенства в этом направлении быстро уйдет другим государствам, – и это, вероятнее всего, уже происходит, учитывая действующий в Штатах запрет на федеральное финансирование исследований в этой области.

Также существует риск, что излишне строгие ограничения в некоторых странах будут стимулировать то, что я бы назвала CRISPR-туризмом. Пациенты, которые могут себе позволить CRISPR-терапию, будут ездить лечиться в те страны, где ограничения мягче, чем у них на родине, или вообще отсутствуют. Медицинские туристы уже потратили миллионы долларов на получение лечения стволовыми клетками за рубежом (где оно не регулируется)[291], и за генной терапией с целью увеличения мышечной массы и повышения продолжительности жизни тоже ездят за границу[292]. Это не решение проблемы. Независимое государство не может просто взять и разрешить на своей территории применение рискованных, непроверенных и подчас неэтичных методов. Не годятся тут и строжайшие ограничения на исследования в этой области, поскольку ученые в результате начнут проводить соответствующие эксперименты втайне – и, скорее всего, это один из наиболее плохих вариантов развития событий. Скорее, правительствам нужно стремиться к такой системе регулирования, которая поощряла бы исследования и клиническое применение редактирования генома, но в то же время была бы достаточно суровой по отношению к крайним злоупотребениям.

Найти верный баланс между ограничениями и свободой – дело как исследователей, так и законодателей. Научным экспертам следует работать над созданием набора стандартизированных общепринятых рекомендаций, определяющих перечень наиболее безопасных методов доставки CRISPR, выделяющих самые приоритетные для исследования гены, и задать стандарты контроля качества для оценки вмешательств с целью редактирования генома. И представителям властей – особенно в Соединенных Штатах – необходимо занять более активную позицию, чем та, которой они придерживались ранее, преследовать цель надежного законодательного урегулирования и в то же время стимулировать дискуссию в среде своих избирателей – как это попытались сделать мы с коллегами на саммите 2015 года в Вашингтоне. Конечно, наивно думать, что когда-нибудь будет достигнут полный консенсус по поводу того, можно ли использовать редактирование генома, и если да, то каким образом, но тем не менее правительства должны сделать все возможное для принятия законов, которые будут одновременно держать в узде опасный потенциал технологии и представлять интересы общественности.

Даже учитывая подобные попытки, маловероятно, что мы увидим что-либо близкое к согласованной международной реакции на вызовы, которые бросает CRISPR. Различные общества неизбежно будут подходить к вопросу редактирования генома клеток зародышевого пути со своих уникальных точек зрения, имея за плечами разные историю и культурные ценности. Некоторые авторы предрекают[293], что редактирование генома клеток зародышевого пути человека, в особенности генетические улучшения, раньше всего разрешат в азиатских странах, таких как Китай, Япония и Индия. Китай – особенно плодородная земля для исследований и разработок в области редактирования генома клеток зародышевого пути, поскольку именно китайские ученые проторили путь в использовании технологии CRISPR в нескольких областях, включая ее первые применения на нечеловекообразных обезьянах, нежизнеспособных человеческих эмбрионах и живых пациентах[294].

Но какой бы призрачной ни была возможность международного консенсуса, нам все же нужно попытаться его достичь. Пусть риск того, что редактирование генов приведет к дальнейшему росту неравенства, и кажется сегодня проблемой будущих поколений, история учит нас, что это не такая уж дальняя перспектива.

Как только новая прорывная технология появляется в мире, удержать ее становится невозможно. Бездумное стремление как можно скорее внедрить такую технологию само по себе создает проблемы. К примеру, гонка за ядерное превосходство в ядерной отрасли стимулировала многочисленные исследования и разработки, которые фундаментально изменили глобальную политическую систему и многие аспекты жизни человека – причем часто за счет нашей безопасности. В отличие от ядерных технологий, в случае с редактированием генома у нас есть возможность вести дискуссию с участием хорошо информированной общественности о том, как именно мы хотим использовать наиболее масштабную силу CRISPR – способность контролировать будущее жизни. Но если затянуть с началом этой дискуссии, может так оказаться, что рычаги управления этой технологией выскользнут из наших рук.

Одна из ключевых особенностей нашего вида – тяга к открытиям, к постоянному расширению границ известного и возможного. Успехи в космонавтике позволяют нам исследовать другие планеты, а новые сведения в области физики частиц раскрывают фундаментальные основы материи; аналогичным образом развитие редактирования генома дает нам возможность переписать самый язык жизни – и приближает нас к практически полному контролю над нашей генетической судьбой. Вместе мы можем определить, как лучше всего управлять этой технологией. Знание о редактировании генома невозможно просто взять и потерять, а значит, надо учиться использовать его. Но это следует делать с осторожностью и с максимальным уважением относиться к невообразимой силе, которая оказалась у нас в руках.