Читать книгу "Одержимый - Питер Джеймс"

И теперь карпы все передохли и плавали на поверхности.

Он стоял у самой кромки воды и светил на них фонарем. Они смотрели на него мертвыми глазами. Они уже начали разлагаться – он чувствовал это, несмотря на сильный запах жареного мяса, доносившийся из соседнего сада.

Как я мог про вас забыть?

Это вина доктора Теннента. Мысли Томаса были заняты им.

Ты убил мою мать, доктор Теннент, а теперь еще убил ее карпов. Теперь ты захочешь убить меня? Ты считаешь, что Бог любит троицу?

Он зашел в дом через боковую дверь, ведущую в кухню, закрыл ее и запер, после чего прислушался, стараясь услышать, не доносятся ли какие-нибудь звуки из убежища.

Естественно, он ничего не услышал. Он не мог ничего услышать. Существо находилось в тридцати футах под землей, в бетонном коробе. Пусть колотит туфлей по пряжке хоть всю ночь. Даже если бы оно взорвало там небольшой ядерный заряд, снаружи никто ничего бы не услышал.

Он мог сделать с ним все, что угодно. Выбор большой. Может быть, испробовать на нем свой паровозик? Он покраснел. Будто мать была рядом и могла отругать его, напомнить ему: «Ты же понимаешь, Том-Том, что у тебя не все в порядке с головой? Ты же понимаешь это, правда?»

Забывать слишком легко. Важно не усложнять себе жизнь. Делать все по порядку. Он забыл про рыб и почти забыл, зачем притащил сюда подстилку Майкла Теннента.

Он притащил ее не для того, чтобы насладиться ее телом, а для того, чтобы наказать доктора Майкла Теннента. И он подождет играть с ней своим паровозиком. Он заставит Майкла Теннента смотреть на это.

Твой отец бросил нас, потому что у тебя не все в порядке с головой. Он не захотел остаться и воспитывать тебя, Том-Том, – ему было слишком стыдно за тебя. Я пожертвовала ради тебя своей карьерой. Запомни это, милый, запомни это навсегда.

Томас сел на диван в гостиной и стал рассматривать фотографии матери, висевшие повсюду на стенах. Он напомнил себе, как велик его долг перед ней и что он не должен терять шанс отдать его, совершив какую-нибудь глупость.

Он представил себе, как бы они провели сегодняшний вечер, если бы она была жива. Они бы поужинали, посмотрели бы видео – может быть, если бы она была в хорошем настроении, она бы позволила ему посмотреть один из ее старых фильмов. Они бы вместе смотрели его сегодня, если бы не доктор Майкл Теннент.

Он включил телевизор и в злобном изумлении увидел, что там идет фильм с Корой Барстридж. Ткнув пальцем в пульт дистанционного управления, он вызвал телетекстовые новости. Там был абзац, посвященный Тине Маккей. У полиции нет никаких зацепок. Они расширяют область поиска и просят зрителей поделиться любой информацией, могущей помочь следствию.

Они показывали фильм Коры Барстридж потому, что он убил ее. Они рассказывали в новостях о Тине Маккей потому, что он похитил ее. На него снизошло осознание того, что это он делает новости. Из-за него изменилось расписание телепередач – для того, чтобы могли быть показаны посвященные Коре Барстридж ретроспективы. Его переполняла сила. Никто не пришел на похороны Глории Ламарк – пускай. Он сделает так, что ее смерть еще долго будет скрыто влиять на жизнь всей Англии.

Я кое-что значу!

Прошло ровно три недели со дня похищения Тины Маккей. Они могут просить поделиться информацией хоть эскимосов. Он был не против. Этого бы не случилось, если бы он не отпустил ее. Он вдруг перестал испытывать какие бы то ни было угрызения совести.

Его единственной проблемой был Юрген Юргенс из Клируотер-Спрингс, штат Флорида, который применил против него пешечную атаку Карпова, а он не смог ее вовремя распознать. А ведь она была очевидна. Это стоило ему слона. Он заплатил высокую цену.

Томас прошел в свою комнату, чтобы разобраться с Юргеном Юргенсом, но, сев за компьютер, стал думать о написанной им биографии матери. Теперь, после ее смерти, она будет представлять огромный интерес. Надо послать ее еще одному издателю. Или даже нескольким издателям одновременно. Создать шумиху, устроить аукцион. Пускай грызутся!

Аманды Кэпстик в новостях еще не было.

Что будет тебе больнее, доктор Майкл Теннент?

Продолжать думать, что она тебя больше не любит, или получить по почте какую-нибудь часть ее тела?

76

Майкл представлял себе Лулу высокой, хорошо одетой, жестковатой представительницей лондонской бизнес-среды.

Существо, свернувшееся перед аудиоколонкой, с чашкой кофе в руках размером с добрый ночной горшок, в рваных леггинсах, мешковатой футболке и усыпанных блестками шлепанцах, скорее напоминало маленький плотный энергетический шар. У нее было плутоватое лицо, большие, словно чайные блюдца, глаза и короткие, торчащие во все стороны волосы.

Ее квартира была уютной, заставленной невероятным количеством вещей, со стенами, обклеенными театральными афишами и плакатами с поэтических вечеров и полом, заваленным видеокассетами, компакт-дисками, книгами и подушками. Гнездо, а не квартира.

Майкл сидел в кривобоком кресле с жалобными пружинами, рядом с большим окном с подъемной скользящей рамой, открытой навстречу душной ночи. С многополосного Клапам-Коммон-Уэст слышался многоголосый рев автомобильных двигателей. Во время прослушивания пленки он наблюдал за выражением лица Лулу. Он нервничал – как всегда, когда слышал запись своего голоса.

– Аманда? Где ты? С тобой все в порядке?

– Майкл, мне страшно. Мне не нравится эта игра. Прекрати, пожалуйста.

– Игра? Какая игра? Господи, как ты? Слава богу, ты позвонила. Я чуть с ума не сошел. Где ты?

– Не трогай меня.

– Аманда, я не понимаю. Что случилось? Почему ты расстроена?

– Не трогай меня. Не трогай меня! Я думала, ты любишь меня, Майкл, любишь.

По сигналу Майкла Лулу нажала на клавишу «Стоп». Она не сводила с него глаз – чайных блюдец. Некоторое время она молчала, затем сказала:

– Надо прослушать еще раз.

Майкл взял огромную кружку с горячим сладким кофе, отхлебнул из нее и кивнул. На стене прямо напротив висел большой плакат, на котором был только текст, чья-то цитата – светло-зеленые буквы на темно-зеленом фоне:

«Если ты думаешь, что ты слишком мал для того, чтобы что-то изменить, то представь, каково жить комару».

Он взглянул на Лулу! При других обстоятельствах это высказывание показалось бы ему оригинальным.

Они прослушали пленку еще дважды. Лулу встала и прошлась по комнате взад и вперед.

– Ее голос звучит странно, – сказала она.

– Да?

– Да. Это ее голос, но… он звучит очень странно.

– В каком смысле?

– Она напугана, Майкл.

– Да, я заметил.

– Он звучит неестественно. Понимаете, что я имею в виду?