Читать книгу "Охота на Русалку - Эльмира Нетесова"

— Дети у вас есть?

— А как же? Целых трое! Два сына и дочь, все взрослые, семейные, дети есть, внуки мои. Уже пятеро! — засветились глаза радостью.

— Скажите, Влас, вы слышали выстрел у себя на чердаке? — Следователь назвал день и время.

— Какой-то звук, похожий на глухой щелчок, а больше ничего. Честно говоря, даже значения тому не придал. Ну мало ль? Может, кто-то белье повесил сушить и зацепился ногой за балку или таз сорвался с руки, не стану ж по пустякам выскакивать. А и коты туда заскакивают. Один раз Ивановна ко мне влетела, а я в отрубе спал. Она с порога визгом зашлась. Мол, доколе озорничать буду. Да увидела, что я без штанов стою, гольный весь. Сконфузилась и шасть на чердак. Там коты орут. Ох и гоняла она их — чума криворотая!

— Скажите, чердак на замок закрывается?

— Того не знаю, мне он не нужен. Покуда в своей квартире хозяином живу.

— Не слышали шагов по чердаку?

— В ванной был. Оттуда ничего не донесется.

— А когда спускались с чердака, неужели тоже ничего?

— Вроде как кто-то легкий пролетел, может, коты убегали. Никто внимания не обратил. Когда в милиции стекло разбилось, мы думали, что кто-то камень запустил. Такое много раз было. Но решетки поставили, хотя от кого они защитят? Теперь уж не камнями дерутся, оружие у многих есть. Кому надо, шутя достанут любого. И ваших тоже, коли доведут до зла.

— А у вас имеется оружие?

— Смотри, проверь все! Мое оружие завсегда при мне! Дербалызну от души, разломлю до задницы любого, дальше сам развалится пополам! — хохотнул хозяин, показав пудовые кулаки.

— Часто применяете их?

— По молодости целыми днями дрался! Теперь редко доводится. Младшего сына лет семь назад отдубасил. Невестка пожаловалась, мол, пить стал. А в семье двое детей. Ну я и отделал его, проучил по-родительски, вожжами. Вон они в углу висят, наготове, на всякий случай. Но пока не надо их. Сын после той припарки про выпивки позабыл. Шкура на нем больше двух месяцев зарастала.

— Сына бьешь, а сам пьешь?

— Я не в ущерб семье! Если выпью полстакана, так не для хмеля, а кислоту, какой дышу, из требухи смыть. Больше мне пить нельзя. Врачи не велят. Кровью кашлять стану, работать не смогу. Вот и сижу на своей пипеточной дозе уже много лет. А куда деваться? Все так.

— А вы не знаете, никто из ваших соседей не видел убегавшего с чердака человека?

— Да кто знает? Я о том случае, что стряслось в милиции, услышал на работе. Там, как всегда, на одно слово правды — десять брехни. С соседями и вовсе не говорил. Не до того. Вертаюсь домой поздно. И они так же. Какое нам дело до чужой беды?

— А если бы это было с вашей дочкой?

— Ну, тут другое дело! Это свой ребенок!

— Сказали б, кто стрелял?

— Сам бы урыл вмиг! — побелели скулы.

— А как нашел бы его?

— А чё искать? Его весь город знает!

— Кто он?

— Да Мишка! Волчков Мишка! Кликуха его — Волчок! Он, сукин сын, грохнул бабу!

— Как узнал?

— Кроме него, некому было такое отмочить. Он с крутыми завяз по горло. А их отловили по ее наводке. Он замочил. А может, не он, хрен их знает.

— Влас, тот Мишка как оказался на чердаке?

— Туда любой могет. И ты, если б с крутыми тусовался. Ты не меня, его лови. Этому смыться из города что два пальца обоссать. А я ничего больше не скажу. Потому что не знаю, а только догадываюсь.

— Поделись!

— Чем? Вот сто граммов могу брызнуть. Больше нет. Гость не должен пить больше хозяина.

— Не хочу пить. Мишка один был?

— Не знаю. Я не видел его. Но он у меня в конце недели аккумулятор купил для машины. Я ему хороший выбрал. Мишка и отслюнил, и угостил. Сказал, что в деревню хочет поехать. А она далеко от города, почти две сотни километров. Ну скажи, зачем теперь в деревню? Значит, залечь на дно. От кого? В той деревне пять старух канают. Да рядом с ними через неделю сплесневеть можно. А он на весь месяц. От крутых он не станет тыриться. Сам за ними хвостом мотался. Вот и посуди. А я, когда аккумулятор отдавал, еще и спросил: «От какой бабы ласты делаешь?» Он и ответил: «Есть одна лярва! Мочалка щипаная! Вот от нее оторвусь и смоюсь…»

— С крутыми видел его часто?

— Он с ними всегда тусовался! Всему городу засветился с бандюками, и сам такой. Но… Меня к этому делу не пришивай. Вы хоть и милиция, но защитить не успеете. Крутые шустрее, они опередят. А я не хочу, чтоб меня достали. Ни с кем не желаю встречаться в темном дворе. Сам видишь, во сколько заканчиваю работу. И не возникай тут. Иначе Ивановна меня засветит, что из хаты менты не вылезают. Эта собака одна на весь город и любого испаскудит, мандавошка лысая! — поспешил закрыть дверь за гостем.

Едва следователь вышел из подъезда, к нему подошла Ивановна:

— А я тут дожидаюсь вас! Вся озябла…

— Сказать что-нибудь хотите? Вспомнили кого?

— Разве Влас никого не видел? Да если б я приметила, сама в милицию прибежала б!

— Вот видите! Жаль, что у нас мало таких сознательных! Все Власы. Ничего не видели, и не слышали, и не знают. Зря время потерял. Ну да ладно! Сами разыщем. Не впервой! — заторопился в отдел. А через полчаса у него на столе уже лежал адрес и номер сотового телефона Мишки Волчкова. Инспекторы ГАИ, дежурившие на всех постах, внимательно всматривались в приближающиеся машины, ожидая желтую «шестерку» с означенным номером, на которой ездил отчим Мишки Волчкова.

Возможно, она прошла по дороге еще до того, как поступила команда задержать машину, сообщить о ней в милицию срочно.

Сотрудникам горотдела было дано указание пеленговать все разговоры с телефона Волчкова.

Работа по поиску и задержанию Михаила кипела даже ночью.

Тихо было лишь в реанимационном отделении больницы. Опытнейший хирург, оперировавший Лельку, делал записи в журнале. Восемь часов он спасал женщину. Извлек пулю, множество осколков стекла вытащил из головы. Их было слишком много. Опасных для жизни — семь. Хватило бы единственного, а тут еще пуля. Надежд не оставалось. Разве только на чудо, какое дарит сам Бог. Но это случается крайне редко.

Хирург отодвинул журнал. В усталых пальцах дрожит ручка. Скольким людям сделал операции, скольким спас жизни? Каждого было жаль. И эту… Ведь молодая красивая женщина, такой бы жить еще много лет. Но… Кому-то помешала. Странное время, мужчины сводят счеты с женщинами с помощью пистолета.

Нет, такого не должно быть! Вспомнились глаза Евгения и сына. Они сидели в приемной, тесно прижавшись друг к другу. Молчали. Кричали только глаза. В них было все: боль, страх, боязнь потери и та любовь, о которой всегда молчат мужчины. Она живет в каждой клетке, в каждом дыхании, без нее немыслима жизнь.