Читать книгу "Война Волка - Бернард Корнуэлл"

— Мы будем молиться за тебя, господин. — сказал Иеремия, кивнул своим замызганным ангелам и устремился вперед, к слугам и вьючным лошадям.

— Чего он хочет? — спросил мой сын.

— Несет нам ангельскую помощь.

— Она нам не помешает. — ответил он.

Так и было — мы шли очень медленно, Я давно понял, что чем больше войско, тем медленнее оно движется, поскольку люди стараются держаться дороги или хотя бы оставаться на твердой земле. Из-за этого колонна растягивается, и при любой помехе возникает путаница, задержки, а авангард тем временем уходит вперед, В нижнем течении Тинана мы держались южного берега, и первые несколько миль довольно легко проскакали через заливные луга, мимо сожженных селений, Но на вершины холмов опустились низкие облака, а значит, разведчикам Сигтрюгра приходилось скакать ниже, по склонам. Наш нестройный отряд мог стать легкой добычей, если там, на холмах, засели люди Скёлля, но прошел день, а мы не заметили ни тени врага.

К концу дня облака поднялись, а вместе с ними ушла и морось, от которой мы вымокли насквозь. Большую часть пути сын скакал рядом со мной. Он нахмурился, когда мы ехали мимо очередной усадьбы, от которой остался лишь обгорелый остов.

— Работа Скёлля? — предположил он.

— Вероятнее, скоттов, Скёллю нужна вея провизия, которую могут вырастить крестьяне.

— Мы сейчас южнее стены? — спросил сын.

— Южнее.

Я знал, о чем думал мой сын. Если бы мы поставили гарнизоны у старой римской стены и в фортах, шотландские охотники за скотом держались бы подальше от большей части земель Нортумбрии, Но, как я ему и объяснил, лишь для того, чтобы заполнить форты, нам бы потребовалось войско в двадцать раз больше этого.

— Кроме того. — продолжил я. — если мы будем охранять стену, она станет нашей границей, и тогда мы отдадим Константину все земли севернее стены, включая и Беббанбург, Он очень обрадуется.

Тинан имел два истока, мы шли вдоль южного, Верховья Тинана извивались в холмах в сторону пограничных с Шотландией земель, а его долины — самый легкий путь к пастбищам Нортумбрии, Хотя бы скотты не создавали нам проблем, по крайней мере, пока. Им хватало стычек с норвежцами, расселившимися по их северному побережью, и мысль об этом заставила меня задуматься о притязаниях Скёлля, Он не различал границ между Нортумбрией и Шотландией и наверняка отыщет союзников среди шотландских норвежцев и даже среди ирландцев, живущих в королевстве Страт-Клота, Мечтал ли он создать новое королевство норманнов, простирающееся до диких утесов далекого севера?

— Возможно, нам следовало заключить союз со скоттами. — сказал я сыну.

— Боже Милостивый! — тот уставился на меня, будто я рехнулся почище Иеремии. — Заключить союз со скоттами?

— У нас общие враги.

— Норвежцы — да, а еще кто?

— Англичане, конечно же.

Теперь он точно подумал, что я обезумел.

— Но мы сами англичане!

Англичане! Наверное, тогда я впервые назвал саксов Британии этим странным именем. Сейчас мы все называем себя англичанами, но мне до сих пор непривычно. Англичане из Инглаланда! Мечта короля Альфреда: сотворить из старых королевств новый народ.

— Мы не англичане. — рявкнул я. — мы — нортумбрийцы.

Так оно и было, и это означало, что мы меньшее из всех королевств, основанных англами и саксами, Конечно, я не всерьез говорил о союзе со скоттами: единственный союз, который они могли предложить Нортумбрии, это завоевание и покорение. Если бы Скёлль не убил мою дочь, имело бы смысл заключить соглашение с норвежцами Кумбраланда, Возможно, если Скёлль умрет, многие из них принесут клятву Сигтрюгру, и Нортумбрия обретет достаточно сил, чтобы отогнать англичан на юг, а скоттов на север. Если, конечно, Сигтрюгр переживет следующие несколько дней. Страх заставил меня коснуться молота.

— Мы — нортумбрийцы. — снова сказал я сыну. — и не только в этом дело. Мы также лорды Беббанбурга.

Он удивленно взглянул меня, поняв, что я больше не шучу.

— Да, именно так. — неуверенно согласился он, озадаченный моим настроением.

— Так что через день или два. — продолжил я.

— когда будет битва, один из нас должен выжить.

Он коснулся креста на груди.

— Надеюсь, мы оба выживем, отец.

Я пропустил эту ханжескую надежду мимо ушей.

— Мы должны сохранить Беббанбург. — сказал я ему. — а твой сын слишком мал, так что ты должен удержать крепость для него.

— Или ты. — пробормотал он.

— Не будь глупцом! Я не проживу так долго!

— Я снова тронул молот. — Беббанбург принадлежит нашей семье почти три столетия и должен принадлежать до скончания веков. — Я вспомнил о пророчестве Снорри, о том, что датчане и саксы объединятся против меня, я умру от меча, Беббанбург будет утрачен, а дети моих детей отведают дерьмо унижения, и отогнал воспоминания, сказав себе, что Снорри намеренно пытался запугать меня своими загадками. — Ты должен пережить эту битву. — хрипло сказал я.

— Хочешь, чтобы я не лез в драку? — с горечью спросил сын. Он еще остро чувствовал стыд, что потерял столько людей в засаде Скёлля, и хотел восстановить честь.

— Да. — отрезал я. — Ты не полезешь в драку. Если я погибну, ты должен выжить. Если мы проиграем, ты должен спастись и прожить достаточно долго, чтобы твой сын стал лордом Беббанбурга.

Я участвовал во многих сражениях. Стоял в стене щитов и слышал, как топоры крушат ивовые доски, Я слышал, как люди воют, как они кричат. Слышал чавканье клинков, врубающихся в плоть, душераздирающие рыдания взрослых мужчин, взывающих к матерям. Слышал хриплое дыхание умирающих и плач живых, и во всех этих битвах я сражался прежде всего ради одного. Ради Беббанбурга.

Так что мой сын должен жить.

Враг был силен, и клинки голодны, Несли они смерть с зубцов стены, Вдруг смельчаки увидали героя — спасителя, Храбрый Сигтрюгр обратился с мольбой к Вседержителю…

— К вседержителю? — спросил я поэта.

— Вседержитель — это Господь Бог. — пояснил он. Молодой священник с испачканными чернилами пальцами по имени отец Сельвин, западный саке, служил Хротверду, архиепископу Эофервика. — Он отмеряет наши жизни, господин.

— Я думал, это делают норны. — сказал я, и он безучастно взглянул на меня. — и кроме того, Сигтрюгр звал на помощь Одина.

— Это стихи, господин. — тихо произнес он.

— Ты там был?

— Нет, господин.

— Кто приказал тебе написать поэму? — спросил я.

— Архиепископ, господин.

Хротверд, разумеется, хотел распространить слух, что крещение превратило Сигтрюгра из язычника в христианина. Пусть это и не совсем так, это все же не ложь, а скорее пылкое неприятие Хротвердом любой вражды. Несмотря на предательство скоттов, он по-прежнему верил, что два христианских народа никогда не станут драться друг с другом, потому и хотел, чтобы Сигтрюгр возглавлял христианское королевство. Архиепископ велел монахам переписать поэму и отправил на юг, чтобы ее прочли в домах и церквях, хотя я подозревал, что большую часть пергаментов употребили для вытирания задниц или разжигания очагов.