Читать книгу "Тайна стеклянного склепа - Юлия Нелидова"

— Давид, я рад, что вы терпеливо выслушали меня и ни разу не прервали, — сказал я. — Теперь моя очередь отплатить вам тем же. Я согласен на операцию, делайте с моей бедовой головой что хотите. Уверен, что вам удастся настроить ее на лучший лад.

Мать с дочерью в недоумении переглянулись.

— Вы обещали мне вернуть меня в прошлое. Я готов к этому путешествию.

Давид медленно поднялся, сел. Снял с груди и респиратор и очки, аккуратно уложив их рядом. Потом окинул всех усталым взглядом.

— Благодарю, — коротко ответил он. — Вы меня совсем лишили сил. Если можно, то мы вернемся к разговору об операции позже. Да и… не уверен теперь, нужна ли она человеку со столь высокими аналитическими способностями.

Я вдруг почувствовал в его тоне нотки обреченности. Я, моя голова и операция ему стали вдруг неинтересны. Разоблачение, казалось, уничтожило в нем частичку души. Я надеялся, что пройдет некоторое время, и он, словно после долгой болезни, восстановит свою страсть к изобретениям, механике, медицине. Сейчас он, вероятно, чувствовал себя уничтоженным и, кажется, замышлял недоброе.

— Что же мне теперь делать? — спросил он наконец, хотя во взгляде его ясно читалось, что он уже пришел к решению. И что-то мне подсказывало — к весьма неожиданному. Элен и Зои тоже напряженно наблюдали за ним. Давид сидел, свесив ноги с высокой койки, как обиженное дитя. — Могу ли я просить о прощении? Я, кажется, доставил всем вам столько хлопот, что сейчас готов сгореть со стыда…

— Брось, Дэйв, — первая отозвалась Зои; в голосе ее звучали нотки мольбы. — Зато не было скучно. Мы все очень рады, что ты все осознал. Ну маленько заблуждался, с кем не бывает? Только не думай, что это поражение. Ей-богу, если бы не Емеля наш, я не знаю, чем бы все закончилось. Я была готова потерять голову и не всегда понимала, что происходит.

Лицо юноши на мгновение осветилось улыбкой — той самой улыбкой, какую я видел на восковой фигуре в подвале, — но она тотчас погасла, Давид опустил голову, погрузившись в раздумья.

— Когда пароход причалит? — спросил он.

— В понедельник вечером, — отозвалась Элен.

— Хорошо, — проронил он, продолжая безжизненным взглядом сверлить носки ботинок.

Тишина, наступающая после каждой его короткой реплики, казалась такой ужасающей, что даже я устал от повисшего в воздухе напряжения. Мне все время мнилось, что он вдруг соскочит, бросится к двери, следом — к планширу и за борт. Но у двери стояла Зои и словно пес Цербер стерегла этот путь к отступлению.

— Нам придется распрощаться с доктором навсегда, — выдавил он.

— Да, Давидушка, надо пересилить себя и совершить этот нелегкий шаг, — ответила мадам Бюлов.

— В таком случае пусть его призрак покоится на дне океана.

— В смысле? — лицо Зои перекосило от недоумения.

— По прибытии в порт Йокогамы я устрою несчастный случай, направлю электромобиль в воду. Сам всплыву, а про доктора скажу, что он захлебнулся и тело его унесло подводным течением.

Некоторое время мы смотрели на юношу с открытыми от недоумения глазами. Холодность его тона была в столь огромном несоответствии с его потерянным и убитым видом, что казалось, это не он произносил слова, а какой-нибудь встроенный в него потаенный механизм.

— Хорошо, — очнулась Элен. — Договорились.

Я бросил на нее недоуменный взгляд. Договорились?

Давид спустил ботинки на пол, скользнул с койки и поплелся к двери. Зои к моему вящему недоумению поспешила посторониться. Я было чуть не бросился за ним, с моих уст чуть не слетел возглас негодования — отчего обе позволяют ему уйти?

Но вовремя понял, что юноша, обзаведясь планом, теперь будет жить, пока не воплотит его в реальность.

— Ведь он собирается погубить себя, — громким шепотом произнес я, когда тот закрыл за собой дверь. — Он не выплывет, он останется в своем саркофаге, пока не задохнется, ведь поднять его стальную машину будет непросто.

— Так оно и есть, Эл, ты чертовски, просто убийственно сегодня проницателен, — проронила Зои, зевая.

— Нет смысла его останавливать, — вставила мадам Бюлов, — легче будет его просто вытащить из машины, когда та опустится на дно. А так… нам хотя бы известен его замысел. Придумает что другое — нипочем не узнаем.

Не было надобности спрашивать, кто тот герой, на долю коего выпала честь достать безумца со дня моря Эдо, называемого с недавних пор Токийским заливом. Я лишь спросил, как открыть электромобиль снаружи. Но оказалось все гораздо сложнее. Мало что электромобиль имел внутренний глухой замок — Давид постарался на славу, чтобы обеспечить своей тайне полнейшую безопасность, в воде стальной кузов «Наутилуса» мог стать очень опасным противником, коли случится брать его на абордаж. Пока работает электромотор, а в аккумуляторе имеется достаточно запаса электричества — снаружи к машине, находящейся в воде, было не притронуться. Она могла прожечь током насквозь, оставив от любого, кто пожелал бы к ней коснуться, лишь горстку пепла.

Зои пыталась мягко разговорить Давида, спрашивала, как же тогда он собирается выбраться? Не убьет ли его самого током? Обзаведшись планом, Давид приобрел почву под ногами, повеселел, даже иногда выбирался на палубу. Часто их с Зои можно было видеть облокотившимися о планшир и мирно беседовавшими. Никто бы не поверил, что двое молодых людей — а Зои все еще походила на юного механика с неаккуратно, по-мальчишески обстриженными волосами — обсуждали план самоубийства одного из них, будто погоду за чашкой чая.

Давид принялся объяснять девушке, как поступит, заверил, что отключит мотор от электропитания, прежде чем открыть дверь и впустить поток воды в салон.

— А что, если вода хлынет из щелей?

— Хм, я не подумал, — юноша свел брови на переносице, — тогда надо изловчиться и отключить мотор, когда авто будет в воздухе. Интересно, а в Йокогаме высокие причалы?

— Ты уж изловчись, пожалуйста, — взмолилась Зои. — А может, мы авто твое легонько подтолкнем сзади? Когда там тебя не будет…

— Нет, так нельзя.

— А может, ты его заведенным в воду направишь? А сам выпрыгнешь заранее, — не унималась Зои.

— Так тоже нельзя. — Давид был несгибаем.

Я понимал, если меня убьет током, — мальчишка погибнет. А мне ужасно не хотелось, чтобы это случилось.

И видно, оттого, что я столь сильно желал спасти ему жизнь, вмешались высшие силы, Вселенная пришла мне на помощь, вновь расставив все на свои места со свойственным ей манером удивлять невероятными чудесами.

Сияло дивное японское солнце, вдали белели облака цветущей сомейошино, алели сидарезакуры — мы прибыли в дивную весеннюю пору ханами, пору цветения японских вишни и сливы. За россыпью вечнозеленых шапок сосен бонсай выглядывали заснеженные конусы гор, в бухтах стояли узкобортные деревянные лодки рыбаков. Я вдохнул полной грудью, внезапно проронив вслух о том, как прекрасна жизнь.