Читать книгу "Посол на подмене - Ольга Воскресенская"

Пока чери Лаврет стоял, растерявшись от неожиданного зрелища, парень сам резво перешел в атаку. Полностью перенеся вес на правую ногу и сильнее согнув ее в колене, он потянулся вперед в попытке достать концом шпаги бок противника. Неудачно, но начало положено! Инициативу Ник не упустил и продолжил атаковать колющими и режущими ударами, как и родственник до этого. Вот только приемы у него отличались большим разнообразием и были непривычны для тариманца. Парень взвинтил темп до предела и заметил, что теперь уже чери Лаврет заволновался, его движения стали более дергаными, нервными, суетливыми. Неудивительно, что в какой-то момент клинок более уверенного дуэлянта пропорол не воздух, а тело. Сталь на добрый десяток сантиметров вошла куда-то под ребра с правой стороны, по боку заструилась темная кровь. Отчаянным усилием тариманец дернулся вперед, еще больше накалываясь на шпагу, лишь бы достать Ника и захватить с собой в чертоги Богини. Это было неожиданно, полностью увернуться парень не сумел, успел лишь подставить плечо вместо грудины. Оба выпустили оружие из ослабевших рук. Однако белавец остался стоять на ногах, тогда как тариманец рухнул на Судную арену, его глаза широко раскрылись, веки замерли в одном положении.

Никоэль недоверчиво посмотрел на тело и отметил, что противник не притворяется. В этом поединке чести победил он. Угрызений совести, как ни странно, не было. В мозгу крутился лишь вопрос, что за вина на нем, раз Богиня допустила рану. Или это просто так, чтобы не зазнавался?

Он и сам не понял, в какой момент мышцы вернулись в привычное состояние, перестав удивлять необычным рельефом. Воспринимать окружающий мир он начал только после того, как почувствовал волну теплых эмоций от Черныша. Следом в голове возникла картинка с каким-то полуголым оборванцем. Потребовалось несколько секунд, чтобы он сообразил, что видит себя со стороны. Мысли с трудом ворочались в голове, неимоверно хотелось пить, а еще — лечь куда-нибудь и не двигаться часов пять или шесть. Рана болела, но она не слишком заботила парня. Экономить на себе он не собирался, а потому без зазрения совести достал из кармана порванных брюк чудом уцелевший бутылек астерлиса. Зубами вытащив пробку, глотнул приторную до тошноты жидкость и на ощупь затолкал освободившуюся тару обратно, не решаясь мусорить на территории Богини. Тело кинуло в жар. На миг возникло ощущение, словно на плечи рухнуло небо, он ослеп и оглох. Зато когда пришел в себя, с удовлетворением отметил, что от раны на плече остался только розовый шрам, который тоже за день-два должен исчезнуть. Не прошла лишь жажда — наоборот, усилилась, да голод навалился, заставляя желудок громко и требовательно бурчать.

— Н-да… — протяжно прозвучало со стороны занятых скамей. — Впечатляет. Никоэль, напомни мне, чтобы я, в случае чего, не поддавался на просьбу начальства проверить твои силы в дружеском поединке.

Роэн своим комментарием, как всегда, разрядил обстановку. Люди начали двигаться, выбираться на арену. Гвардейцы подхватили тело чери Лаврета и понесли в Храм, кори Ксантар подобрал его оружие. Астора же больше заботил Никоэль. Министр иностранных дел бесцеремонно ощупал его плечо и затянувшийся след от раны, после чего поинтересовался:

— Все, больше обязательств перед Богиней у тебя не осталось?

— Нить пропала, новых нет, — неуверенно доложил парень, боясь сглазить. Он сам поднял свою шпагу, тщательно протер клинок обрывком рукава и убрал в ножны, которые придется теперь тащить в руках. Тариманцам наверняка не рекомендовалось крепить оружие с помощью простых кожаных ремней, без расширяющихся вставок. По крайней мере, если предстоит серьезный бой, где придется использовать все возможности организма. Как к этой новой способности отнесутся отец и другие знакомые? Не сочтут ли его монстром? Он рассчитывал на понимание родных, но совсем не был уверен в других, особенно тех, что когда-то дразнили его из-за белесой радужки глаз.

Беспокоил Никоэля и еще один немаловажный аспект. Когда Абернану все-таки доложат о подмене назначенного посла-человека на человека-тезку из-за неточности в приказе — это вполне нормально. Позлится, покричит, но никого не накажет, потому что главный виновный — он сам. Однако если в качестве замены королю опишут полукровку, расклад станет иным. Тут и до обвинений в государственной измене и в действиях в пользу чужой державы совсем недалеко. Одни проблемы от этой должности!

— У вашего министра финансов точно не было сообщников? — решился задать вопрос Роэн.

— Разберемся, — заверил кори Ксантар. — Хотя не похоже. С возможностями министра, с доступом во дворец и хранилище амулетов-накопителей, ему никаких помощников не надо было. Однако сына придется тщательно допросить. Что еще за история с иллюзиями? — требовательно посмотрел он на Никоэля.

— А-а, — отмахнулся парень, не желая вредить новоявленному родственнику, с которым еще ни разу не поговорил, даже не познакомился нормально. Наверное, если бы тот был совсем пропащим, Богиня не пожалела бы нити и для него, сами пока разберутся. — Вам же сказали, что иллюзии были шуткой. Гораздо больше меня сейчас волнует судьба мурчианы чери Лаврета. Что будет с котом?

Лица тариманцев помрачнели.

— Он умрет в течение месяца, — честно ответил фин Астор, — мы тут бессильны. Но кот сам когда-то выбрал подлеца, связал с ним свою жизнь, никто не навязывал и не заставлял. Мурчианы напрямую зависят от нас, как и наш резерв от них.

Никоэль кивнул, принимая объяснения, после чего предложил:

— Давайте вернемся в посольство, не хочу оставаться на этой арене. Надеюсь, на сегодня больше никаких культурных мероприятий не запланировано?

— Нет.

— Да!

Тариманцы умудрились ответить практически одновременно, но их мнения диаметрально отличались. Кори Ксантар узнал имя преступника, необходимость лично охранять посла у него отпала. Теперь мужчине надо было дальше раскручивать нить расследования и уточнять детали, чтобы отчитаться перед чери Трантом, а руководить процессом проще из кабинета. Хотя при этом гвардейцев сина Яра и своих людей он пока отзывать не собирался. В наличие сообщников у ярого индивидуалиста, у которого и друзей-то никогда не было, он не верил, но и рисковать не желал. Пусть бы Никоэль спокойно посидел в посольстве под присмотром, отдохнул после всех недавних событий.

Зато фин Астор считал, что отдыхать некогда. Его подопечный вряд ли знает все традиции и правила, стопроцентно не умеет сознательно преобразовывать мышцы, чтобы противостоять вампирам, оборотням и иным серьезным противникам, а уж как маг пока вообще полный ноль — даже свечку не зажжет. Конечно, слухи о всемогуществе магов сильно преувеличены, да и в большинстве стран введен запрет на использование дара в быту, не по служебной необходимости, но хоть несколько самых полезных заклинаний умеют применять все, независимо от количества силы. Даже слабаки и лентяи усваивают одно защитное и одно атакующее плетение. А Никоэлю вряд ли хотя бы в теории известно, как мысленно выстраивать узор заклинания… Объяснять и объяснять! Справится ли он с ролью единоличного учителя для великовозрастного мага? Астор, помимо воли, чувствовал свою ответственность и не мог все пустить на самотек.