Читать книгу "Остров знаний. Пределы досягаемости большой науки - Марсело Глейзер"

Если совместить эти аргументы с доказательствами неполноты, выведенными Геделем и Тьюрингом, и с неизбежной ограниченностью самореферентных логических систем, которую они раскрывают, мы увидим, что даже идеальные компьютеры в состоянии моделировать физическую систему, частью которой они не являются, с лимитированной точностью. Симуляция не может быть совершенной. Кроме того (и это самое важное), любая попытка смоделировать часть мира, которая включает в себя их самих, обречена на провал.[204]

Даже очень сложно организованные существа будущего неизбежно столкнутся с тем, что какие-то возможности им доступны, а какие-то – нет. Во-первых, их знание реальности будет ограниченно. Во-вторых, их способность симулировать собственную версию реальности, то есть воспроизводить свои знания с помощью машин, будет подчиняться лимитам энергетических ресурсов, скорости обработки информации и объемов памяти. Раса, способная использовать для своих вычислений целую Вселенную, будет неотличима от богов. Но все же ее природа будет вовсе не Божественной, ведь ее возможности будут иметь физические границы. Эта мысль немного успокаивает. Более того, по мере расширения наших знаний о физической Вселенной и возможностей наших вычислительных ресурсов мы в конце концов сможем производить расчеты и совершать иные действия, которые на сегодняшний день показались бы нам волшебством. Как однажды сказал Артур Кларк, «любая достаточно развитая технология неотличима от магии».[205] То, что даже самые продвинутые наши попытки никогда не выведут нас за пределы «зернистой» реконструкции физической реальности, означает, что мы никогда не будем подобны богам, как и наши предполагаемые кукловоды. Законы природы и границы знаний заставят нас вечно оставаться простыми смертными.

Глава 32. Трепет и смысл

в которой говорится о нашем стремлении к знанию и о том, почему это важно

Наука как человеческое предприятие – это одно из величайших достижений нашего интеллекта и истинное свидетельство нашей способности совместно создавать знания. Наука – это ответ на наше страстное желание понять мир, в котором мы живем, и свое место в нем. Она задается древнейшими вопросами, которые преследовали и подталкивали людей вперед в течение многих веков, – вопросами начала и конца, места и смысла. Нам нужно знать, кто мы такие, где мы находимся и как мы сюда попали. Наука откликается на нашу человеческую природу, на наше непрестанное стремление к свету.

Разум – это инструмент, который мы используем в науке, но он не является ее мотивацией. Мы не пытаемся познать мир сам по себе и закончить на этом. Наш поиск определяет нас, он воплощается во всем, что делает нас людьми: в страстях и драмах, в вызовах и задачах, в победах и поражениях, в вечном желании идти вперед, в пугающем, но одновременно манящем ощущении, что мы знаем так мало и что впереди нас ждут тайны – скрытые от нашего глаза, близкие, но одновременно недоступные.

Мы анализируем и тестируем Природу так, как можем, с помощью своих инструментов и интуиции, моделей и приближений, фантастических описаний, метафор и образов. Наука, как я показываю ее в этой книге, – это бесконечное движение, конца которому не предвидится. Чем больше мы узнаем о мире, чем больше сравниваем данные наблюдений с нашими теориями, чем глубже и дальше заходим в своих поисках, тем чаще понимаем, что получаемые нами ответы не всегда ведут нас вперед. Иногда они означают шаг назад. Остров знаний может увеличиваться и уменьшаться по мере того, как мы узнаем что-то новое о Вселенной или отказываемся от прошлых взглядов. Мы видим мир яснее, чем кто-либо до нас, но все еще недостаточно ясно.

Надежда на то, что когда-нибудь мы достигнем конечной полноты знаний, слишком наивна. Для того чтобы двигаться вперед, наука должна совершать ошибки. Мы можем стремиться к достоверности, но для дальнейшего роста нам необходимы сомнения. Мы окружены горизонтами и проявлениями неполноты. Все, что мы видим, – это тени на стене пещеры. С другой стороны, наивно и полагать, что эти препятствия непреодолимы. Границы – это стимулирующий фактор. Они рассказывают нам о мире, о нашем восприятии его и о нас самих, при этом подталкивая вперед в поиске ответов. Мы раздвигаем границы, чтобы лучше понять, кто мы такие. Тот же процесс, который мы видим в науке (движение вперед или отступление, но при этом постоянный прогресс), должен происходить с каждым из нас при достижении наших личных целей. Когда мы боимся сделать следующий шаг в неизвестное, мы перестаем расти.

Наука – это не просто знания о физической реальности. Это взгляд на жизнь, это образ жизни, коллективное стремление расти как вид в мире, полном тайн, страхов и чудес. Наука – это одеяло, которым мы накрываемся каждую ночь, свет, который мы включаем во тьме, маяк, напоминающий нам, на что мы способны, когда работаем сообща в стремлении к единой цели. Тот факт, что науку можно использовать во благо или во вред, говорит лишь о ненадежности человеческого рода и о его склонности к созданию и уничтожению.

Исследуя Природу и изучая множество ее лиц, мы должны помнить, что берега неведения растут вместе с Островом знаний. Океан неизвестного растет вместе с нашими успехами. Кроме того, нельзя забывать, что науке отведена лишь часть этого Острова, ведь существует множество способов знать, которые подпитывают друг друга. Пусть физические и социальные науки освещают многие аспекты знания, но им не принадлежат все ответы. Как глупо было бы попытаться вместить все, на что способен человеческий дух, в одном понятии «знание»! Мы многомерные существа, ищущие ответы различными дополняющими друг друга способами. У каждого из них есть своя собственная цель, но нам нужны они все. Когда вы подаете бокал вина любимому человеку, появляется что-то еще, кроме химии его молекулярного строения, физики его жидкого состояния и света, отражающегося на его поверхности, или биологии его ферментации и нашей сенсорной реакции на него. Ко всему этому добавляется ощущение вкуса вина и его красного цвета, чувство присутствия любимого человека, блеск в его глазах, эмоции от того, что вы разделяете этот чудесный момент друг с другом. Пусть многие из этих реакций имеют когнитивное и неврологическое основание, было бы неправильно сводить их все к набору измеримых данных. Все они важны, и все они в сумме дают нам представление о том, что значит быть живыми и искать ответов, дружбы, понимания или любви.

Не на все вопросы есть ответы. Надеяться на то, что их однажды сможет найти наука, – значит хотеть ограничить человеческий дух, подрезать его крылья, отобрать у нашего существования многомерность. Учитывая все, что сказано в данной книге о границах научного знания, можно понять, что эта надежда ошибочна. Одно дело – искать ответы на вопросы о начале и конце, смысле и цели в рамках научного знания. Этим мы должны заниматься постоянно. Я как ученый посвятил этому свою жизнь. И совсем другое дело – верить, что этот поиск конечен, что у океана неизвестного есть берега и что только наука может их достигнуть. Как самоуверенно заявлять, что мы можем знать все, что мы способны раскрывать законы Природы один за другим, как матрешки, пока не доберемся до последнего! Принять неполноту знания не означает признать поражение человеческого интеллекта. Это не значит, что мы выбрасываем белый флаг. Это значит, что мы выделяем науке место в человеческом мире, признаем ее несовершенной и вместе с тем могущественной, неполной, но при этом – нашим лучшим инструментом для описания мира. Наука – это не отражение божественной истины, состоящее из открытий, которые мы сумели добыть из идеального измерения Платона, но проявление чисто человеческого беспокойства, стремления к порядку и контролю, трепета и ужаса перед бесконечностью космоса.