Читать книгу "Дневник новой русской - Елена Колина"

Перед сном мечтала о щите – в центре я, а на руках у меня Мура, Ольга, Алена, Лев Евгеньич, Савва Игнатьич и Гантенбайн.

12 мая, суббота

Я рыдала в телефонную трубку, не стесняясь Муры:

– Я тебе клянусь, что не сделала ничего плохого! Ничто, ну просто ничто не предвещало ссоры, ухода и расставания навсегда!…

Обычный выходной день… Может быть, это потому, что мы с утра сидели дома и немножко устали друг от друга? Лучше бы мы пошли в Этнографический музей на выставку «Быт и привычки северных народов»…

– Расскажи все подробно, слово за словом, жест за жестом, – сказала Женька, и слышно было, как она закурила.

– Мы обедали…

– Что было на обед? – В экстремальных ситуациях Женька собирается, как ветеран Спецназа, – ни одного ненужного слова или лишнего жеста.

– Что, что, пельмени «Дарья»! Я ела пельмени и читала Маринину, а Мурка напротив меня ела пельмени и читала Донцову. Андрей сидел посредине, ерзал и кряхтел, потом включил телевизор, футбол, громко.

– Дальше.

– Потом позвонила Алена.

– Дальше.

– Потом позвонила Ольга.

– Ну.

– Зашел Лысый, я быстренько его проконсультировала…

– Пока не вижу ничего страшного, – сказала Женька тоном участкового врача.

– Потом позвонил Роман.

– Роман?!

– Потом мы пили чай. Не было ни одной чайной ложки, потому что вся посуда грязная. Мы с Мурой размешивали сахар столовой ложкой, а у Андрея всегда есть своя чайная ложка, он ее носит в кармане джинсов. И тут он сказал, что это последняя капля.

– Что последняя капля?

– Я тоже не поняла, что…

Я слово в слово передала Женьке, как Андрей трагически сказал, что нам нужно поговорить, и предложил пойти в «Кофесол». Теперь-то я поняла – он хотел сказать, что нам надо расстаться, и полагал, что легче порвать со мной в кафе, потому что на людях я не буду устраивать сцену.

Ха, плохо он меня знает! Кто при всех кричал Денису, что только идиоты не знают наизусть все тексты песен группы «Секрет»?!

– Ситуация неопределенная. Поклянись, что не будешь ему звонить, пока все не разъяснится, – велела Женька.

– Ты говоришь, позвонить? – я просто не расслышала.

Я не сказала Женьке (при любой, самой близкой дружбе человек должен что-то оставлять для себя), что уже позвонила Андрею на мобильный, раз пятьдесят. Просто сидела и тупо нажимала на цифру 2; под цифрой 1 у меня Мура, а 2 – это Андрей. Еще я не сказала Женьке, что все-таки дозвонилась и небрежно проговорила:

– Я была занята, посуду мыла, а ты куда пропал?

– У меня очень много неопознанных звонков. Это не ты?

– Нет, не я. А когда ты придешь?

– Я… кхе-кхе… подумал… мы друг другу не подходим. Хм.

Через час приехала скорая помощь – Алена с Ольгой, и Ирка-хомяк тоже пришла.

Алена зачем-то вымыла мне голову (я нервно чесалась, а она подумала, что я давно не мылась), а Ольга сушила меня феном и приговаривала:

– Наплюй на него, он тебя не стоит, возьми себя в руки, ты же психолог!

Я вырвалась из Ольгиных рук и совершенно спокойно сказала:

– Как психолог тебе говорю – иди вон! Если ты когда-нибудь… еще раз… только попробуй сказать, что он меня не стоит…

А моя дочь Мура стояла рядом, с гелем для укладки в руках, и приговаривала, что она очень полюбила гороховый суп, и если Андрей от меня ушел, то она, Мура, тоже уйдет вместе с ним. Потому что Андрей больше похож на родителя, чем я.

…Не было сил спорить, убеждать и доказывать. Все понятно – я никому не нужна.

– Девочки, – печально сказала я. – Он утром сказал: «Привет, толстяк»… Если бы у меня был сорок второй размер, он бы так не сказал.

Ирка-хомяк сбегала к себе, принесла весы, и мы с ней произвели контрольное взвешивание. Оказалось, что я хуже Ирки на два с половиной килограмма. (Уверена, что противный хомяк сжульничала – я-то взвешивалась в тапочках, с зубами и с ногтями. Но все равно – два с половиной килограмма! Наверное, это складка на животе…)

Ирка-хомяк так мягко и нежно смотрела на меня, что я уже совершенно уверилась в своем уродстве. Как психолог я тут же поняла: складка на животе – это единственная по-настоящему несексуальная часть женского тела. Все остальное толстое мужчина может пережить, а вот животик сразу генетически наводит его на мысли о том, что с этой особой уже все в полном порядке, она беременна и расточать ей свое внимание – пустая потеря времени и семени. Следующая мысль, тут же приходящая к самцу, – это мысль о расширении своей территории и, следовательно, необходимости дальнейшей работы по продолжению рода (ничего не попишешь, такова генетическая природа мужчины. Это научная истина, подтверждается множеством экспериментов).

– Ну, если ты так переживаешь, лучше не размениваться на всякие гимнастики, а сделать операцию, – решительно произнесла Ирка, известный сторонник радикальных мер по улучшению внешнего вида. – Это полностью изменит твою жизнь. Я тебе гарантирую – ты сама себя не узнаешь!

Ирка давно уже подбиралась к моему организму, но сейчас ей даже не пришлось меня уговаривать. Я больше не была матерью Муры, психологом, кандидатом наук, автором книжки. Я была послушным беспомощным ребенком, причем все равно чьим.

Рядом с Иркой я была Иркиным ребенком и безропотно согласилась – операция по отрезанию складки на животе полностью изменит мою жизнь.

– Операция ерунда, тебе нужно изменить свой имидж, – решительно возразила Алена. – Пойдем в Галерею бутиков и купим тебе что-нибудь, например, сумочку от Гуччи.

Я мгновенно стала Алениным ребенком и безропотно кивнула – пойдем, сумочка от Гуччи полностью изменит мою жизнь…

* * *

Девочки ушли домой, а ведь совсем забыла рассказать им, что Роман предложил мне работу.

Оказывается, Петербургскому телеканалу срочно нужна я, то есть им нужен психолог, который будет вести психологическую тему в передаче «Доброе утро» (всю жизнь мечтала появляться на телеэкране в передаче «Доброе утро»!). Я должна буду каждое утро, ровно в семь пятнадцать, давать психологические советы: как стать лидером, вернуть неверного мужа, преуспеть по службе и др.

14 мая, понедельник

Сегодня со мной случилось то, чего не могло случиться никогда: я прогуляла утреннюю лекцию, просто взяла и не пошла. Решила, что все равно я неудачница и моя жизнь в любом случае летит под откос.

Андрей больше никогда не скажет мне: «Давай попьем чаю», или «Пора ложиться спать», или «Ты врешь, что помыла чашку»… ВСЕ!