Читать книгу "Мое самодержавное правление - Николай I"

Изобретенные генералом Шильдером[255] нового рода эполементы заслуживают особенного внимания, и, вообще, все это дело было поведено истинно молодецки. Военный министр доложит вам, всемилостивейший Государь, проект, составленный мною для овладения Гирсовом, в случае если Дунай замерзнет; но, по несчастию, кажется, этому не бывать: морозы довольно большие вдруг настали, но днем все тает от солнца.

Теперь главное – все приготовить для переправы через Дунай на судах в начале марта и для довольствия войск за рекою до времени, пока покажется хорошая трава. Задача трудная, но надеюсь, что будет разрешена успешно. Имея посему крайнюю необходимость быть на низовьях Дуная, я отправлюсь туда 8-го в ночь, хотя бы Фонтон до того времени и не приехал […].

Сейчас получил сведения о действиях греческой этерии, которые будут доложены В. И. В. графом Нессельроде. Кажется, что восстание действительно скоро разгорится. Вы его не возбудили, но, кажется, угодно Всевышнему вручить вам, всемилостивейший Государь, это новое оружие против неистовых врагов ваших.

Букарест. 8 февраля 1854 г.[256]

Письмо В. И. В. от 1 (13) февраля имел счастие получить. Благодарю Бога от глубины сердца за восстановление здравия вашего. Повеления ваши, Всемилостивейший Государь, приняты мною к точному исполнению. Важность раннего открытия кампании на низовьях Дуная я вполне понимаю и потому именно сею же ночью отправлюсь туда для проверки приготовлений.

Начатие там действий, до просушки дорог и появления травы, есть дело в высшей степени трудное и без примера в нашей истории. Я надеюсь, однако же, преодолеть все трудности. Но полагаю, что, несмотря на теперешнюю поездку мою, будет мне необходимо быть лично на Дунае в первую минуту форсирования; к центру же возвратиться – коль скоро дан будет делу первый толчок.

Граф Нессельроде доложит В. И. В. доклад мой относительно единоплеменных племен. Я опасаюсь, что все добрые намерения сербов будут парализованы его правительством и Австриею… Что же касается до греческой этерии, которая, кажется, уже начала восстание, то, может быть, полезно и из этого оружия извлечь пользу косвенными мерами.

Письма Императора

С.-Петербург. 18 февраля 1854 г.[257]

Два письма твои от 6 (18) и 8 (20) февраля я получил, любезный Горчаков. Дело под Журжей было точно прекрасное и, надеюсь, на время отняло способы к переправе турок и даст там более покоя в центре. Ожидаю с нетерпением, что ты решил у Браилова и где окончательно будет переправа; ежели Бог нас благословит успехом, оно будет очень важно, дав нам стать твердой ногой на правом берегу Дуная, до прихода англичан и французов.

Оно делается тем важнее еще, что я не ожидаю покуда разрыва с Австрией, но положение дальнейших наших добрых сношений не без опасений; потому, что бы с сей стороны ни произошло, имея переправу в наших руках и владея твердо нижним Дунаем, мы смелее ожидать можем, что враги наши затеят.

Сообщаю тебе все сведения, по мере получения, о замыслах англичан и французов. Положение наше не легкое, но, возложив всю надежду на милость Божию, на общий славный дух России и на храбрость и верность наших героев, я спокойно ожидаю, что Бог нам дарует, и не унываю.

Для усиления войск пограничных посылаю теперь же гренадерский корпус в Варшаву. Поручая главное начальство всех войск, действующих на западной границе, князю Варшавскому, оставляю тебя при твоем начальстве и посылаю Ридигера в Варшаву; здесь же остаюсь покуда сам, с частью гвардии, ждать английского посещения в Кронштадте; надеюсь, что угостим по-русски.

Любопытно знать, что привез Фонтон… Восстание в Греции серьезно, будет ли успех действия, не угадаю; боюсь, что рано начали и особенно ежели нет готового сочувствия в сербах…

Каково здоровье войск? Береги сколько можешь. Есть ли и сколько побегов и где?

Комплектование к тебе пошлю; вели их беречь дорогой и, елико можно, хорошо кормить.

Всем нашим поклонись. Обнимаю. Бог с тобой.

Твой искренно доброжелательный

Николай

С.-Петербург. 24 февраля 1854 г.[258]

Вчера вечером получил я письмо твое из Браилова, любезный Горчаков; вполне полагаюсь на тебя, что все будет сделано тобой, чтоб переправу исполнить наилучшим образом. При теперешних весьма неблагоприятных обстоятельствах, ежели Бог благословит успехом наше предприятие, это будет уже весьма важный шаг; и князь Иван Федорович [Паскевич] и я, мы совершенно согласны, что тебе покуда к Силистрии не должно идти.

Наперед надо, чтобы двуличность Австрии прояснилась, равномерно – чтоб открылось, куда будут направлены действия англичан и французов. Слухи разны, но наиболее упоминается об намерении сделать высадку у Сухум-Кале, близ Анапы, и в Крыму, в тыл Севастополя, – все это возможно; но ежели все это делать будут разом, то они нигде сильны не будут.

Говорят, что будто и на устье Днестра, и в Одессу есть намерение; против того князь Варшавский дал Сакену свое наставление, и 16-я дивизия прибудет к сей стороне для большего обеспечения тыла. Что-то Фонтон тебе привез про Сербию? Восстание греков, боюсь, что рано началось; покуда еще успех не велик, что дальше будет? Быть может, что оттянет часть англичан и французов туда.

Как здоровье войск? Поклонись всем нашим. Обнимаю душевно.

Николай

С.-Петербург. 8 марта 1854 г.[259]

Вчера ночью я получил твое письмо, любезный Горчаков, от 27 февраля.

С нетерпением ожидать буду, было ли благословение Божие нашему предприятию через Дунай. Почти с каждым днем положение дел делается для нас грознее, чрез неслыханную благодарность императора Австрийского; оно дошло до того, что вынудило меня начертать новый обзор или план действий, соответственный теперешнему положению[260].

Князь Иван Федорович его одобрил и тебе сообщит; это, повторяю, не предписание Гофкригсрата, но обзор необходимый положения нашего и того, что мы в таких обстоятельствах предпринимать можем и как полагаем к оному приступить, не стесняя тебя в нужных детальных отступлениях, лишь бы общее направление действий было согласно с оным и в связи потому со всеми другими мерами, которые на всех других угрожаемых пунктах предпринимаются.