Читать книгу "Командарм - Олег Кожевников"

Вымотала меня такая жизнь полностью, я как сомнамбула добрался до своей землянки и не раздеваясь упал на кровать. Правда, до этого у меня ещё хватило сил предупредить Шерхана, чтобы начинал будить меня не раньше 10–00, а до этого, если кто попытается это сделать, посылал к чёртовой бабушке, невзирая на звания и должности. Залёг я в свою берлогу в 22–00, в полной уверенности, что двенадцать часов меня даже из пушки не разбудишь, но встал в 7-00 без всякого вмешательства извне. Хотелось немедленно бежать в радиоузел бронепоезда и начинать связываться с подразделениями, расположенными на передовой. Силой воли я задавил это желание – суетиться без причины это самому создавать панические настроения у подчиненных. Если положение за то время, пока я спал, обострилось, то давно бы у землянки стояла толпа посыльных. А как я узнал у Шерхана, никто не пытался нарушить мой сон. А значит, всё нормально и можно спокойно завтракать.

Только я расположился, чтобы отведать, что Шерхан приготовил командарму, как появился запыхавшийся посыльный в форме железнодорожных войск НКВД. Сразу стало понятно, что меня вызывают в радиоузел бронепоезда. Сердце сразу же ухнуло вниз – неужели немцы опять начали свои атаки. Чёрт, у меня же совсем не осталось резервов! Но, славу богу, вызов поступил из штаба фронта, и даже не вызов, а сообщение – в 12–00 командарм Черкасов обязательно должен быть у радиостанции, на связь выйдет член Ставки Главного командования, генерал армии Жуков. «Ну что же, – подумал я, – хороший повод вытребовать у генерала армии хотя бы пару эскадрилий истребителей». Потери у двух истребительных полков, выделенных штабом фронта несколько дней назад, были кошмарные – из 72 МиГов в настоящий момент осталось в наличии только 11 истребителей. Но зато нам удалось провести парад и отбить мощнейшие атаки немцев на Варшаву.

В 12–00 я уже сидел в радиоузле бронепоезда и ожидал сеанса связи с Минском. В 12–04 связь с Минском была установлена, и я услышал голос Георгия Константиновича. Как это часто бывало, генерал армии первой же фразой меня буквально ошарашил, он произнёс:

– Приветствую тебя, Юрий Филиппович, и поздравляю с присвоением звания генерал-полковника. Ты блестяще выполнил все поставленные перед 10-й армией задачи. Представляешь, крестник, что ты совершил – ты выиграл войну.

От таких слов Жукова я непроизвольно воскликнул:

– Как выиграл? Да немцы нас обложили по полной программе. Ещё пару дней побарахтаемся, а потом они ещё подтянут резервы и раздавят нас, как тараканов. Срочно помощь нужна, и прежде всего авиация!

В ответ я услышал смех генерала армии, а затем услышал совсем уж невероятные слова:

– Не раздавят! Нет уже гитлеровской Германии! Свои же пристрелили фюрера, и теперь там у власти вполне адекватные люди. А немецкий генералитет очнулся от морока фюрера, благодаря твоему фильму о параде в Варшаве и артиллерийскому обстрелу Кёнигсберга. Надо же, цитадель германского империализма русская артиллерия обстреляла на четвёртой неделе после начала победоносной, как утверждал Геббельс, войны. И как обстреляла – некоторые вековые здания в Кёнигсберге превращены в груды щебня, а гордость немцев, линкор «Тирпиц», стоящий на ремонте в порту, получил такие повреждения, что теперь его нужно буксировать в сухой док и ремонтировать не менее полугода. Геббельс, как ни изгалялся, чтобы заморочить немцам голову, но факт проведения Красной Армией парада в Варшаве и разрушения зданий в Кёнигсберге его пропагандистской машине скрыть не удалось. Отлично у тебя всё это получилось – под самый дых дал фашистам. Немцы запросили мира и даже готовы заплатить контрибуцию. Просто поразительно, как ты заставил Германию вилять хвостом.

– Ну, это не моя заслуга – красноармейцы и командиры 10-й армии отдали последние силы, чтобы поставить фашистов на место. А Кёнигсберг обстрелян из трофейной немецкой пушки «Дора» по инициативе генерала Борзилова.

– Вот давай и представляй генерала к званию Героя Советского Союза. И не только его одного. Для бойцов и командиров 10-й армии, принявших участие в Варшавской операции, все квоты на присвоение звания Героя сняты. Звездопад, Юрий Филиппович, начинается в Кремле для твоих ребят. Кстати, и тебе присвоено звание Героя Советского Союза – поздравляю!

– Служу трудовому народу!

– Хорошо служишь! Сталин очень доволен действиями 10-й армии. А фильмом о параде в Варшаве просто восхищён. Особенно прогоном пленных с последующим мытьём улицы после их прохода, а также вываливанию на брусчатку фашистских знамён. Сильно снято, и впечатляет, что это не чёрно-белая, а цветная хроника. Где ты только нашёл цветную плёнку и такого гениального режиссера?

– Поляки помогли!

– Ты с ними уже вась-вась! Это хорошо! Тогда порекомендуй поляка, который бы присутствовал и поставил свою подпись на мирном договоре, предусматривающем вывод немецких войск из Польши.

– Полковник Тадеуш Коссинский – очень авторитетный у поляков человек.

– Хорошо! Записал! Ты сегодня же с ним переговори, чтобы он через два дня был готов прибыть в Москву. И сам готовься к вылету. Завтра утром на Варшавский аэродром, откуда вылетел в Москву генерал Черных, прибудут три транспортных самолёта. Это для тебя, поляка и героев, которых в Доме Союза будет награждать наш всесоюзный староста. Вместимость каждого борта пятнадцать человек, так что подбирай людей, которым награды будет вручать лично Калинин. И не забудь захватить с собой рыжего громилу сержанта, который на параде лихо кинул к ногам портрета вождя штандарт дивизии СС. Очень этот момент понравился товарищу Сталину, и он хочет пригласить этого сержанта, вместе с тобой, конечно, в гости к себе на дачу. Ты сегодня же выясни фамилию этого сержанта и сообщи по аппарату Бодо в Генштаб. Герой-то парень, конечно, герой, но Власик непроверенного человека к Сталину не допустит.

– А зачем долго выяснять фамилию этого сержанта? Я и так её знаю – это старший сержант Наиль Асаенов!

– Да… не перестаёшь ты меня удивлять, Черкасов! Настоящий командарм – даже имя и фамилию бойцов помнишь. Уважаю!

– Так Асаенов командир моей спецгруппы, я с ним чуть ли не каждый день общаюсь.

– Хорошо, Юрий Филиппович, готовься к вылету в Москву. Вместо себя оставишь генерала Борзилова. Он во второй партии полетит в столицу, звёздочка Героя и повышение в звании его не обойдёт. Ладно, крестник, жду тебя в Москве. И учти, встречать вас будут, как героев-челюскинцев, и снимать на кинокамеры, естественно, тоже, так что проследи, чтобы форма у всех была выглажена и чистая, а лица не помятые. Да, и ещё в 15–00 наступает перемирие, и немцы начинают отводить свои войска от города. Смотри, чтобы твои борзые ребята не начали их преследовать или стрелять в спину. В общем, сам знаешь, ни в коем случае не поддаваться на провокации.

На этом сеанс связи с генералом армии Жуковым закончился. А я ещё несколько минут сидел в радиоузле молча, переваривая услышанное. А затем в меня вселился какой-то бес эйфории, такой, что я не мог спокойно заниматься каким-то одним делом. Хотелось прыгать, смеяться и как можно быстрей сообщить всем, что мы победили, что все трудности и гибель товарищей позади, а впереди нас ждёт светлое и мирное завтра.