Читать книгу "Жизнь на грани - Антон Задорожный"

Одной строчки мне мало. Не получится.

Он представил, как домой вернется жена, движимая нехорошим предчувствием, что произошло что-то непоправимое (как это бывает в кино); представил, как она найдет его тело и как будет переживать… О ее боли он не мог не думать без гримасы сожаления на своем лице, но во всем остальном он был уверен. Он не мог знать, что будет после его смерти. После его смерти здесь. Да и что будет т а м, он тоже не мог знать наверняка. В таких вопросах уверенности, что мы правы, придает вера. Поэтому мужчина еще несколько секунд строил догадки, давая волю воображению, а потом начал свое сочинение с простого слова. «Привет!». Этот человек шагал навстречу своей мечте. Но не затем, чтобы кануть в Небытие, а затем, чтобы войти в Вечность.

Далее читатель, если ему угодно, может представить, как человек пишет каждое слово на нескольких листах бумаги своего немаленького, но стильного ежедневника, и догадаться, что он чувствует, сидя за столом в своей комнате в абсолютной тишине, а я лишь приведу всю записку ниже так, какой я впервые прочел тогда, когда приехал, как мы говорим, в адрес. Оригинал, безо всяких исправлений и купюр:

«Привет! Мы уже несколько дней общаемся лучше некуда, и, быть может, ты меня обманываешь и совсем не у Гали дома, но я не собираюсь тебя обвинять в любом случае. Это, возможно, будет звучать чересчур печально и иронично, когда мое тело будет валяться здесь на полу, а ты будешь читать и плакать и трясущимися руками вызывать ментов в наш дом. А может, до этой записки тебе дела совсем не будет, и первыми ее обнаружат слуги закона. Было бы глупым писать тебе письма, когда можно тебя просто увидеть или позвонить. Но я намеренно отключил мобильный и хочу написать именно это (судя по всему) письмо или, вернее, предсмертную записку. Извини за банальность, но когда ты вернешься – меня уже не будет в живых. Я бы попросил тебя не брать то, что произойдет, на свой счет, но это будет полуправдой. Пожалуйста, постарайся дочитать до конца. Во всяком случае, я бы этого хотел.

Правда в том, что за пару месяцев до нашего с тобой знакомства я был в жуткой депрес… – (зачеркнуто) —…в жутком состоянии. Так вышло оттого, что я повстречал Девушку, и мы с Ней крепко полюбили друг друга. Вот только зачем, чтобы расстаться? С разлукой пришла депрессия. Я расскажу тебе, как все было, и, если ты постараешься меня понять, тогда я не зря пишу.

Не злись и, ради бога, не сравнивай Ее с собой! Она – как часть моего любимого прошлого, была моим единственным от тебя секретом. Секретом, о котором теперь я не могу умолчать… Суть в том, что мы с Ней были счастливы как никто другой на земле. А потом Она просто исчезла.

В привычном для всех смысле причины для Ее исчезновения не было. Как я выяснил позже – Ее не убивали, Она не уехала тайком за границу. Короче, исчезла без причины. Бред, конечно. Особенно, когда ты сейчас это читаешь, а где-нибудь неподалеку валяется мертвый муж. Но единственная причина, которой можно было бы объяснить Ее исчезновение, – это то, что Ее не существует и никогда не было. Да-да, как во всех этих сказочках! Забавно все получается – возможно, ты теперь будешь избегать мужчин, стесняясь того, что скоро произойдет. Ну да, как же тут с кем-нибудь познакомишься:

– Слушай, а ты… сейчас одна?

– Ну… – протянешь ты задумчиво, и твой джентльмен подумает, что ты что-то от него скрываешь. – Я вдова.

– Ах, прости. Сожалею о твоей утрате, – говорит он, может быть, вполне искренне.

Тут ты чувствуешь себя вруньей (хотя между враньем и умалчиванием большая разница). Воспоминания о моей трагичной кончине весьма некстати развязывают тебе язык. Секундой позже ты уже заметно нервничаешь и в жалкой попытке отшутиться сбалтываешь лишнего:

– Ничего-ничего, ведь мой покойный муж – чертов пациент психиатра. Подумаешь, со многими случается. Эй, постой! Куда же ты? Быть замужем за психически больным все ж лучше, чем быть матеръю-одиночкой. Ах, ну и иди к черту…

(Извини за сарказм – так я пытаюсь справиться с возбуждением, которое меня вдруг охватило. Знаешь, никогда не думал, что, будучи финансовым директором, в свои 35 лет, 15 из которых мы прожили с тобой, я буду с таким нетерпением ждать момента собственного самоубийства. То, что я сейчас ощущаю, сродни детской радости после беспечного хулиганства, которое осталось незамеченным родителями и придало тебе уверенности в том, что ты всесилен, а не ничтожный мальчишка в окружении взрослых, которые иногда думают только о себе.)

Так вот, продолжаю свою «бредовую» историю.

Я съездил даже к Ее родителям (они были людьми замечательными и приятными, боготворили наши отношения, что редкость в наше время) – в их доме проживали совсем другие люди, которые о Ней и не слышали. Я попытался найти Ее брата – и оказалось, что мужчина, который наиболее подходил на его роль, оказался больным раком человеком. Он отрицал всякое с Ней родство и в итоге отказался со мной разговаривать, а через несколько месяцев умер. Но даже это могло объясняться моими выдумками и его болезнью.

Все наши фотографии куда-то пропали. Представляешь, каково мне было?

Наверное, мое состояние тогда похоже на твое – теперь.

Словом, с Ее исчезновением почти все реальные доказательства наших с Ней отношений испарились, будто бы я все это выдумал.

Думаешь, я не пытался в то время быть рациональным? О, я боялся того, что, может быть, у меня всего-навсего поехала крыша. Временами, наоборот., я надеялся, что все это лишь выдумка, фикция рассудка, и собирался к психиатру. Но что-то меня держало.

Какой-то частью своего сознания я понимал, что здоров, – ведь я жил точно так же, как и раньше: ходил в институт, параллельно работал. При всей моей общительности мало кто заметил странностей в моем поведении. Кругов под глазами. Моей тоски, которая порой так накатывала, что никуда не деться.

Именно поэтому – спасаясь от тоски – я начал жестоко пить. Этот период был недолгим и очень скоростным. Алкоголь мой – друг мой! Сперва меня это устраивало, потому что помогало забыться, но потом я очнулся, когда понял, что еще немного – и потеряю работу, и бросил дружить с бутылкой. Я едва не потерял все: в институте появились долги, и хотя я и учился на бюджетке (это сейчас попробуй получи бесплатную и качественную «вышку»!), родители начали интересоваться моим благополучием как-то больше обычного. Еще чуть-чуть и, я больше чем уверен, я бы занимал место в Степана Скворцова[28] или лечился в Клинике неврозов…

Психиатры, я верю, хорошие ребята, знающие свое дело. Они должны помогать людям, а не внушать страх. В то же время разве здоровый человек будет бояться этих людей в белых халатах? Вор же, какой-нибудь карманник-непрофессионал, неспроста боится встретиться с внимательным покупателем глазами или поймать на себе радостный взгляд охранника – вдруг схлопочет.