Читать книгу "Белые волки - Влада Южная"

Совсем как много лет назад, когда он так же неистово взял ее в первый раз в домике на дереве. Но тогда чувства овладели ими обоими, затаенная страсть просто выплеснулась наружу, и Ирис сдалась ей. Теперь же она боролась, отчаянно визжала и царапалась.

– Нравится тебе? – он хлестнул ее по лицу наотмашь, голова Ирис мотнулась в сторону, а в ушах зазвенело. – Нравится заставлять меня унижаться, ползать перед тобой, просить прощения? Чего тебе не хватает? Что тебе вечно не так? За что ты так обходишься со мной, Ирис?

Он хлестнул ее еще раз, а потом навалился всем телом, зажимая поцелуем рот.

– Ты моя, – без конца повторял Виттор в перерывах между поцелуями, – ты моя вещь, моя рабыня, моя служанка. Ты создана, чтобы удовлетворять меня. Служи мне! Удовлетворяй меня! Будь моей!

Ирис безвольно лежала под ним, пока он орал ей эти слова в лицо, и это только больше разозлило Виттора.

– Семьи тебе захотелось? Да? – оскалился он. – Будет тебе семья. Никуда ты от меня не уйдешь. Никуда и никогда больше.

Расширившимися глазами Ирис увидела, как верхняя губа Виттора приподнялась, а оттуда показались клыки, на их кончиках наливались прозрачные капельки слюны.

– Об этом не принято говорить вслух, – самодовольно произнес он, – да и теперь мало кто знает… секрет, который хранят старики… укус оборотня может быть заразен, конфеточка. Закон о чистоте крови это, конечно, запрещает. Но мы ведь никому не скажем, малышка? Ты ведь хочешь деток, сладкая? Я сделаю тебе деток.

С размаху он вонзил зубы прямо в ее шею. Ирис дернулась, будто пронизанная током. Невыносимая, резкая боль пронеслась по ее венам, а потом стало темно.

Она приходила в себя временами и снова погружалась в забытье. Тело ломало, рассудок старался избежать мучений и отключался. Сквозь туман Ирис ощущала, что Виттор остается рядом с ней. Он был в ней, двигался на ней, несмотря на все судороги и спазмы, через которые она проходила. Он наказывал ее за то, что она больше не восхищалась им.

Он провел с ней два дня и все это время не выпускал из постели, словно хотел отыграться за долгие месяцы разлуки. Приходя в сознание, Ирис скулила, просила пощады, пыталась уползти от него, но ее корчило, на руках и ногах пробивалась шерсть, рот наполнялся слюной – резались новые зубы, – а Виттор с неумолимым выражением на лице подтягивал ее ближе, раздвигал ей ноги и начинал сначала. В конце концов, Ирис обернулась, но он сделал то же самое и в завершение взял ее в волчьем обличье.

Конечно, она забеременела. И перестала быть ведьмой. Хорошо, что ее мама не видела этого – она тихо скончалась во сне в ту самую ночь, когда все случилось. А Виттор, видя ее беспомощность и зависимость от него, снова стал заботливым, нежным и предупредительным. Учил ее жить в новой ипостаси. Ирис честно хотела ненавидеть его, но ребенок, толкавшийся в животе, постепенно вытеснял из памяти страшные, полные боли и ярости моменты. А еще она осознала, что не может сопротивляться его воле. Виттор обратил ее, и теперь его желания стали и ее желаниями тоже, а ему хотелось ее любви и покорности.

Виттор купил ей новую мебель для детской, возил по врачам и старательно изображал трепетного отца в ожидании пополнения семейства. Ирис знала, что со своей женой он так себя не вел, и цеплялась за эти мысли. Она так устала… так устала бороться с самой собой, со своей любовью к человеку, который совершенно очевидно этого не заслуживал! Может, и правда, она просто запуталась в своей жизни и не понимала, что он старается для ее же блага?

Когда родился Алан, Виттор поклялся, что уйдет из семьи. К тому времени во взгляде, которым Ирис смотрела на него, снова появилось тепло и восхищение. Сын очень напоминал ей своего отца, хоть и считался полукровкой, а гормоны сделали ее чувствительной, плаксивой и нежной, и снова хотелось верить каждому слову любимого. Она даже решилась на отчаянный шаг, захотела немножко помочь ему, подтолкнуть, и тайком сделала их фотографии в спальне, а затем отправила его жене. Но реакции не последовало. Ольга была хитра и не собиралась так просто отпускать супруга. Она явно не сказала ему ни слова о своем открытии, потому что Виттор продолжал все так же приходить и уходить, как делал уже несколько лет подряд.

Он обещал, что уйдет, но постоянно находил причины, чтобы отложить этот ответственный момент, а Алан рос, и начал уже ходить, и говорить свое первое «мама»… а Ирис так устала, так устала бороться…

Но неожиданно точку поставил сам Виттор. Однажды вечером он пришел домой, взял Ирис за руку, усадил за стол и трагическим голосом сообщил:

– Нам придется расстаться на какое-то время, конфеточка.

– Что?! – не поняла Ирис.

– Я знаю, что ты из шкуры вон лезешь, чтобы удержать меня рядом, – грустно улыбнулся он, – но тебе надо проявить понимание и смириться. Мой тесть… проклятый старый хрен… каким-то образом пронюхал о нас с тобой. Не удивлюсь, если Ольга что-то узнала и побежала жаловаться папаше. Она всегда была папенькиной дочкой. Теперь он грозится, что разведет нас с ней по суду, да еще и с меня мзду сдерет за якобы не соблюдение супружеской верности.

– Ты же все равно хотел разводиться, – произнесла она ровным голосом. Ни кричать, ни бороться уже не было сил. Да и Алан лег спать.

– Хотел, – согласился Виттор, – но не так, не оставаясь с голым задом. Ты же понимаешь, без ее денег я никто!

– Понимаю.

Казалось, он даже обрадовался ее покорности.

– Так что, Ирис-детка, поставил мне тесть условие, чтобы я с тобой порвал. Рвать насовсем я, конечно, не намерен, но придется повременить, пока старый хрен не подохнет, а потом снова заживем с тобой, как раньше. Ты не волнуйся, я буду деньги присылать, передавать через кого-то. С голоду не помрешь.

В этот момент Ирис четко поняла, чего ей хотелось все годы с той самой секунды, как мать Виттора рассказала, что он женат. Раньше она почти не осознавала это желание, оно было неявным, но теперь оформилось, наполнилось яркими красками и придало ей невероятных сил. И одна ладонь зазудела, та, в которой ей мама когда-то показывала черную ниточку…

– Не надо денег, – ответила она твердым голосом и подняла на Виттора глаза.

– Опять ты начинаешь, – недовольно скривился он, но Ирис его остановила.

– Ничего не начинаю. Иди. Я отпускаю тебя.

Удивленный ее спокойствием, Виттор явно чувствовал себя неловко.

– Не забывай запираться в подвале в полнолуние. Не вздумай поранить Алана! – давал он ей советы напоследок. – И если потребуется помощь… попроси моих родителей. Нам с тобой видеться пока опасно.

Она проводила его и даже поцеловала на прощание, а потом долго стояла у окна, обхватив себя руками и вглядываясь в темную-темную ночь. В тонком стекле виднелся ее бледный профиль, Ирис смотрела на него и видела женщину, которая всю жизнь любила чудовище, неспособное любить никого, кроме своего эго. Любила больше, чем кого-либо, больше своего ребенка и самой себя. И это не слюной оборотня он заразил ее, а безумием и черным эгоистичным сердцем. Она размахнулась и разбила это отражение.