Читать книгу "Великий герцог Мекленбурга - Иван Оченков"

Каменные стены Вологды начали строить еще во времена Ивана Грозного, да так и не достроили. Бо́льшая часть укреплений осталась деревянной. Полностью каменной была стена с юго-востока с девятью башнями, тут врагу было не пройти. С севера стены омывались довольно полноводной рекой Вологдой, которая сама по себе была большим препятствием. А вот юго-западное направление внушало серьезные опасения, каменных башен там было всего две, с единственным пряслом[32] между ними, да и те на самом углу. Остальные стены и башни были деревянными и изрядно обветшали без должного ухода. Что еще хуже, выкопанные перед стенами рвы были абсолютно сухими. Потому что река со странным названием «Золотуха», из которой их должны были наполнять, совершенно обмелела. Как раз здесь небольшой участок между двумя башнями был полуразрушен и наскоро заделан бревнами. Именно сюда неприятель и направил свой главный удар. На наше счастье, у казаков было недостаточно материала или подвел глазомер, но большинство лестниц недоставали до края стены. Лишь в проломе их длины было достаточно, и вскоре там закипела жаркая схватка. Казаки карабкались один за другим и, добравшись до своей цели, вступали в бой. Главными их противниками были монахи под руководством отца Мелентия, яростно встречавшие их бердышами и рогатинами. Мои драбанты вели прицельный огонь, пытаясь помешать подходу вражеских подкреплений, а местные жители кидали на головы атакующих камни и бревна.

Мы с Казимиром и Каролем наблюдали за ходом боя с угловой каменной башни, называвшейся Власьевской. Площадка, на которой мы стояли, явно была предназначена для пушки, к сожалению отсутствующей, поскольку она, как и прочие орудия, была снята и отправлена в Москву вместе с ополчением. Наблюдая сквозь довольно широкую амбразуру за противником, я не мог отделаться от мысли, что казаки что-то затеяли. Знать бы еще что. Очевидно, две последние фразы я сказал вслух, и мои офицеры, обернувшись, вопросительно посмотрели на меня. Первым понял мою мысль Казимир и, тряхнув головой, сказал:

– Они хотят вынудить нас сделать вылазку и атаковать в конном строю.

– Или напасть где в другом месте, пока мы обороняемся здесь, – не согласился с ним фон Гершов.

– Или и то, и другое, – задумчиво проговорил я. – Эх, хотя бы пару пушек, я бы отсюда добрую половину предполья в обе стороны фланкировал… А это что такое?!!

Пока мы отражали атаку воровских казаков, Вельяминов не нашел ничего лучше, как выйти со своими рейтарами из северо-западных Благовещенских ворот и ударить атакующих нас в тыл. Намерение его осуществилось самым блестящим образом: увлекшиеся штурмом казаки осознали, что их атакуют, лишь когда затрещали выстрелы и им в спину врубились одетые в железные латы всадники. Разгром был полным. Часть атакующих была тут же перебита, остальные метались между рейтарами или прыгали в пересохший ров в тщетной попытке найти спасение. Впрочем, последние тут же попадали под град камней, которые кидали им на голову защитники города. Однако за все нужно платить, и похоже, что Аникита и его люди заплатят по самой высокой цене. Запорожцы поздно заметили отчаянный маневр Вельяминова, чтобы его предотвратить, но вполне успевали расплатиться за гибель своих товарищей. Рейтары Аникиты продолжали еще рубить застигнутых ими врасплох казаков, когда большой отряд вражеской конницы преградил им дорогу назад, к Благовещенским воротам. Казимир, внимательно разглядывавший неприятеля, выругался вполголоса и буркнул:

– Панцирные казаки.

– Какие казаки?

– Посмотрите, мой герцог, они все в доспехах! Не гусария, конечно, но очень серьезный противник. Будь у Вельяминова втрое больше людей – и то вряд ли бы он с ними сладил!

– Надо дать знак Аниките, чтобы прижимался к стенам, – глухим голосом сказал я. – Поднимутся по казачьим лестницам, а мы их прикроем огнем. Лошадей, конечно, потеряем, но людей сколько-то спасем.

– Похоже, ваше высочество, у Вельяминова есть какой-то другой план, – подал голос Лелик. – Смотрите, он уходит!

Действительно, рейтары дружно развернули своих коней и, на ходу перестраиваясь, рванули вдоль южной стены.

– Какого черта он делает? На всей этой проклятой южной стене нет не то что ворот, но даже малой калитки! Черт бы тебя побрал, Аникита! Повешу, блин, если запорожцы не прибьют.

– Не все так плохо, – спокойно возразил мне Кароль. – Казаки так хорошо преградили путь нашим к юго-западным воротам, что совсем забыли про восточные. Там тоже есть ворота, и если Вельяминов поторопится, то ему, пожалуй, удастся уйти.

Запорожцы, похоже, тоже сообразили, что добыча может ускользнуть, и кинулись в погоню. На их несчастье, самый короткий путь пролегал мимо стен, где засели мои драбанты, и их стрельба довольно сильно проредила казачьи ряды. Впрочем, основная часть запорожцев прекрасно поняла, в чем состоит опасность, и обошла наших стрелков по дуге, потеряв, правда, при этом время. Так что рейтары Аникты, проскакав вдоль стены до Ильинской башни, завернули за угол и вошли в раскрытые для них ворота. Почти догнавшие их казаки попытались было с ходу ворваться на плечах отступающих, но, едва нескольким из них это удалось, защитники ворот опустили решетку, о которую расшиблись несколько преследователей. Тем временем ворвавшиеся внутрь казаки оказались в западне. Рейтары Вельяминова, в который раз продемонстрировав отменную выучку, развернулись и встретили врага плотным огнем из пистолетов. Казаки пытались схватиться с ними врукопашную, но до сабель дело так и не дошло.

Как раз в этот момент к месту схватки подоспели и мы. Большинство казаков было уже убито, и лишь трое уцелевших упрямо стояли спина к спине с саблями в руках. В одном из них я с удивлением узнал казака, бывшего парламентером. Раненный в правую руку, он держал саблю в левой и угрюмо озирался. Его товарищи, очевидно, имели еще более тяжелые ранения и едва стояли, но оружия не опускали, готовясь если не продать свою жизнь подороже, то хоть погибнуть с честью. Такая стойкость вызывала уважение, и я поднял руку, приказывая не стрелять.

– Здравствуй, пан посол, – обратился я к знакомому казаку. – Ты тогда что-то быстро уехал и больше не появлялся. Видать, занят был?

– Занят-занят, – прохрипел он в ответ, – саблю точил! Хочешь спытать?

– Нет, не хочу. Нет в этом ни славы, ни доблести, чтобы раненого добить. Тебя как зовут, казак?

– А тебе на что?

– Да мне и вовсе незачем. Попам пригодится, когда отпевать будут, если не поумнеешь, конечно.

– А ты кто такой?

– Я герцог Иван Мекленбургский, слыхал, поди?

– Это ты острог у Чертопольских ворот оборонял?

– Я.

– И пана Шепетовского ты отправлял узнать, сколько в польском войске сена дают?

– Тоже я.

– Надо было догадаться… славная была битва, я тоже там был. Петром меня зовут, Воловичем, я шляхтич. Чего ты хочешь?