Читать книгу "Бледный всадник, Черный Валет - Андрей Дашков"

После этого из-за спины хозяина выступила Муза, взиравшая на экзекуцию со спокойствием фронтовой медсестры.

У Артемия отвисла челюсть. Его бывшая сожительница радикально преобразилась. Теперь она была одета в черную куртку из плохо выделанной воловьей кожи. На голове туго сидела кепка с длинным козырьком, а на пышной груди болталась какая-то побрякушка, почти наверняка обозначавшая чин в новой иерархии холуев.

Однако самой важной и многозначительной деталью, с точки зрения Упадочного, была деревянная кобура, висевшая у Музы на боку. Он не знал, есть ли что-нибудь внутри, но при виде одной этой кобуры становилось ясно, что шутки кончились.

И опять интуиция не подвела поэта. «Близнец» – теперь он мог точно сказать чей – приобрел цвет раскаленного уголька, вопиющий о смертельной угрозе. Комок застрял у Артемия в горле.

Муза ткнула в него своей указательной сосиской и торжествующе заявила:

– Вон тот гаденыш! Восьмой день скрывается.

– Ну так вычисти его, – небрежно бросил Начальник, теряя интерес к происходящему.

* * *

…Как ни странно, для Упадочного, привыкшего мыслить глобально, его покосившийся и подгнивший мирок рухнул именно в тот момент, когда он увидел в глазках бывшей подруги блеск тупого свинячьего удовлетворения.

Все остальное было только логичным завершением пройденного пути, безысходным тупиком, результатом изначального проклятия, следом печати Каина, актом расплаты, болезненным эхом предательства…

Артемий не сопротивлялся. Длинное лезвие специально заточенного ножа чистильщиков охладило его пылающие от плохого пойла кишки, а в меркнущем сознании сам собой сложился до абсурда умиротворенный и невыносимо фальшивый стишок:

Где-то на желтой луне

Душа обретет покой и бога.

Мимо струятся ароматы

Дури и цветов,

Любовь фонтанирует,

Вокруг – непостижимость.

Задуваю свечу;

Хватит царапать бумагу.

Упадочный опять допустил поэтическую вольность, слегка погрешив против никому не нужной истины. Его свечу задул не он, а Муза.

68. НАГРАДА

Священник очнулся от долгого-долгого сна.

То был сон о будущем, о том, что предопределено, о том, что случится почти неизбежно. Теперь священнику, отягощенному страшным ЗНАНИЕМ, предстояло вернуться на сорок пять лет назад, к истоку реки, выносящей на последний берег только мусор и обломки цивилизации. Но боль и страх ночных кошмаров слишком быстро растворяются в лучах утреннего света, и опыт, заканчивающийся пробуждением, ничему не учит. Русло реки неизменно. Священник не мог сопротивляться ее мощному течению.

У него был шанс изведать, каково быть куклой-марионеткой, и заранее узнать, на что способно ВЕДОМОЕ существо. А каково быть малой, незначительной частью чужого, непостижимого замысла, инструментом неполноценной любви, причиной пытки и орудием казни?..

Бедняга забыл. Большая Мама отпустила его, исторгла из своих внутренностей – может быть, потому, что исчерпала роли и миссии, предусмотренные конструкцией надоевшей игрушки. Все было стерто, чтобы не перегорели последние «предохранители» в его и без того опаленных страданием мозгах. Он помнил только, что побывал в какой-то первозданной клоаке – возможно, Господнем сортире, – и облегчившийся Господь щелчком сшиб с ладони назойливое насекомое, попутно наделив его обновленной верой и придав ему импульс своего беспредельного могущества.

Как бы там ни было, попу в его нелепой и смешной гордыне казалось, что он похитил частицу Божественного дыхания. Он ощущал потрясающую легкость бытия. В общем, он сделал свой выбор.

* * *

Теперь он навеки связал себя с кем-то – сильнее, чем связаны мать и плод, растущий в ее чреве. Этот «кто-то» находился одновременно внутри и снаружи его тела. Священник одолжил ему часть себя (не эта ли часть называлась душой?), а взамен получил все, чего не хватало слабому жалкому человеку.

Всевидящее око.

Карающую руку.

Сердце, окаменевшее от чрезмерной любви.

Но любви никогда не бывает слишком много. Никто никого еще не залюбил до смерти…

Кажется, она сказала: «восемь часов»? Смешно. Он прожил внутри Мамы целую жизнь. Умер – однако не своей смертью. И для него все начиналось снова.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯПЕРЕВОРОТ

69. ДО СВИДАНИЯ

Всадник, закутанный в черный плащ, покидал город Ин на закате. Вороной конь размеренно дробил копытами подмерзавшую землю. Мутант покачивался в седле, как голова болванчика, – спокойный и холодный, почти мертвец. Он предпочитал двигаться ночью, под покровом темноты, а днем впадал в прострацию и восполнял затраты энергии.

Уезжая, он не оглядывался. Ему была чужда суетливость и неведом мистический страх, охвативший жителей Ина. Таинственный объект, расположенный в двух десятках километров к западу от города, остался вне сферы интересов шестипалого – как и все, что превосходило его понимание. С некоторого момента он уже не оказывал влияния на ход событий. Испорченный механизм медленно разрушался. Черви пожирали изнутри перезрелый плод. Жизнь в проклятой дыре текла своим чередом…

На поверхностный взгляд, мутант ничего не добился. Он потерял время, деньги и репутацию в определенных кругах, но, возможно, приобрел нечто более важное. Кроме того, были посеяны невидимые и неосязаемые семена, которые обязательно прорастут и дадут всходы – через день или спустя несколько лет. Это уже целиком зависело от питательной среды.

Мутант умел ждать. Его личная судьба не имела значения. Он всегда ощущал себя частью вечной и невообразимо могущественной силы.

Ему предстоял долгий опасный путь в дикой зоне, через бесконечную пустыню собственного одиночества. Но ничто не пугало и не тревожило его. Сам он считал, что миссия увенчалась успехом. Он упустил выгодного клиента, однако нашел целый город. Это и был главный приз. Еще одно потенциальное гнездо для КОЛОНИИ – гнездо с только что отложенными «яйцами». Подходящий климат, подходящий рельеф, обилие пищи, энергии и достаточное количество живых инкубаторов. ПОКА еще живых – если поп не перестарается.

Ох уж этот пресловутый священник! Настоящая темная лошадка. Проходная пешка на седьмой горизонтали… Дай ему бог здоровья!

Шестипалый знал, что когда-нибудь вернется к гнезду. И вернется не один.

70. ЗАПАХ

Ферзь как следует развлекся с пышнотелой и очаровательно застенчивой Глашкой, кожа которой обладала замечательным свойством светиться в сумерках, позволил наложнице сегодня остаться рядом с собой и погрузился в спокойный сон.

Глашке он доверял безгранично, считая девку слишком тупой, чтобы та могла предать. Кроме того, она была его дочерью. Скорее всего. В своих владениях Ферзь являлся главным осеменителем, и с его потомством вышла изрядная путаница. Все дворовые бабы мечтали забеременеть и родить ребеночка от шефа. При этом желаемое нередко выдавалось за действительное.