Читать книгу "Ключ от миража - Татьяна Степанова"

— В Шереметьеве-один? — не отставал Свидерко.

— Да.

Никита вспомнил, как еще вчера вечером Колька намекал на некие новые установочные данные, собранные его операми на некоторых жильцов.

— А кем вы работали в аэропорту? — спросил Свидерко.

— Старшим техником-смотрителем навигационного оборудования диспетчерской службы, — ответил Зотов.

— А почему вдруг уволились оттуда?

— У нас сокращение штатов было на тридцать процентов. К тому же я в то время эту работу в маркете нашел. Тут платят хорошо и график — сутки-трое.

— А такая авиафирма «Трансконтинент» вам знакома? — спросил Свидерко.

— Да, конечно. Была такая.

— А вы знали кого-нибудь из ее персонала?

— Ну, конечно, кого-то знал, это ж аэропорт.

— Бортникова Александра — руководителя службы безопасности «Трансконтинента», знали?

— Фамилию вроде слышал, но лично знаком не был. Я там только Жукова Михал Борисыча хорошо знал, — безучастно ответил Зотов. — Он как фирму возглавил, много народа со стороны привел. Все молодые, деловые, шустрые. У нас тоже так было, эти вот молодые-шустрые нас взяли и выперли по сокращению.

Колосов отвернулся к окну. И этот ход был тоже верным. Но и он, кажется, безнадежно опоздал. Всякой информации — свое время.

— Вы мне сами-то скажите вот что, за что мать мою убили? — спросил Зотов. — Она ж старый человек была, больная вся, инвалид, у нее ж и взять-то нечего было — ни денег, ни кольца золотого. У кого ж рука поднялась?

— Это не ограбление, — сказал Колосов.

Зотов посмотрел на них недоуменно и скорбно. Согнулся, закрыл лицо руками, всхлипнул.

— Пока с ним хватит, пусть посидит, подождет, — шепнул Свидерко Никите. — Папаша тут наверху, сынок внизу в ИВС. Я сейчас к нему спущусь, крысенка этого безволосого наизнанку выверну. Оснований задержать его по 122-й, хотя бы по подозрению в изнасиловании малолетки, — полно. А пока он будет в камере париться, я с ним сам поработаю по всем эпизодам, включая Багдасарова и Бортникова.

— Дочка Тихих показаний на Зотова не даст, — сказал Колосов.

— Это еще почему?!

Никита посмотрел на коллегу: эх, Коля-Бармалей, эх ты, бедолага…

— Да потому, — сказал он. — Неужели не понимаешь?

— Черт.., ну, родители заставят… Черт… Ну, ничего, я с ним сам сейчас потолкую, с гаденышем. Небо с овчинку покажется!

Катю Колосов, как и предполагал, нашел в коридоре возле Надежды Иосифовны Гринцер и ее дочери Аллы. Надежде Иосифовне принесли из дежурки стул, она сидела в переполненном закутке, плакала и все повторяла:

— Какое несчастье, бедная, бедная Клава… Я виновата, я с ней должна была пойти, проводить… Тогда не случилось бы такой беды. А я старая ворона… Оставь меня, прошу, не надо мне ничего! — Она отталкивала руки дочери, пытавшейся дать ей таблетку нитроглицерина. — Это все из-за тебя!

— Но я-то в чем виновата, мама? — жалобно вопрошала Алла.

— Ах, не надо мне говорить. Я все теперь понимаю, все! Эти поздние звонки, эти твои странные вечерние уроки… Да кто он вообще такой? Он же еще мальчишка! А ты, потеряв всякий стыд, бегаешь за ним, прилюдно вешаешься ему на шею!

— Мама, ну зачем ты так?!

— Ах, оставь, не оправдывайся. Это все теперь не важно. Такое горе, такое несчастье… Я должна была с Клавой пойти, а вместо этого я… — Надежда Иосифовна гневно взглянула на дочь и снова зарыдала. — Такого человека мы потеряли, такое сердце…

— Но ведь это была чистая случайность, что Клавдия Захаровна решила вернуться?

Колосов услышал голос Кати:

— Конечно. Она фотографии забыла дома… Неужели без них нельзя было обойтись? Гонять старого, больного человека…

— Она ведь все время с вами была там, в ЖЭКе? — спросил Колосов, подходя к ним. — Здравствуйте, Надежда Иосифовна, помните меня?

Гринцер горько кивнула, махнула рукой.

— А о чем Зотова говорила с вами, перед тем как вернуться домой? — спросил Никита.

— Да мы просто время ожидания по-стариковски коротали. Вспоминали. Разве вам, молодым, интересно, что вспоминают старики?

— Очень интересно, — сказала Катя громко. — Извините, что вмешиваюсь, я в очереди возле вас стояла и невольно слышала. Зотова вам рассказывала о какой-то давней истории, случившейся в нашем доме.

— Мы говорили о том, что на свете становится страшно жить. Не знаешь, где, за каким углом, ждет тебя безносая с косой.

— Что Зотова конкретно говорила? — спросил Колосов.

— Рассказывала, как много лет назад она вместе с соседкой поймала какого-то хулигана, пьяницу.

— Газовщика? — быстро спросила Катя.

Никита удивленно глянул в ее сторону: о чем это она?

— Нет, — Гринцер покачала головой. — Он был, кажется, слесарем, а газовщиком был не он, а другой. У них в доме… — Тут она вдруг запнулась. — Что я говорю? В нашем треклятом доме много лет назад, когда только Клава с мужем получили квартиру, произошлаужасная трагедия. Среди бела дня на одну квартиру напали. Взрослых дома не было, был только ребенок, совсем крошка. Его зверски убили, зарубили в ванной топором. А из дома украли какую-то мелочь, хлам. Так вот, убийца, как мне Клава рассказывала, попал в квартиру под видом газовщика. Она говорила — тогда по всей Москве газ в дома проводили. Ох, как будто я сама того времени не помню, у нас на «Белорусской»…

Никита почувствовал, как Катина рука больно сжала его локоть.

— Будьте добры, пройдите в кабинет, я вам открою, а то тут душно, толчея, — сказал он быстро Надежде Иосифовне. — Подождите там, и вы тоже, Алла.

— Ну? — он понизил голос до шепота, плотно прикрывая за Гринцерами дверь. — Что такое?

— Никита, я вспомнила… Я все вспомнила! — Катин голос дрожал.

— Что ты вспомнила?

— Я вспомнила, почему мне знаком… Почему мне всегда казалось, что я знаю этот дом на Ленинградском проспекте. — Катя сильно волновалась. — Никита, как же я… Как же это мы с тобой сразу не догадались? Это же дом, где был «МОСГАЗ»!

Глава 31«МОСГАЗ»

— Оказывается, мрачные тайны витают не только под сводами средневековых замков где-нибудь в Шотландии, но и в таких вот образцах «зодчества» эпохи развитого социализма и хрущевской оттепели, — Сергей Мещерский, не отрываясь, смотрел на дом. И было непонятно, грустит он или острит по привычке. Они с Катей стояли на противоположной от дома стороне Ленинградского проспекта. Со дня убийства Зотовой истекали уже третьи сутки. Вечерело. Шел снег. Катя плелась с очередного бесконечного совещания совместного оперативно-поискового штаба, созданного Москвой и областью для расследования «дела дома на Ленинградском проспекте». Хотя у этого уголовного дела имелся официальный номер, называлось оно в просторечии теперь именно так.