Читать книгу "Дурная слава - Фридрих Незнанский"

Потом они вызвали «скорую», была зафиксирована смерть. Причина — болевой шок, острая сердечная недостаточность. Отец тихо плакал, врач «скорой» утешала полковника, гладила его по плечу и приговаривала, что в данном случае смерть — это избавление.

Потом все уехали. На прощание Тихомиров похлопал Стрельцова по плечу и сказал, что никогда не забудет этой услуги.

Стрельцов остался в смотровой один. Он открыл сейф, достал бутылку спирта, налил полстакана, выпил его неразведенным, задохнувшись от ожога, и с изумлением увидел врача-лаборанта Баркову, которая стояла на пороге двери, разделявшей смотровую и лабораторию.

Он мало знал эту немолодую женщину. Она была достаточно неприметна. Он даже не мог вспомнить, кто ее рекомендовал. Как оказалось, Нина Павловна все это время находилась в лаборатории и слышала каждое слово, доносившееся из-за двери.

Стрельцов неожиданно для себя отчаянно громко зарыдал. Она принялась его утешать. Она говорила какие-то очень необходимые ему в тот момент слова, она гладила его по голове, словно мать или старшая сестра. Она сумела внушить ему, что у него не было выбора и что он совершил акт милосердия. И клялась, что никто никогда от нее ничего не узнает. Именно в тот день установилась ее власть над ним, власть, которую он не мог объяснить. И которой не мог противостоять. Очень часто он люто ненавидел ее, но перечить ей не умел.

Тихомиров отблагодарил его по-царски. Через какие-то липовые фирмы он спонсировал строительство небольшой частной клиники, которую возглавил Стрельцов. (Сам Тихомиров к этому моменту состоял на первых ролях при бывшем губернаторе, что позже не помешало ему весьма успешно прижиться при нынешнем.) Его профит заключался в том, что клиника Стрельцова стала своего рода лежбищем для нужных Тихомирову людей. Приходилось закрывать глаза на то, что люди эти зачастую были украшены татуировками, разговаривали на блатном жаргоне и пытались затащить в постель медсестер.

Баркова привела в клинику свою сестру, невзрачную, крашеную блондинку, которая трудилась ранее участковым врачом. И как-то так вышло, что он оказался у них на даче, где они крепко выпили. И, проснувшись, он обнаружил в своей постели Елену. То есть, учитывая место действия, скорее наоборот: себя в ее постели. Впрочем, это детали.

Нина Павловна торжественно внесла на подносе утренний кофе, благословив, так сказать, брачный союз. Ему, впрочем, было все равно. Он был достаточно равнодушен к женщинам. Его страстью были деньги. И однажды, за утренним чаем, Нина заговорила о том, что было запретной темой в течение нескольких лет. Она сумела убедить его, что в его руках изумительное средство обогащения. Состав, пропись которого он сохранил, не оставлял следов: он распадался, расщеплялся в крови мгновенно. Стрельцов молча слушал, думая о том, что пришло время вспомнить и об уникальном приборе, который так долго ждал своего часа.

И они начали семейный бизнес. Оказалось, это очень просто — вводить иглу, обрывающую жизнь. Теперь странно было вспоминать свои переживания, когда он сделал это впервые.

Все шло успешно, пока Максу не приспичило раскрутить их клинику, а попросту вложить, отмыть деньги, вырванные из слабых рук пенсионеров. Но не мог же он отказать Максу!

И понеслось: новый управляющий, новые люди, всевозможные проколы…

В конце концов Макс бросил их. Расстроившись в первый момент, Стрельцов понял, что это к лучшему. И опять-таки Нина растолковала, что после того, как могучий родственник руками своего лучшего топ-менеджера отгрохал им шикарное здание в центре города, оснастил это задние по последнему слову медицинской техники, после того как была проведена блестящая рекламная кампания, после всего этого Макс уже не нужен.

Они избавились от лишних людей, и все опять пошло хорошо.

Но теперь новая напасть: газетная статья! И что делать? Замереть, остановить конвейер?

А ведь так сладко делать деньги! Из ничего, из больных и не очень больных людей, которых вокруг так много…

— Саша, что ты сидишь? Помоги на стол накрыть. Скоро Нина придет!

Стрельцов даже не оглянулся на жену.

— Ну что ты? Опять с этой газетой? Да оставь ты ее! Праздник все-таки!

— Надеюсь, Нина придет одна, без своей прошмандовки?

— Ну перестать! Не будь ханжой! Нина так одинока, слава богу, что у нее появилась Подруга.

— М-да… Раньше с подругами мужчин обсуждали…

— Не будь занудой! Мы все равно ничего с этим не поделаем. Давай-ка тащи с кухни салаты, а я стол сервирую.

Стрельцов поднялся.

— И не забудь переодеться, — крикнула ему вслед жена.

Вскоре раздался звонок в дверь, ввалилась Нина с букетом омерзительно-лиловых хризантем.

— Ну привет, родственник! Поздравляю с праздником. Честно говоря, еле дошла. Голова разламывается, знобит. Заболеваю, наверное.

Она чмокнула Стрельцова накрашенными губами. Он едва сдержался, чтобы не отстраниться. С тех пор как ему стала известна нетрадиционная ориентация родственницы, Нина вызывала у него чувство брезгливости.

— Нинуля, здравствуй. Я слышу, тебе нездоровится? — вышла с кухни Елена. — Сейчас коньячку выпьем, и все пройдет!

— Будем надеяться. Лена, поставь цветы! — скомандовала Баркова. — Саша, помоги снять шубу!

Она явно чувствовала себя главой семьи.

Началась унылая семейная трапеза. Стрельцов потягивал коньяк, не принимая участия в беседе сестер.

— А что это Сашенька у нас сегодня такой хмурый? — насмешливо произнесла Баркова.

— Да он расстроен из-за статьи. — Лена указала глазами на газету.

— Ну там же не указано название, вообще ничего…

— И что? Если органы заинтересуются, они вычислят и название, и все остальное, — раздраженно ответил Стрельцов.

— Брось! Я тебе подарок принесла!

С этими словами она протянула Стрельцову свежий номер одной из самых серьезных и популярных у населения города газет.

— Смотри на третьей странице, там комментарий прокурора и одного медицинского светилы.

Стрельцов отыскал нужное место, углубился в текст. Прокурор города комментировал как раз ту статейку, что так расстроила Александра Арнольдовича. Говорилось, что некоторые журналисты, не обремененные чувством ответственности за свои слова, вызывают у горожан ничем не обоснованную панику. Что отделения милиции переполнены заявлениями граждан, которые в самых страшных смертных грехах обвиняют чуть ли не все стационары города. И, мол, спокойнее, товарищи, не теряйте головы! Известный в городе профессор в своем комментарии добавлял, что бессмертия еще никто не придумал, так что отдельно взятые смертные случаи все-таки имеют право на жизнь, так сказать…

Прочитав текст, Стрельцов внутренне повеселел, но все же произнес недовольным тоном:

— Все это прекрасно, но вопрос остается в силе: кто принес в газету жалобу? Варианта два: Ратнеры или Бобровников.