Читать книгу "Черная часовня - Кэрол Нелсон Дуглас"

Я отделила от остальных аксессуаров на серебряной цепочке эмалированный футляр с гравировкой – игольник с восточным орнаментом.

– Ирен хотела, чтобы я отдала это вам, – сказала я, протягивая детективу наживку и зная, что он не сможет перед ней устоять.

Он шагнул ко мне, его лицо озарилось любопытством.

Ранее этот странный предмет принадлежал его бывшему врагу, Ирен Адлер. Он был маленьким и загадочным. И его предлагал соперник – или, возможно, коллега. Подарок пришел к нему по приказу красивой женщины, которой он восхищался гораздо больше других представительниц ее пола.

Он шел ко мне, как рыба на живца, и я испытала триумф рыбака.

Да, у всех нас есть свои слишком предсказуемые привычки. Даже – или в особенности – у мистера Шерлока Холмса.

Глава тридцать четвертая

Девочки Буффало

Девочки Буффало, приходите сегодня вечером

Танцевать при свете луны.

Американская народная песня

Из дневника

– Жаль, что Нелл должна заниматься делами дома свиданий, – сказала я Ирен, когда мы тряслись на открытом втором ярусе конного омнибуса, направляясь к покрытому красной краской железному кружеву Эйфелевой башни. Заплатив несколько сантимов, мы получили возможность потолкаться в толпе деловых людей и гостей Парижа. – Она могла бы насладиться прогулкой по Всемирной выставке.

– Сомневаюсь. С нее хватит и экзотических личностей в доме терпимости. Ковбои, индейцы и стада буйволов ей совершенно чужды и могут доставить еще больше беспокойства. – Ирен окинула меня проницательным взглядом, будто обращаясь к человеку, скрытому под моей нынешней маской. – Лучше, чтобы мы, американцы, всё разузнали о шоу «Дикий Запад». К счастью, сегодня здесь дается представление для баронессы Ротшильд, и мы будем гостями в их ложе.

Я едва не задохнулась от этой оброненной вскользь информации. Я даже не мечтала оказаться рядом с Ротшильдами!

– После представления, – продолжила Ирен, – я взяла на себя смелость организовать тайную экскурсию для британского «разведчика».

– Серьезно?

– Для Брэма Стокера.

Я быстро моргнула:

– Мне всегда было интересно: Брэм – это сокращенное от Абрахама?

– Возможно. Я об этом не думала. Мы всегда зовем его Брэмом. Иной раз интересоваться такими вещами – все равно что спрашивать, почему «Пинк» заменяет «Элизабет» или почему Элизабет никому не говорит своей фамилии.

Я почувствовала, как краснею. Какими бы ни были эмоции – гнев, тревога, негодование, – я всегда в ответ краснела. Единственная эмоция, от которой я не заливалась краской, был стыд, потому что я никогда его не испытывала. Факт, который привел бы в изумление мисс Пенелопу Хаксли.

– Кокрейн, – сказала я резко.

– Ирландка, – задумчиво ответила Ирен. – Благословенная нация.

– Благословенная на то, чтобы миллионами умирать от голода не более чем сорок лет назад.

Она внимательно посмотрела на меня, словно я только что созналась в чем-то таком, что должна была хранить в секрете.

– Вам присуща тяга к справедливости, Элизабет Кокрейн, это очень необычное качество для обитательницы борделя.

Я еще сильнее покраснела, злясь, но не в силах ответить.

– Мне тоже присуща тяга к справедливости, – призналась она. – Это удивляет меня саму, но так и есть. Я потрясена, что лондонская полиция столь легко махнула рукой на Джека-потрошителя, посчитав его мертвым. Если он жив, еще многие женщины умрут ужасной и бесполезной смертью.

– Вы ведь понимаете, полиция надеется, что эти убийства были последним жестом сумасшедшего.

– А вы думаете?..

– Я видела жестокую сторону жизни. В каждой стране есть много бесполезного страдания и слишком много тех, кто его причиняет. Подобные злодеяния – не редкость, и обычно они прекращаются так же просто и внезапно, как в Лондоне.

Ирен кивнула. На нашу прогулку она надела ансамбль а-ля амазонка, однако более практичный, чем красивый, но ограничивающий движения английский костюм для верховой езды.

Например, вместо длинного шлейфа, грациозно драпирующего дамское седло, на ней была юбка с расходящимися полами удобной для прогулок длины, доходившая до верха ботинок. Котелок надо лбом был задрапирован вуалью, которая крепилась к украшенной перьями кокарде. Кроме того, мне показалось, что Ирен специально подбирала юбку, жакет, обувь и шляпку так, чтобы они не сочетались друг с другом.

Глядя на ее одеяние, я с изумлением поняла, что своей неподражаемой парижской элегантностью оно в каком-то смысле напоминало наряд мисс Энни Оукли[86], Малютки Меткий Глаз, как прозвал ее вождь Сидящий Бык, которая выступала под своим вторым именем, а в действительности звалась мисс Фиби Моузи. Я улыбнулась. Женщины, выступавшие на сцене, редко используют свои настоящие имена, как Ирен Адлер.

Женщины-стрелки из шоу «Дикий Запад» купались в восхищении как среди труппы, так и за ее пределами. Моя спутница тонко присвоила их уважаемое положение, сымитировав их манеру одеваться.

Я задумалась о своем универсальном платье-пальто в клетку, аккуратном и практичном. Конечно, оно заслужило бы одобрение Нелл и пришлось бы ко двору на вытоптанной земле шоу «Дикий Запад» но, в отличие от меня Ирен Адлер Нортон неизменно будет выглядеть здесь своей среди чужих. Она приготовилась к этому походу, как актриса к спектаклю.

Мне оставалось лишь гадать, ждет нас мелодрама или трагедия. Или же просто выставка.

Купола, шпили, мансарды, заостренные крыши, пагоды и верхушки палаток сгрудились вокруг основания Эйфелевой башни, словно яркие цирковые фургоны вокруг ярко-красного центрального столба шатра, сотканного из пасмурного парижского неба.

Башня Гюстава Эйфеля поражала своей смелостью и была у всех на устах. Ее широкое изогнутое основание стояло, широко расставив ноги, над сливками французской архитектуры, затмевая все своими тремястами метрами высоты, увенчанными пятидесятиметровым цельнометаллическим фонарем на самой верхушке.

Короче говоря (если подобное выражение вообще можно применить к храму современного высокомерия вроде Эйфелевой башни), она была самым высоким строением в мире и служила гигантским громоотводом для Парижа. И эта роль становилась буквальной, когда ночью освещение загоралось по всей высоте конструкции. Башня мерцала красным отсветом тлеющих углей с золотыми огнями вокруг каждого из трех уровней и четырех сводов у основания. Мощный луч на вершине светил вверх, в облака, и вниз, на сверкающие купола и стеклянные потолки выставочных павильонов. Я часто смотрела на нее из окон нашего отеля, когда не могла уснуть.