Читать книгу "Опасные иллюзии - Марина Эльденберт"

— Прекрасно.

Сознание выпадало. Часть вопросов ускользали от понимания, иногда ей приходилось переспрашивать по нескольку раз. Он не уловил, когда пощечины и ледяная вода перестали действовать. Держаться становилось труднее.

— Какие у Дариана планы на Город?

— Открыть знания человечеству.

Мисс-потомственная-Дюпон скрестила руки на груди. Насмешливо-снисходительный взгляд никак не вязался с образом злобной демонессы.

— Да неужели?

По телу прошла первая судорога — предвестница остальных. Он хрипло втянул воздух и прикрыл глаза. Игра в вопрос-ответ затянулась, и в какой-то миг Риган понял, что больше не выдержит. Силы были на исходе, руки напоминали натянутые канаты боли, лица мешались в калейдоскоп, сливались и расплывались перед глазами. Последним он увидел приблизившегося Мориса: тот что-то говорил своей подружке.

Звякнули цепи, напряжение в истерзанных руках ослабло, Риган повалился на пол. Он услышал сдавленный крик Лорин, почувствовал холод камня под щекой и потерял сознание.

* * *

Женщины пошли какие-то агрессивные. На прошлой неделе Клотильда вознамерилась сделать из него отбивную за срыв операции, Мила вымещала на нем обиды за свою неудавшуюся жизнь, а Лорин, видно, решила от них не отставать. Она сидела в соседней камере и посылала на его голову такие проклятия, от которых Риган должен был обратиться горсткой праха и виновато растаять в воздухе. По крайней мере, в себя он пришел именно от ее воплей и несколько минут просто молча лежал, растирая саднящие запястья и наслаждаясь мыслью, что Конфетка жива.

— Эванс! Эванс, да скажи же хоть что-нибудь!

— Конфетка, у меня голова раскалывается. Можешь убавить звук?

— Слава богу! — приглушенный всхлип.

Воцарилась блаженная тишина. Риган повернул голову — Левандовский завалился на бок, невидящий взгляд был устремлен прямо на него. Морщась от боли, Риган приподнялся. Чтобы встать, пришлось уцепиться за клятые свисающие с потолка цепи из металла Дюпона. Прежде чем сделать шаг, он постоял неподвижно и, убедившись, что организм не собирается отправить его в очередную отключку, медленно подошел к Яну, наклонился и закрыл тому глаза. Напоследок сжал его ледяную руку, выпрямился и привалился спиной к стене. Садиться не стал — побоялся, что второй раз подняться будет еще труднее. Пить хотелось зверски. А еще чем-нибудь заткнуть нос.

В Ордене измененным всегда отводились клетки, как для животных: камеры с решетками, которые мощными штырями уходили глубоко в пол, потолок и стены. В подвалах отвратительно воняло, и неудивительно. Вместо сортира — дыра в полу размером с таз, а канализация давно засорилась.

— Зачем ты притащился?! — В ее голосе сквозила обреченность. — Теперь нас убьют обоих.

Она не так уж далека от истины: ежу ясно, что Мила не отпустит Лорин живой, особенно после того, что он провернул в Катании. Да и его самого ждет участь не лучше. Пока он нужен, чтобы открыть Город, вопрос жизни и смерти маячит в отдалении. Как только ключ войдет в пазы и дело будет сделано, она с радостью разрядит в него всю обойму. Он обещал Агнессе вернуться, и мог бы сбежать с помощью иллюзии, но нужно было вытащить чувствующую. Двойной фокус и в лучшей форме тяжело провернуть, а сейчас он его точно не потянет.

Послышался шорох — Конфетка опустилась на пол, и Риган прикрыл глаза, вспоминая. Ему нужно было представлять, как она выглядит, чтобы создать правдоподобный образ. Присутствие металла давило и мешало сосредоточиться, но память, изодранная болью, все-таки нарисовала до смерти перепуганную Лорин на полу. Растрепанные, спутавшиеся волосы, ссадина на подбородке, белая полупрозрачная туника перепачкана и разорвана на плече, обтягивающие черные брюки, серебристые ботинки и серьги-кольца. Он не пробовал одновременно держать куклу и прятать человека, тем более в таком состоянии, но придется рискнуть. Когда Мила и ее команда покинут это место, Лорин останется просто спокойно выйти из камеры и добежать до ближайшего полицейского участка. Никто не закрывает на замок пустоту.

— Всегда мечтала умереть с тобой вместе. Романтика!.. — В язвительном голосе Конфетки звучал завуалированный страх.

Он сдавленно втянул воздух: неудачно ссутулился, и сломанные ребра незамедлительно дали о себе знать.

— Со мной всяко лучше, чем без меня. Я тебя вытащу.

— Ха-ха.

— Доверься мне.

Он покосился в сторону коридора — видеокамеры мертвы, поблизости никого, кроме них двоих.

— Когда все закончится, найди Уварову и…

Риган хотел попросить рассказать Агнессе про Мюнхен, что его первая бессознательная иллюзия была ею, но передумал. Он надеялся, что чувствующая поймет: его уверенность — не пустое бахвальство. Поймет и, когда увидит рядом свою точную копию, не начнет делать глупости.

— И пригласи в кафе. По-моему, она без ума от тебя — знаешь, эти девчачьи тонкости.

— Это серьезно, Эванс. Ты влюбился, что ли?

— Может быть.

Послышались быстрые шаги. Их трогательную беседу прервала Мила, которая влетела в камеру вихрем, с силой впечатала его в стену и без разговоров всадила в плечо укол. Под кожей растекся огонь, и она резко выдернула шприц.

— Ай, мадам, вы совсем озверели?! — почти искренне возмутился Риган, потирая больное место. Оставалось надеяться, что ей не пришло в голову избавиться от него так экстравагантно.

Теперь уже никаких сомнений в родстве Дюпона и Монстры не возникало. Чтоб Тома непрестанно вертелся в могиле вокруг своей оси за все, что он сотворил. В частности, за Милу.

— Все еще рассчитываешь на своих?

На допросе она говорила о Новой Полиции со знанием дела, что может означать только одно: в нее все-таки проросли корни старого-недоброго Ордена. Случилось то, чего Риган опасался изначально. Кто-то из подчиненных Шеппарда пронюхал о прошлом начальства, и этому кому-то такой расклад не по душе.

— Я уж думал, не спросишь. Страшно стало?

— Прадед много писал о таких, как вы, — с несвойственной ей легкостью Мила пропустила издевку мимо ушей, — а еще он писал о тебе.

— Вот как?

— Данные на тебя загадочным образом исчезли из греческого филиала. Тогда он заподозрил, что к Городу его вывели измененные. Что все это было нужно вашей верхушке.

— Поразительные способности к дедукции! Что еще интересного надумал Тома?

Мила смотрела на него отрешенно и свысока, как на поверженного врага, полностью раздавленного и уничтоженного. В прошлом на Мальте ей было бы самое место. Она идеально вписывалась в роль жрицы-мужененавистницы.

— «Самым страшным разочарованием в жизни, — писал он, — было осознавать, что долгие годы я играл в игры тех, кого больше всего ненавидел. Тех, кому должно населять преисподнюю».

Вот, значит, как все было. Разочарованный Орденом, Дюпон отошел от дел и потратил немало лет, чтобы найти Мертвый город: расшифровывал найденные под Ираклионом записи, изучал историю древних, составлял карту и наверняка даже приезжал на Мальту. Вот только с ключом вышла заморочка. Он не предполагал, где искать утраченное, и догадывался, что жалких лет его жизни на сей подвиг не хватит. Тома сделал все, чтобы вложить свои идеи в головы и сердца потомков. Если бы ему довелось узнать, у кого был ключ, он надел бы на голову ведро с помоями и бился им о стену в приступе неполноценности.