Читать книгу "Заговор богинь - Филис Кристина Каст"

Катрина с презрением посмотрела на него и обратилась к Одиссею.

– Что тут случилось?

– Ахиллес узнал, что Патрокл умер, – ответил Одиссей, – Им овладел берсеркер, и Ахиллес намерен убить Гектора.

Катрине показалось, что мир перевернулся. В ушах отчаянно звенело, и она едва расслышала собственные слова:

– Нет... нет, он не умер!

– Ну, скоро умрет, – негромко произнес Одиссеей. – Ему теперь ничто не поможет. Чудовище полностью победило человека.

– Да не Ахиллес, а Патрокл! – возразила Катрина, стараясь не разрыдаться от отчаяния.

Одиссей резко повернулся к Агамемнону.

– Ты сказал, что Патрокл умер!

– Я сказал, что его больше нет в этом мире, и это именно так.

Катрина прочла правду в самодовольных глазах Агамемнона.

– Ты знал, что Патрокл не умер. Ты видел, как он исчез!

– То, что я видел, доказывает лишь одно: ты – не троянская царевна.

Катрина скривилась.

– Ну наконец-то ты хоть в чем-то прав. Да, я не древняя женщина, с которой ты мог бы обращаться по-хамски.

– В самом деле? Но ты на вид такая нежная и слабая.

Агамемнон с угрожающим видом шагнул к Катрине, однако Одиссей быстро встал между ними.

– Ты до нее не дотронешься, – сказал он.

Агамемнон заколебался, а потом насмешливо хихикнул.

– Ну, наверное, это справедливо – теперь, когда она уже не нужна твоему другу, ты заберешь ее себе. Но ты должен знать, что она и тебе лгала. Она вовсе не оракул Афины. Она состоит в союзе с богиней любви. Я видел их вместе.

– Пожалуй, тебе лучше вернуться в свой лагерь, великий царь, – Голос Одиссея прозвучал холодно и жестко, – Вот-вот будет одержана долгожданная победа, и тебе следует быть на месте, чтобы не упустить момент славы.

Агамемнон прищурился.

– Это ведь просто женщина. Неужели ты вместе с ней восстанешь против своего царя?

– Черт, да что же ты за подтирка для задницы! – брякнула Катрина прежде, чем Одиссей успел ответить. – Ты думаешь, вот это вот – я? Это всего лишь оболочка... временная оболочка! А принимать в расчет нужно только дух, который живет в ней!

– О, я тебе верю, царевна, – ответил Агамемнон, истекая язвительностью и сарказмом. – Но от этого то, что произошло с Ахиллесом, становится лишь еще более травяным. То, что жило внутри его оболочки, ушло! Но не отчаивайся. Его имя наверняка будет жить вечно.

Катрина почувствовала, как в ней вскипает гнев. И, действуя исключительно по наитию, она взялась одной рукой за медальон Венеры, а палец другой руки обвиняюще направила на Агамемнона.

– Сегодня для тебя счастливый день. Ты дважды прав. Я действительно не древняя царевна, и я действительно в союзе с богиней любви. И потому силой Венеры я заклинаю: любовь предаст тебя точно так же, как ты предал любовь. Любовь станет твоей гибелью и твоим проклятием.

Агамемнон содрогнулся, но быстро взял себя в руки.

– Ты не можешь проклясть меня, глупая ведьма. Меня защищает сама королева всех богов.

Катрина рассмеялась, но это был совсем не радостный смех.

– В самом деле? Когда мы с Герой в последний раз разговаривали, она назвала тебя самонадеянным дураком.

– Ты лжешь!

– Если я лгу, пусть те морские чудовища, от которых Гера помогла меня спасти, явятся прямо сейчас и схватят меня!

Катрина решительно сделала несколько шагов к воде. Волны омывали ее сандалии; Кэт стояла, глядя в морскую даль. Но поскольку покой воды ничто не нарушило, она медленно обернулась и снова посмотрела на Агамемнона.

– Тебе конец.

То, что Агамемнон увидел в глазах этой странной женщины, заставило его смертельно побледнеть.

– Держись от меня подальше, ведьма! – визгливо закричал он.

Царь всех греков быстрым шагом направился к лагерю, и полы золотой одежды развевались за ним, хлопая на ветру, как крылья огромной золотой чайки.

Катрина смотрела ему вслед и всей душой молилась о том, чтобы проклятия действительно осуществлялись в этом мире.

Глава 30

– Ты должен отвести меня к Ахиллесу, – сказала Катрина.

– Но это значит, что ты будешь убита, если не хуже. Ты стала слишком близка к Ахиллесу. И берсеркер легко тебя узнает и сделает своей целью. А если такое случится, то смерть будет наилучшим для тебя исходом.

– Дерьмо собачье! Наилучший исход – это возвращение Ахиллеса! Веди меня к нему, немедленно!

– Поле сражений – вон там. Дюны постепенно сменились пшеничной нивой, а нива – рощей чудесных оливковых деревьев, среди которых стояли разнообразные храмы; дальше, за храмами, высились могучие стены Трои. Когда Катрина торопливо шагала к великому городу, ей показалось, что она узнала тот самый храм Геры, в котором они с Джаки совершили переход в этот мир.

– Я подведу тебя так близко, как смогу, но все-таки держись в стороне от поля боя, – сказал Одиссей, – Это не место для женщин.

– Одиссей, я не хочу тебе лгать. Я не намерена держаться в стороне от сражения. Как раз наоборот, я собираюсь добраться туда, где находится Ахиллес, и все на этом.

– Ты ведь не оракул Афины?

Одиссей отвлек внимание Катрины, сосредоточенное на том, чтобы не наступить на собственный подол, потому что ей приходилось бежать трусцой рядом с быстро шагавшим воином.

– Нет, – ответила она, – Я не оракул Афины.

– Ты принадлежишь к бессмертным?

– Хотелось бы. Что значит – нет, черт побери. Я просто женщина.

– И даже не жрица Афины?

Нечто странное, прозвучавшее в голосе Одиссея, заставило Катрину посмотреть ему в лицо, и она увидела в его глазах глубочайшую печаль и тут же вспомнила, как он смотрел на Афину. А потом вспомнила еще и то, каким было лицо Одиссея, когда он сказал, что его богиня солгала ему. Что Афина с ним сделала? «Он любит ее», – поняла вдруг Катрина.

– Ну, не совсем так. Я выполняю задание сразу трех богинь. Но думаю, можно сказать, что ближе других мне все-таки Венера. Послушай, тут столько всего намешано, и все уж слишком перепуталось...

Кэт совсем не собиралась как-то заявлять о своей принадлежности к миру Олимпа, просто очень трудно было объяснить истинное положение дел.

– Богиня не осчастливила меня своим доверием. А я-то думал, что она...

Одиссей отвел взгляд, ему было трудно продолжать.

Катрину ужаснуло его состояние. Она не слишком много знала об Одиссее и об Афине, но умела видеть сердечную боль и страдание от предательства. И еще она умела узнавать достойного человека, и ей безусловно нравился Одиссей.