Читать книгу "Божество пустыни - Уилбур Смит"

– Великий царь приказал мне заверить царевен в его несказанной радости по поводу их прибытия. Он также приказал мне передать им знаки его царской милости.

Он показал на тяжелые серебряные ларцы – их несли его сопровождающие. Те поставили шкатулки на палубу и, низко кланяясь, попятились.

Встреча закончилась. Гости вернулись на челн. Я понял, что минойцы серьезные люди, они не тратят времени на церемонии. Посол Торан отправился на берег с ними. Он, садясь в челн, хотя бы улыбнулся мне и незаметно помахал рукой.

Я надеялся, что дары Верховного Миноса развеют печаль царевен. Дары эти поистине оказались достойны богатейшего правителя нашего мира. Блестели золото и серебро, драгоценные камни осветили каюту многоцветными лучами. Техути и Беката равнодушно осмотрели все это, вновь погрузившись в меланхолию.

До сих пор я строго придерживался относительно моих девочек запрета утешаться вином. Но сейчас решил, что тяжкая болезнь требует решительных мер. Я спустился в трюм и вскрыл одну из амфор посла Торана. Налил в три медных сосуда до половины ароматного кикладского красного вина. Потом разбавил вино водой и приказал слуге отнести их туда, где тосковали мои девочки.

– Нам выпить эту отраву? – спросила Техути. – Ты же говорил, что от вина мы облысеем.

– Облысели бы, если бы пили вино совсем маленькими. Но теперь вы взрослые, – объяснил я. – Посмотрите на меня. Разве я лысый?

Они неохотно признали, что нет.

– Ты еще говорил, что от вина у нас выпадут зубы, – напомнила Беката.

В ответ я показал ей свои совершенные белые зубы. Какое-то время царевны молча думали.

– Вино поможет вам почувствовать себя веселыми и счастливыми, – добавил я.

– Я не хочу быть веселой и счастливой, – решительно ответила Беката. – Я хочу умереть.

– Ну, по крайней мере умрешь счастливой, – возразил я.

– Пожалуй, стоит дать попробовать сначала Локсис.

Техути задумчиво посмотрела на минойскую девушку. Беката пододвинула к ней по столу один из сосудов. Локсис покорно вздохнула. Она привыкла к тому, что ей поручают все самое неприятное и, возможно, опасное. Она поднесла чашу к губам и сделала маленький глоток; потом выпрямилась, держа вино во рту.

– Проглоти! – приказала Техути. Локсис послушалась. Девочки внимательно наблюдали за ней: хотели увидеть, как у нее выпадают волосы и зубы. Локсис улыбнулась.

– Очень вкусно.

И она снова склонилась к чаше.

– Хватит! Ты не должна выпить все, – сказала Техути и отобрала сосуд. Они стали передавать сосуд друг другу, оживленно обсуждая вкус напитка. Беката сочла, что у него вкус слив, но Техути возразила – определенно это вкус спелого граната. Локсис своего мнения не высказала, но старалась не остаться от своей доли. Она первая рассмеялась. Остальные удивленно посмотрели на нее. Потом Беката захихикала.

Через час они втроем разделись и нацепили на себя все украшения, присланные Верховным Миносом. Я играл на лире один из их любимых танцев, а они плясали и смеялись. Уже за полночь Беката наконец упала на ложе, и остальные очень скоро последовали за ней. Я укрыл их, поцеловал на ночь и задул лампу. Потом по трапу поднялся на главную палубу, чтобы насладиться ночным воздухом. Я был доволен собой.

Когда на следующий день в полдень царская баржа вышла из гавани и направилась к «Священному быку», мои царевны, одетые на минойский манер, ожидали на главной палубе. Пока они не шевелились, ничто не выдавало, что под слоями шелка и покрывал есть кто-то живой. Утром посол Торан прислал особое судно с этими нарядами и украшениями. Потребовалась вся моя хитрость, вся моя способность убеждать, чтобы уговорить царевен надеть эти чужеземные наряды. Локсис была от этого избавлена. Хотя платье у нее тоже было длинное и черное, а на голове высокая коническая шапка, украшенная черными лентами, лицо и руки оставались открытыми. Она всего лишь служанка, и, выйди она с голой грудью, никто не сказал бы ни слова, уверен.

Я провел девочек на баржу под торжественный бой четырех барабанов; в барабаны били сидевшие на корме жрецы из храма Кроноса. Потом мы направились во внутреннюю гавань, и я получил возможность разглядеть высокие здания вокруг пристани, спускавшиеся к самой воде.

Эти здания были построены из больших каменных глыб серовато-коричневого цвета, которые, как я узнал позже, добывали в каменоломнях в горах. Мало что отличало одно такое здание от соседних. Все они в целом были уродливы. Крыши плоские. Окна – узкие прорези, закрытые непрозрачным серым стеклом.

Самое большое здание стояло прямо против входа в гавань. Не нужно было видеть золотую статую критского быка на крыше, чтобы понять – это один из дворцов Верховного Миноса.

Гребцы с привычной точностью остановили баржу прямо перед входом во дворец, где наше небольшое собрание приветствовали ряды знатных минойцев. Все были в совершенно одинаковых длинных черных одеждах и высоких конических шапках. У всех лица были выбелены, а глаза подведены холем. У некоторых поверх одеяний блестели золотые и серебряные цепи и другие украшения, что указывало на их высокое положение и чины.

Даже я был в длинном черном одеянии, которое прислал мне посол Торан. Но я надел свой великолепный золотой шлем без перьев и не мазал лицо ни мелом, ни холем.

Из присутствующих без черных одеяний были только четверо стройных темнокожих воинов – их облекали ярко-зеленые одежды, кожаные полосы защищали верхнюю часть тела, головы венчали кожаные шлемы. Как только мои царевны ступили на берег, эти воины ловко и уверенно направились к ним. Они были вооружены короткими мечами и кинжалами. Двое из них держали хлысты; я надеялся, что это церемониальное оружие, не предназначенное для практического использования. Эти четверо встали с боков от моих девочек.

В этих одетых в зеленое телохранителях было что-то непривычно женственное. Лица безбородые и гладкие. Черты лица тонкие и изящные, руки тоже. Не хватало только типичных женских выпуклостей. Все они были плоскогруды, как мальчики. Я решил, что они двуснастны – еще одна из многих странностей, встреченных в этой необычной земле. Я выбросил их из головы и вслед за царевнами прошел через дверь в просторный внутренний двор.

Внутренний двор был полон людьми в черных одеждах, с выбеленными мелом лицами. Но среди множества собравшихся я не увидел ни одной женщины. Мы, египтяне, гордимся своими женщинами и считаем, что они должны играть большую и заметную роль в жизни нашего государства. Потому такое отъединение женщин показалось мне неестественным и отвратительным.

В центре на мраморном полу оставалось свободное пространство, которое едва позволяло моим девочкам и их одетым в зеленое телохранителям пройти. Это пространство вело прямо к двери на противоположном краю двора. Наша маленькая компания двинулась по этой тропе, но не успели мы сделать и десяти шагов, как кто-то вышел из толпы и зашагал рядом со мной. Я не сразу узнал посла Торана – он тоже был в черном, с белым лицом и обведенными черным глазами; но на нем была золотая цепь, и я узнал ее раньше, чем он заговорил замогильным голосом: