Читать книгу "Врата Победы - Влад Савин"

Если взглянуть на карту: отделяя Зееловский плацдарм, Одер, текущий на северо-восток, поворачивает здесь на северо-запад. С немецкой стороны фронт здесь держал 27й армейский корпус, его 232я пехотная дивизия запирала выход с плацдарма, 357я пехотная, и дальше к северу 542я рейхсгренадерская, были развернуты по левому берегу реки. Дальше, в районе Цедена, 23й армейский корпус в составе 23й, 35й, 83й пехотных дивизий оборонял мост и плацдарм на нашем, правом берегу. А к западу от моста, в Эберсвальде, находился 3й танковый корпус СС, в составе 5й танковой дивизии СС "Викинг", 16й панцергренадерской дивизии СС "Хорст Вессель" и 25й панцергренадерской армейской - первые две, понеся большие потери в зееловской битве, еще не завершили переформирование и пополнение. С левого же фланга наступающих советских войск реальной угрозой мог бы стать 7й танковый корпус СС, сосредоточенный в Мюнхеберге - однако он был втянут в изматывающие фронтальные бои с нашей 5й Ударной Армией. Образно говоря, немцы ждали от нас попытки глубокого рассечения своей обороны и готовились ее отразить - мы же вскрывали немецкий фронт вдоль, с юга на север.

Что позволяло нашим наступающим войскам получать эффективную артиллерийскую поддержку не только непосредственно при прорыве немецкого рубежа, но и при дальнейшем продвижении, в пределах дальности огня с правого, нашего берега. В то же время немцы не могли применить свой излюбленный прием с отходом во вторую траншею - 357я пехотная не могла отдать нам левый берег, и потому была обречена погибать в окружении; наконец 542я рейхсгренадерская, промедлившая с отходом, должна была отступать поперек направления нашего удара, и была почти полностью уничтожена, застигнутая в походных колоннах, а не на подготовленном рубеже обороны. Общеизвестно, что расширение "пространства боя" всегда выгодно наступающей стороне, располагающей резервами - с левого фланга Третью Ударную прикрывала 47я армия, а позади уже разворачивалась Первая Гвардейская Танковая, готовая войти в открывающийся прорыв, и 1я Польская армия, идущая вторым эшелоном.

Такова была картина на исходе первого дня наступления, к вечеру 13 апреля. На следующий день начал наступление и Второй Белорусский фронт. Неожиданностью для немцев стал наш бомбовый удар по мосту в Цедене - гитлеровцы полагали, что мы заинтересованы захватить его неповрежденным, и лишь теперь поняли, что уничтожение 23го корпуса было для нас более приоритетной задачей. Одновременно морская пехота форсировала Одер севернее Цедена, с юга же нашей Третьей Ударной осталось пройти меньше двадцати километров, чтобы выйти уже по левому берегу на тылы цеденской группировки. Немцы попытались ввести в бой 3й тк СС, но Советская Армия на третьем году войны показывала уже более высокий уровень взаимодействия частей и соединений, чем когда-то славящиеся этим германские войска. Пока юго-западнее Эберсвалде развертывалось встречное танковое сражение, 70я армия Второго Белорусского фронта преодолела Одер, поддержав морскую пехоту, а 23й немецкий корпус, бросая технику и артиллерию, в панике переправлялся на левый берег на подручных средствах, в то же время 7й тк СС, увязнув в ожесточенных боях у Мюнхеберга, и охваченный с фланга нашей 47й армией, никак не мог вмешаться в события на севере. Одновременно, от Франкфурта, начал наступление Первый Украинский фронт.

К исходу второго дня, 14 апреля, Одерский рубеж был прорван на ширине свыше ста километров. Причем на севере, в полосе Второго Белорусского фронта, его обрушении продолжалось, до самого Балтийского моря. Подтвердилось наше предположение, что немцы, количественно и качественно уступая нам по бронетехнике, и отдав нам господство в воздухе, еще способны упорно обороняться, но не могут успешно контратаковать. Водные преграды уже не были для нас препятствием, при насыщении войск инженерными и понтонно-мостовыми средствами (как известно, понтонный парк ПМП с незначительными усовершенствованиями состоит на вооружении Советской Армии и сейчас). Показала свое превосходство над врагом и наша артиллерия - артиллерийские дивизии, бригады, в то время как у немцев максимальным уровнем были артполки в составе пехотных или танковых дивизий. Имея на вооружении большое количество реактивных систем залпового огня, тяжелые самоходки ИСУ-152 (на базе танка ИС, появились на фронте одновременно с ним, к началу Берлинской операции), самоходные минометы "тюльпан", советские артиллеристы успешно решали задачу огневой поддержки наступающих танковых частей.

Особенно хочу отметить "солнцепеки" - также впервые массово примененные под Берлином, реактивные установки на шасси Т-54, обычно стреляющие зажигательными снарядами, термитом и напалмом. Было установлено, что немцы пытаются занимать оборону в лесах, развертывая там противотанковые засады, в системе с развитым минированием - тщательно замаскированные позиции самоходок-истребителей танков, противотанковых пушек, и групп фаустников, причем были подготовлены укрытия, склады боеприпасов, запасные позиции, пути отхода - так, в лесном массиве между Мюнхебергом и Херцфельде, как оказалось, была расположена 5я егерская дивизия, в изобилии снабженная новыми гранатометами "панцерфауст-44". По утверждению некоторых наших танковых командиров, в подчиненных им частях потери техники от фаустпатронов были больше, чем от немецких танковых и противотанковых пушек. И это при том, что согласно показаниям пленных, например, упомянутая 5я егерская дивизия была более чем наполовину уничтожена еще до того, как вошла в боевой контакт с нашими танками! В оправдание артиллеристов могу сказать, что апрельский лес, еще недостаточно просохший, плохо горел.

Зато была успешно сорвана попытка гитлеровцев применить против наступающей Советской Армии химическое оружие. Это должна была сделать 300я бригада реактивной артиллерии (всего в залпе 108 снарядов калибром 320мм). Снаряды, начиненные зарином, уже были подвезены на позиции. Но немцы не успели их выпустить по советским войскам, сами попав под удар "катюш" и "солнцепеков".

Как командующий фронтом, ответственно заверяю, что в Берлинской операции с нашей стороны не предусматривалось применение боевых отравляющих веществ, и боеприпасы с ними не подвозились к фронту, не выдавались в войска. "Инцидент Штаусберг" был не более чем взрывом немецкого склада, при ветре север-северо-запад создав зараженную зону, протянувшуюся на тридцать километров до Фюстенвальде, на юг, с отклонением к востоку. Напомню, что первым о "применении Советами химического оружия" тогда же заявил Геббельс - и прискорбно, что эта точка зрения иногда встречается и сегодня, в трудах западных историков, посвященных Второй Мировой войне. Лучшим доказательством ее лживости служит тот факт, что сами немцы, граждане и власти ГДР, никогда по этому поводу не высказывали претензий к Советскому Союзу.

Подполковник Цветаев Максим Петрович, 56-й гвардейский Зееловский самоходно-артиллерийский полк. Западнее Одера, 13 апреля 1944.

За что я Александра Невского получил? Не знаю. На фронте ведь как: да, бывает что совершишь что-то совсем уж выдающееся, и тебе за это награду. Но гораздо чаще "по совокупности" - ты дело свое делай, и тебя отметят, когда сочтут. После февральской битвы и пришло, новые звезды тем, кто воевал честно, и на погоны, и на грудь. Слышал после, что кто-то наверху решил, гвардейским полком, да еще именного отличия удостоившимся, майору командовать невместно, "и вообще, скоро на мирные сроки выслуги перейдем". Так и прилетела мне вторая звезда, с орденом впридачу.